Виктор Гусев-Рощинец - Наследник. Драма в стихах. Поэмы. Лирика. Архив

Л е о н а р д А п е л ь с и н о в

Спасибо, Ваша честь! Я как поэт

Исполнен, право, любопытства.

Ведь отправляюсь на тот свет

Как Дант – в страданьях раствориться.

( Затемнение)

КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ

ПРИЗЫВ СУДЬБЫ

(Комната Антона. Утро. Он лежит на кушетке одетым, лицом к стене. Входит Наталья Воропаева. Обходит комнату, перебирает бумаги на столе Антона. Антон поднимается, садится на кушетке)

Н а т а л ь я В о р о п а е в а.

Опять не спал?

А н т о н

Я так сойду с ума.

Мне не за что по жизни зацепиться

Как холодна и пасмурна весна!

В её тумане можно заблудиться.

И что теперь? Я – взятый на учёт

В правах сказался чем-то ущемлённый?

Не в том ли состоял и тот расчёт

Моей бабули, жизнью умудрённой?

Н а т а л ь я В о р о п а е в а.

Не фантазируй! Я тут не причём.

Ты был предельно неразумен.

Конечно, знаю, увлечён

И, право, попросту безумен,

Но всё пройдет. Останется лишь боль,

Что в этом мире лучший лекарь.

А всё же, милый мой, изволь

Не представляться мне калекой.

Берись за ум. Экзамен на носу

Когда всё сдашь – тогда и прояснится

Твоя судьба. А я преподнесу

Подарок, что тебе присниться

Не мог бы даже в сладком сне.

А н т о н

Не понял. Это что такое?

Н а т а л ь я В о р о п а е в а.

Побыть не хочешь на войне,

Столкнувшись там с своей судьбою?

А н т о н

О! Это то что мне подходит!

Ты дашь уехать мне с конвоем?

Я перестану колобродить,

Как ты сказала, став героем!

Бабуля, ты же просто гений!

(Обнимает её)

Безмерно я тебя люблю!

Конец разнеженности, лени!

Лишь об одном тебя молю —

Слов не бери своих обратно.

Н а т а л ь я В о р о п а е в а.

Не бойся, это дело чести.

Я к этой мысли многократно

Возвращалась – всё на месте!

(Затемнение)

КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ

ВОСКРЕСЕНИЕ

(Прошло время. Комната Екатерины. Она читает, лёжа на тахте. Входит Дмитрий. Катя встаёт, быстро идёт ему навстречу. Они обнимаются и долго стоят обнявшись. Потом Катя отстраняется от него)

К а т я

Я заждалась! Конвой готов?

Д м и т р и й

Да, всё готово. Скоро едем.

Благословенный град Ростов!

Народ донской и щедр и светел!

Скучала?

К а т я

Некогда скучать.

По дому, знаешь, дел ведь много.

И всё ж не след мне то скрывать,

Что я нашла свою дорогу.

Приподняла твоя любовь

Меня и словно окрылила

Она, поверь мне, будто вновь

Из гроба чудом воскресила.

(Снова обнимает Д м и т р и я)

Д м и т р и й

Я это знаю. Но и ты

Вернула мне то чувство жизни

Предмет, поверь, моей мечты —

Делами послужить отчизне.

К а т я

Когда намечен наш исход?

Я вся горю от нетерпенья

Покинуть сей уютный грот.

Ты мне даёшь благословенье?!

Д м и т р и й

Постой, о чём ты говоришь?

Ведь это я склонял к измене,

Сказав – лишь местью укротишь

Ту боль, что держит тебя в плене.

К а т я

Пусть будет так. Но этот день

Когда мы выступим в дорогу,

Я обозначу как ступень

К тому заветному порогу,

Что стоит лишь перешагнуть,

Презрев нацистские препоны,

И распахнётся светлый путь

Под сенью праведных законов,

Что нам дано восстановить,

Изгнав фашиствующую нечисть,

Дышать свободно, просто жить,

Расправив согнутые плечи.

Д м и т р и й

Да будет так! И всё ж к тому

Нам надо будет снарядиться —

Наполнить кое-чем суму.

А попросту – вооружиться.

Заедем в Тулу. Есть там связь.

Прикупим пять гранатомётов

Подствольных, ГП-двадцать пять.

А чтоб – шучу – и выбрать квоту

Ещё с десяток «калашей»

И столько же могучих ПУКов.

Погоним сволоту взашей.

А нам – весёлая наука!

(Затемнение)

КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ВПЕРЁД!

(Комната Алексея Воропаева. Он сидит в кресле, читает. Входят Дмитрий и Антон Воропаев встаёт им навстречу)

А н т о н

Ура! Сбылась моя мечта!

Я еду с Митиным конвоем.

Я знал, это это неспроста.

Я стану настоящий воин!

А л е к с е й В о р о п е а в.

(Дмитрию)

Не понял я о чём тут речь.

Ты что – берёшь его с собою?

В его десницу вложишь меч?

Чтобы увлечь дитё борьбою?

А что на это скажет мать?

Она – уверен – будет против.

Как мне мне всё это понимать?

Д м и т р и й

Чтоб не пойти ко дну в болоте,

Он должен ощутить войну,

Понять, что есть другие цели.

Не то что слушать тишину,

Вкушая соловьины трели.

(Входит Наталья Воропаева)

А л е к с е й В о р о п а е в.

Наташ! Они сошли с ума!

Ребёнок рвётся в это пекло!

Им надоела тишина!

А что – простая жизнь померкла?

Н а т а л ь я В о р о п а е в а.

Я долго думала, поверь!

Ночами в муках размышляла.

Как говорят, семь раз отмерь.

Чтоб делу положить начало.

У каждого своя война.

Ведь ты прекрасно это знаешь.

А та далёкая весна,

Что нас свела, – ты вспоминаешь?

Её властительный призыв,

Чем мы с тобой поработились,

Тоску военных будней смыв,

Любовью долгою сплотились?

А н т о н

Война – это огонь земли,

Вулкан, где подлинная страстность

Взрывается, как ни моли

Окоротить её опасность.

То не на жизнь борьба – на смерть.

Гений войны пронизан духом

Прогресса. Хвори круговерть

Земной – весёлая наука.

Война не только между стран,

В каком столетье и оружьем

Не это важно. То вулкан,

Истории который нужен.

Как революция. Война

Гражданская. Что даже лучше.

Обоим им одна цена —

Облагородить наши души.

Д м и т р и й

(Аплодирует)

Какой знакомый, право, текст!

Ведь это ж Юнгер нам вещает.

Его воинственный протест

Войну как благо освещает!

А л е к с е й В о р о п а е в

А мне-то как же не узнать!

Ведь были мы знакомы лично.

Тому назад лет двадцать пять

Я осадил его тактично

На встрече ветеранов в Спа,

Под Мюнхеном, где мы сражались.

И встретились тут неспроста —

Ведь иногда ещё братались

В затишьях. Хлебом, табаком

Делились часто. Так и жили.

Неписанный войны закон.

А впрочем – жили, не тужили.

А н т о н

Не буду спорить – это он.

Стоит у нас в библиотеке.

Я был им, право, восхищён,

В твоей нашедши картотеке.

А л е к с е й В о р о п а е в

Я это понял. Ты читал

Его завет полупрощальный

Изложенный как мадригал

В «Мобилизации тотальной»

С признанием любви к войне,

Как будто к женщине любимой.

Нет, это всё же не по мне.

И просто не вообразимо.

Легко сказать – в семнадцать лет

Сбежать из школы – а ведь он,

Сбежал тогда, презрев запрет,

Прям в «Иностранный легион».

А н т о н

А кто просился к Ковпаку?

И тоже ведь в семнадцать лет!

Чтоб дать отпор тому врагу?

Дедуля, это ж твой завет!

А л е к с е й В о р о п а е в