Евгений Калачев - Сеть Петровского. Часть 2

– Да нет, не надо… – девушка устало отмахнулась, – жива и слава богу. Спасибо вам большое.

– Было бы за что! – Макаров снова улыбнулся, – любой бы…

– Ага, как же, любой! – она скривилась, – видели, как тот водитель улепетывал, когда они из машины повыскакивали? И так все: будут в сторону смотреть, хоть бы и убили меня тут. А вы не побоялись, заступились, так что спасибо вам огромное!

– Я – Сергей! – выпалил Макаров неожиданно даже для самого себя. Пострадавшая ему очень понравилась, хотя с девушками общение у него строилось в основном туговато. Да нет, сейчас пошлет подальше…

– Даша! – она улыбнулась и попыталась встать с лавки, но больная нога вновь дала о себе знать и Дарья, сморщившись от боли, вновь резко села.

– Сидите-сидите, я сейчас такси вызову! – засуетился Сергей, – вы где живете, я вас отвезу! Нет, Даша, вы не подумайте, что я там пристаю или что…

– А я ничего не думала, отвезите, если вам некуда спешить! – Дарья улыбнулась, – вы мне тоже очень понравились, Сергей, вы хороший человек! И давай на «ты», я вроде не такая старая!

– Я… а, ну да! – не ожидавший такого успеха Макаров немного растерялся.

– Ты там, кажется, сумку оставил? – Даша показала глазами, – сопрут ведь!

– Ах, да! – опомнился Макаров. Он на секунду вернулся к краю тротуара и забрал спортивную сумку, после чего вернулся к сидевшей на скамейке Даше. Она рассмеялась, но не зло, не издеваясь над Сергеем, а наоборот с позитивом и расположением. Макаров, набравшись смелости, сел рядом с ней.

– Ты, вроде, такси вызвать хотел? – с улыбкой уточнила она.

– А, да! – Сергей кивнул и достал из кармана куртки сотовый телефон. Вызов машины занял пару минут.

– Еще раз спасибо! – с улыбкой поблагодарила Даша, глядя на него.

– Слушай… – Сергей на секунду замялся, но все же решился спросить, – а у тебя… ну, есть кто-нибудь? – он опасливо посмотрел на нее, ожидая какой угодно реакции.

– Ну, да, есть! – ответила Даша, очень серьезно посмотрев на него.

– Понятно, – Сергей мрачно кивнул и посмотрел в сторону. Вот и закончилась вся романтика.

– Папа, мама… подруга хорошая… ну, кот еще есть и рыбка, если считается! – Даша рассмеялась и хлопнула его по плечу, – да расслабься ты, напрягся так! Когда от этих отморозков меня защищал, смелее был!

– Ну, это знаешь ли, как раз не так страшно! – Макаров рассеянно улыбнулся. Даша тоже засмеялась в ответ.

– Да поняла я твой вопрос, нет у меня парня! – сказала она, – так что не грузись так! Слушай, а ты сказал, что спортсмен, да? Ну, про шахматы я точно не спрашиваю, а чем? – Даша с интересом посмотрела на него.

– Смешанные единоборства, – ответил Сергей.

– Ну, тогда понятно, почему тебе с гопниками проще, чем с девушками! – Даша посмотрела на него, – да не обижайся ты, я пошутила! Ты, кстати, очень вежливый для «смешанника».

– А ты думала, мы все с отбитыми головами и двух слов связать не можем?! – теперь расхохотался уже Сергей, – я, между прочим, стихи пишу! – он подмигнул Даше.

– Обязательно как-нибудь послушаю! – пообещала она, – смотри, а вон, не такси ли подъехало? – она указала на остановившуюся в «кармашке» машину.

– Да, она! – Сергей решительно встал, положил сумку на скамейку и, не вступая в переговоры, опять поднял Дашу на руки и понес в сторону машины.

– Только в багажник меня не клади, ладно? – смеясь, попросила она. Улыбался и Сергей. Похоже, день сегодня складывался удачно.

– Антон Алексеевич, привет тебе, позволишь? – Фокин убедился, что в кабинете, кроме Семенова никого нет, и осторожно вошел.

– Добрый день, Виктор Георгиевич, заходите, – Семенов приподнял взгляд от журнала, – чем обязан?

Фокин, подобострастно улыбаясь, проследовал вглубь кабинета и уселся на стул напротив Семенова, глядя на него горящими глазами.

– Как трудовой день, Антон Алексеевич? – хитро спросил он.

– Нормально, в штатном режиме, – спокойно ответил Семенов, – занятия, нагрузка… ну, вы, как замдекана и сами все должны знать, правда, Виктор Георгиевич? – он посмотрел на Фокина, слегка прищурившись. Тот кашлянул в кулак и тоже взглянул на Семенова.

– Антон Алексеевич, я чего зашел, – начал Фокин, – слушай, к тебе тут два студента должны были подойти… как же их? – он поднял глаза к потолку, – Федосеев и Королев, вот… Антон Алексеевич, у них там какие-то проблемы возникли с твоим предметом…

Фокин замолчал и выжидающе уставился на Семенова, надеясь встретить «понимание».

– Ну, если мы говорим об одних и тех же Федосееве и Королеве, то «проблемы» – это мягко сказано, – начал Антон Алексеевич, твердо глядя на Фокина, – а если своими именами: полное бойкотирование дисциплины, хамское отношение к преподавателю и своим сокурсникам! Это, если напрямую, – добавил он уже мягче.

– Ну, ладно тебе, хамское! – заговорил Фокин заискивающим тоном, – так уж и хамское? Нагрубили они тебе что ли? – он на секунду напрягся. Семенов внутренне рассмеялся над этим.

– А что, забивать на предмет – это не хамство и наглость по отношению к преподавателю и сокурсникам, которые в течение семестра добросовестно учились? – осведомился он, глядя на Фокина с легкой иронией.

– Антон Алексеевич, – начал тот, глубоко вдохнув, – ну, да, переборщили ребята, согласен. Но ошибки надо тоже иногда прощать. Ну, ты чего, сам что ли студентом не был, не прогуливал никогда? – он опять хитро подмигнул, надеясь сыграть хотя бы на этом.

– Всю дисциплину целиком – никогда! – отрезал Семенов, захлопывая журнал, – Виктор Георгиевич, чего вы хотите? – он в упор посмотрел на хитро щурившегося Фокина. Тот посерьезнел и наклонился вперед.

– Антон, да поставь ты им этот зачет, сложно тебе что ли? – горячо заговорил он, – охота на этих отработках сидеть? Ну нарисуешь две оценки в ведомости, от тебя убудет или что? – он с надеждой взглянул на Семенова.

– А с чего бы вдруг, – очень тихо начал Антон Алексеевич, – я вообще должен им рисовать? Они на особом положении или что? Может, я чего-то не знаю, что знаете вы, Виктор Георгиевич? Может, у ребят серьезные трудности или произошла трагедия в жизни? Может, они защитили честь ВУЗа на международном уровне, именно поэтому не смогли чисто физически посещать мои занятия?! – он с неподдельным гневом посмотрел на Фокина. Тот скривился, как от зубной боли.

– Антон Алексеевич, ну что ты вечно, как… – он пожевал губу, подбирая слова, – ну что ты упираешься, что это даст? Напрямую: ты же все понимаешь, зачем тебе усложнять, все равно ничего не добьешься! Так зачем все это? – Фокин покачал головой, изображая крайнее недоумение.

– Напрямую, – зрачки Семенова сузились, а голос стал тихим и очень злым, – мое отношение к торговле образованием известно очень давно. И, напрямую, по-мужски: Витя, а ты не ох… л? – Семенов замолчал, очень зло уставившись на Фокина.