Евгений Калачев - Сеть Петровского. Часть 2

– Чего?! – тот побагровел, – Семенов, а ты не забыл, с кем разговариваешь?! – он стукнул кулаком по столу.

– Не шуми, не в твоих интересах! – Антон Алексеевич, подался вперед, не пасуя перед замдекана, – ты хоть понял, что именно происходит? Сам-то понял? Ты получил взятку от студентов за то, что обещал поставить предмет, который даже не ведешь! Мой предмет! Витя, тебе неизвестна моя репутация? Ты подставил не только себя, но еще и меня вместе с моим добрым именем! Ты на что вообще рассчитывал?! Что я им нарисую потому, что ты недавно стал заместителем декана? Ты что, первый день со мной работаешь?

– Семенов… – Фокин со злостью сжал кулаки, окончательно растеряв остатки вежливости, – ты хорошо понимаешь, во что ввязываешься?!

– А ты понимаешь? – отбрил Антон Алексеевич.

– Да я замдекана! – Фокин оскалил зубы, приводя последний аргумент.

– Тогда добивайся моего увольнения, может, у тебя получится! – рявкнул Семенов, – заставят увольняться – уволюсь! Но продавать свою дисциплину не буду! И идти на поводу тоже! – с этими словами он резко поднялся со своего места, – мы закончили, Виктор Георгиевич? Если да, то мне нужно закрывать этот кабинет!

Он в два быстрых шага пересек помещение и схватил с соседнего стола ключи.

– Зря ты так, Семенов, ой, зря! – прошипел Фокин, с ненавистью глядя на Антона Алексеевича.

Селиверстов забрал дипломат с пассажирского сиденья и закрыл машину. На улице уже окончательно стемнело, сегодня проректор задержался в ресторане с дамой, правда первое свидание прошло не столь успешно, как он рассчитывал. Из-за того, что весь двор был заставлен, автомобиль пришлось оставить через несколько подъездов от своего, у самой арки. Селиверстов убедился, что машина надежно закрыта и неторопливо направился к своему крыльцу в угловой части многоэтажки.

– Слышишь, дядя, закурить дай! – путь ему преградил парень в бейсболке и капюшоне. В темноте его лицо было вообще невозможно разглядеть, чего, наверное, тот и добивался.

– Закрылся ларек, домой иди, мальчик! – насмешливо посоветовал уверенный в своих деньгах и связях проректор. Да и потом, парень был явно моложе, что он вообще мог ему сделать? Олег Васильевич полагал, что уверенное поведение отпугнет хулигана. Но он ошибся…

– Че сказал, какой я тебе мальчик, Вася?! – парень угрожающе шагнул вперед, – тебе в падлу нормальному пацану сигу дать, ты, цесарка надутая!

– Сказал, нет сигарет, не курю, пройти дай! – потребовал Селиверстов.

– Слышишь, я не понял, что происходит, э, ты! – в этот момент из темноты арки показался еще один, – ты дерзкий самый, алло?! – этот приблизился к Селиверстову со спины. Вот теперь ему стало по-настоящему страшно. Кричать было бесполезно, район был новым, по ночам безлюдным, а среди ночи никто не выглянет из окна посмотреть, что происходит и уж тем более не придет на помощь.

– Ребят, отстаньте по-хорошему! – дрожащим голосом начал Селиверстов, – проблем же потом будут, я проректор…

– Да хоть премьер-министр, ты кому проблем создать решил, ты?! – тот, что стоял перед ним, резко толкнул в грудь. Селиверстов инстинктивно шагнул назад, второй хулиган в тот же момент пихнул его в плечо. Первый прыгнул вперед и схватил за руку, в которой проректор сжимал дипломат.

– Чемодан гони, что там у тебя? Давай сюда, сказал, слышишь! Э!

– Да пошел ты на хрен, урод!!!

Селиверстов взорвался. Он никогда в жизни по-настоящему не дрался. Никогда этого не умел. Но факт того, что на него сейчас наезжали два подростка, да еще пытались нагло отнять чемодан, вывел проректора из себя. Он, как умел, толкнул хулигана в грудь, морально уже готовясь к тому, что сейчас его начнут избивать. Неожиданно это возымело эффект. Парень полетел назад и, споткнувшись, упал на асфальт.

– Ах ты тварь! – второй хулиган попытался ударить Селиверстова в лицо. Тот неуклюже уклонился. И вновь повезло! Кулак хулигана пролетел в нескольких сантиметрах от челюсти проректора, а сам нападавший потерял равновесие и тоже едва не упал, но удержался на ногах.

– Да отвалите вы, выродки! Чего ты хотел, сопляк?! На! – ярость уже закипела в душе Селиверстова. Он несколько раз ударил хулигана по спине. Тот развернулся и попытался ответить, но Селиверстов опять махнул кулаком (бить по-настоящему его никто не учил), метя куда-то в центр капюшона. Попал он во что-то твердое, костяшки пальцев отозвались резкой болью, но проректор, не обратив внимания, прыгнул вперед и, поверив в свои силы, сбил хулигана с ног.

Второй, похоже, оправившись от падения, набросился сзади и обхватил Селиверстова за плечи.

– А ну отвали, мразь! – проректор освободился от захвата и принялся теснить нападавшего, осыпая ударами, маша руками, куда придется…

– Сиплый, валим! – выкрикнул второй. Оба хулигана, пригибаясь, ринулись куда-то в переулок, подальше от разъяренного проректора.

– Вот так вам, салабоны, валите к гребаной матери! – завопил им вслед Олег Васильевич. От осознания того, что он, человек, который никогда в своей жизни не дрался, только что одолел двух хулиганов, мозг пьянел, а самого проректора тянуло на подвиги, – еще раз увижу – ноги оторву! Сопляки…

Селиверстов наклонился и поднял оброненный во время схватки дипломат. А затем огляделся и, крайне довольный собой, с улыбкой и напевая себе что-то под нос зашагал к своему подъезду.

– Да! Я все понял! – Петровский кивнул и убрал мобильный в карман. Затем посмотрел в зеркало заднего вида. Машина Фролова как раз въезжала на территорию гаражного массива, слепя ксеноновыми фарами.

Петровский вышел из своего автомобиля и сделал несколько шагов навстречу. Фролов припарковался и тоже вышел, вопросительно глядя на приятеля.

– Здорово, Костян! – сказал он немного напряженным голосом.

– Здорово! – Петровский коротко пожал ему руку.

– А что встречаемся-то так далеко? – Дмитрий опасливо огляделся по сторонам, словно боялся чего-то. Хотя, кроме самого приятеля и однокашника, вряд ли что-то могло вызвать у него больший страх. Да и взгляд у Петровского был каким-то нехорошим, с недобрым блеском. Или это просто была игра света и его, Фролова, воображения…

– Ушей много лишних. И глаз, – опять лаконично пояснил Петровский, – ну что, Димас, все сделал?

– Да, все, – Фролов кивнул и извлек из кармана сотовый.

– Точно не сдрейфил? – уточнил Петровский, – смотри, я не заставляю. Он намеренно поставил вопрос именно так, чтобы гордость Фролова уж точно не позволила отказаться.

– Я же здесь, – Дмитрий пожал плечами, – не знаю, зачем тебе это и что ты планируешь делать дальше, но слушай…

С этими словами он включил запись и, скрестив руки на груди, встал к приятелю вполоборота. Петровский покосился на него и стал слушать второй разговор с проректором Селиверстовым.