Елена Леоненко - Минус одна минута. Книга вторая. Маски приоров

Стас был настроен далеко не так оптимистично, но решил отдаться на волю случая: достаточно первого появления питеков у забора – и люди снова вспомнят о постоянной опасности по соседству.

Отделенный от поселения замусоренной и бестолковой полосой вырубки лес выглядел одновременно и несчастным, и угрожающим. В вечерних сумерках трудно было бы заметить питеков, если бы они вдруг решили побродить среди свежих пней, щепок и обрубленных мелких веток. Тем не менее ожидания их появления было вполне достаточно для того, чтобы пребывать в постоянном напряжении.

Стас покосился на Лилию, которая с горечью оглядывала некогда прекрасные окрестности.

– Знаешь, у нас в автопробеге была примета, – не слишком естественным оживленным тоном начал он. – Как только пейзаж начинает паршиветь – значит, рядом люди. Никаких конкретных примет еще нет – ни домов, ни мусора, ни рекламных щитов у дороги, – а все уже понятно. Так что мы продолжаем славные традиции родной Земли.

Лилия никак не откликнулась на его слова, и он огорченно замолчал.

Только спустя несколько минут Лилия вернулась из своего забытья и испытующе посмотрела на Стаса:

– Так о чем ты хотел мне рассказать?

Вот уже три года Стас никак не мог решить, нравится ли ему, что Лилия понимает его лучше, чем, на его взгляд, один человек способен понимать другого. Чаще всего это вызывало у него досаду – но только потому… Впрочем, он и сам до сих пор не мог с уверенностью ответить, на что именно досадует. Возможно, просто на то, что она отнюдь не всегда бывала для него такой же понятной.

– Эмма говорит, что в будущем сюда прилетит большой черный самолет, многие люди отсюда уйдут, а она сама умрет. А еще она говорит, что давно знала о питеках, но думала, что это я превращу итеров в обезьян. Оказывается, она меня до смерти боится. Говорит, что у меня все время злые глаза, когда я здесь. У меня что – и правда злые глаза?

Лилия прижалась к нему и прошептала на ухо:

– Когда смотришь на меня – нет. А про остальное не знаю, я же не Эмма…

– Да черт с ними, с глазами! Что ты думаешь по поводу ее видéния?

– Насколько я помню, она не ошибается в том, что видит. Может ошибаться, когда интерпретирует то, что увидела – это да. Но тут она ничего не интерпретировала. Видела – значит, будет, – пожала плечами Лилия.

– Тебя это не беспокоит?

Лилия вздохнула, села на пол и потянула Стаса за руку, чтобы он тоже сел рядом.

– Меня больше беспокоит другое. Я не хотела тебе говорить, пока вы вкалывали, как проклятые, но сказать надо.

Стас насторожился:

– Что-то случилось на Равнине?

– Да вроде бы пока ничего не случилось… Но мне все равно тревожно. Там Тимофей что-то затевает, а я не могу понять, зачем ему это. Он у нас, видишь ли, пытается стать духовным лидером Равнины.

– Мама дорогая! Это как же? – развеселился Стас.

– Придумал какой-то священный знак – «гелиос» – и делает вид, что на него молится. То есть молится не на сам гелиос, а на Галилея. Представляешь, он собрал чуть ли не все население Равнины к себе на ужин и там нам все это продемонстрировал. Сказал, что мы за все должны быть благодарны Галилею, а смерти происходят только тогда, когда мы не следуем введенным Галилеем законам. У него теперь куча сторонников – и среди итеров, и среди дричей…

– И это все? – усмехнулся Стас. – И что тебя настораживает? У него ломка без власти – вот он и играет в мессию.

Лилия с сомнением покачала головой.

– Во-первых, я не понимаю, что он задумал и зачем ему все это. А во-вторых… Во-вторых, он сказал, что встречался с Галилеем, и тот одобрил всю эту затею с религией.

– Тимофей действительно с ним встречался? – ошеломленно спросил Стас. – Или просто врет? Никак ведь не проверишь…

– Понимаешь, он показал нам всем древний компас. Сказал, что это подарок Галилея – чтобы люди не сбивались с верного пути.

– Подумаешь, компас! – пренебрежительно фыркнул Стас. – Буряк тебе разных компасов штук десять сделает, включая древнекитайский.

– Это еще не все, – возразила Лилия, упрямо тряхнув головой. – Я ведь тоже сначала не поверила. А после ужина попросила разрешения сходить к нему на конюшню и разговорилась с экторами. А они проболтались, что накануне он брал одну из лошадей почти на всю ночь и вернул ее совершенно взмыленной. Подтверждение, конечно, косвенное, но… Мне кажется, он слишком умен, чтобы так нагло врать.

– Галилей четыреста лет ни с кем не встречался, – задумчиво проговорил Стас, – а тут вдруг за три года сразу дважды?

– Пока ты не рассказал про разговор с Сандипом, я все-таки продолжала сомневаться. А Галилей-демиург… Такой вполне мог бы встретиться с человеком, который объявил его местным богом. Разве не так?

– А по-моему, ты просто соскучилась по политическим интригам, царская дочка, – засмеялся Стас, скрывая беспокойство. – Ну даже если и встречался – что с того? Нет бога, кроме Галилея, и Тимофей – пророк его? Забавно… Если Галилею это нравится – пусть радуется, не жалко.

Лилия укоризненно посмотрела на него:

– Думаешь, я не вижу, как ты напрягся?

Стас обреченно махнул рукой:

– Давай я вообще не буду ничего говорить. Просто буду на тебя смотреть, а ты будешь знать, о чем я думаю. Сэкономим силы.

Лилия растянулась на полу смотровой площадки и уставилась на небо.

– Полнолуние… – мечтательно протянула она. – Смотри, как светло.

Стас улегся рядом и тоже засмотрелся вверх.

– Никак не пойму: наша Земля где-то там или она вообще в другом временном пространстве?

– Затрудняюсь поддержать разговор, – засмеялась Лилия. – Физика – это не по моей части. Но выглядит красиво, да?

Не отвечая, Стас нащупал ее ладонь и бережно сжал.

– Давай уйдем в схиму вдвоем?

– Это в смысле – к тебе в институт? Ничего себе схима…

Стас не мог видеть ее лицо где-то слева от его плеча, но по голосу почувствовал, что она улыбается.

– А если бы ты узнал, что Тимофей на самом деле встречался с Галилеем – ты бы ревновал? – внезапно спросила Лилия.

Стас опешил.

– С чего ты взяла?

– С того, как именно ты напрягся, когда я об этом сказала. Стас, милый, ты все время забываешь, что я приорка… – теперь в ее голосе слышалась легкая насмешка.

– Это-то здесь при чем? – с досадой проворчал он.

– Это – при том, что я очень неплохо понимаю приоров. Ты можешь сколько угодно врать себе и пытаться даже врать другим… Хотя никто все равно уже не верит, не надейся. Но мне-то не надо, ладно? Ты самый настоящий приор, просто боишься это признать.

Стас рывком сел, отвернувшись от нее, и обхватил руками колени. Теперь ему был виден лес, обильно политый жемчужно-голубым кисельным соусом лунного света. Почему-то он чувствовал себя больно задетым.