Ян Рубенс - Сложнее, чем кажется

– Мы одного возраста.

– Тем более. На ты. Давай на ты, – он смотрел на окошко над лифтом, где слишком неспешно отсчитывались этажи: «7… 6… 5…»

– Хорошо… Почему ты злишься на меня? Что я сделала не так?

– Юля… Это мои проблемы в общении с женщиной. Ты все сделала так. Вернее, ты вообще ничего не сделала. Я не злюсь, – он зачем-то зашел с ней в лифт, но сообразил, что это было необязательно, когда кабина уже тронулась. Юля смотрел на него удивленно.

– То, что ты говорил сегодня про секс… Костя… Он знал все это? Что ты всех так видишь?

– Откуда этот вопрос сейчас? – Ян не скрывал своего раздражения.

– Я наблюдала за ним, он растерялся. Кажется, он ничего не слышал раньше из того, что ты говорил нам… Ты для него это говорил?

– Зачем ты наблюдала за ним? – про себя Ян злился на Холостова за «подставу», но был рад, что диалог этот ведет с ней сам.

– А зачем ты наблюдаешь за людьми? – Юлю оказалось не так просто выбить из колеи. – Опять злишься… Но ты не один такой. Кто видит. Я тоже вижу.

– Что ты видишь?

Двери лифта раскрылись, Юля не хотела выходить.

– Это твой этаж? – Ян сверлил ее почти ненавидящим взглядом.

– Любовь, – она посмотрела как будто в самую глубь Рубенса. – Невозможная и отчаянная. Без входа, без выхода. Ничего никогда между вами, да? – почему-то обняла рулон с портретом и прижалась к нему щекой. Двери лифта закрылись.

Ян раз десять успел нажать кнопку с двумя расходящимися стрелочками. Юля все стояла, обнимая скрученный лист ватмана.

– Какая любовь, Юля?! – возмущение его безгранично, беспредельно, он ненавидит этот ходячий скелет. Куда она лезет! Не дай бог, Костя раскрутит ее на откровения! – Тебе пора, – он в очередной раз обеими руками вцепился в двери лифта, чтобы не дать им закрыться снова.

– Может быть, единственная? – Юля неспешно вышла из кабины.

Кто ты мне? Я звал тебя в этот разговор?! Чертовы двери! – Рубенс выставил ногу и заблокировал лифт.

– Куда ты лезешь?! Как тебя касаются наши с ним отношения? Я тебя о чем-то спросил?

– Да. Ты спросил, что я вижу.

Юля всё крепче прижимала к себе рулон. Дверь лифта пыталась победить Рубенса уже в четвертый раз, а ему хотелось ударить эту тщедушную недокуклу, забрать и разорвать лист. Но она держит его как ребенка! Как мать держит маленького его на его же картине! Как он мог ударить? Вырвать лист из ее рук? Рубенс белел от злости, но так ничего и не сказал. И не сделал. «Кто ты такая?! – автоматной очередью трещало в его голове. – Кто ты такая?!»

И только когда двери дернулись в пятый раз, Ян опустил руки, убрал ногу. Закрутились лебедки, зашумели стальные тросы. Надписи на потолке… У нее фигура, как у мальчика… Подстричь бы коротко, – и совсем пацан. Из японских мультиков… Зачем я тебя спросил, Юля? Костя, зачем она тебе нужна?

– Итак, дамы и господа, начинаем нашу пресс-конференцию. Автор полотна – перед вами и, я думаю, в дополнительном представлении не нуждается. Прошу, задавайте свои вопросы. Желательно – вопросы, касающиеся именно «Второго Решения», – Эльза, наконец, вздохнула более или менее спокойно.

Первый вопрос задал какой-то молодой человек с первого ряда. Его лицо показалось Рубенсу знакомым:

– Вы когда-то были в довольно близких отношениях с Никитой Панфиловым. А сейчас вы поддерживаете связь? И если да, то какой характер носят ваши отношения? Спасибо.

Спросивший сел. А у Рубенса все поплыло перед глазами. Эта история не была достоянием общественности, в прессе ее никогда не обсуждали. Откуда?! Кто это?! Где я его видел? Там? Я слишком долго молчу… отличное начало… Журналисты кинутся отыскивать Панфилова, копать, рыть и, в конце концов, что-нибудь нароют. Ян почувствовал, как холодеют руки. Эльза сделала вид, что все идет по плану. Но чем дольше молчал Ян, тем тише становилось в зале.

– Не думаю, что это самый удачный вопрос для начала сегодняшней встречи… Чем он вызван, я не понимаю, и за время паузы, я так и не смог представить себе ваш мотив, – выкрутился Рубенс. – Нет, с Никитой Панфиловым я давно не поддерживаю никаких отношений.

– Почему? – не унимался молодой человек.

– Потому что эти отношения не помогли бы мне творить.

– Но ведь когда-то помогали!

– Почти двенадцать лет назад! – Рубенс нервно откинулся на спинку стула. – Молодой человек, ей-богу, ваш вопрос просто неактуален. Ну давайте вспомним, с кем я в песочнице играл, и спросим, почему не играю с ним до сих пор! – Не раздражайся, ты себя сдашь! Ян! Тут же синхронный перевод! Не ори. – Так что, если остальные не против, мы закроем тему, – при этом Рубенс, облокотившись на стол, посмотрел на Эльзу, как будто именно она и была всеми «остальными».

Она кивнула, и, обратившись к залу, предложила задавать актуальные вопросы. А Ян чувствовал, как на лбу у него проступают капли пота. Кто задал вопрос? Спросивший встал и вышел из зала… Лет двадцать пять, не больше…

Где-то я слышала этот голос… Телефон! Это он звонил перед выходом! Он звонил… Надо будет сказать Яну…

Оставшиеся сорок минут общения с журналистами, прошли как в дыму. Конечно, Рубенс быстро собрался – «Решение» важнее истории столетней давности, но сердце билось чаще, чем хотелось бы.

Они шли по коридору к служебному входу, нужно ехать на фуршет, оттуда Эльзе уже звонили.

– Я на пределе, если честно… очень хочется спать. – Ян бубнил неразборчиво, как будто был нетрезв.

– Ты должен появиться, и выглядеть будешь королем, я тебя уверяю, – Эльза погладила его по спине.

– Я устал.

– Я тоже. Но необходимость твоего появления на фуршете не обсуждается… А устал ты от своих переживаний, ты просто боишься появиться перед этими людьми. Вот и всё. Имей силу воли, чтобы себе в этом признаться.

– Я признаюсь… Но ноги вообще не идут.

– Скажу ребятам, пусть машину подгонят поближе, – предложил Артур, пытаясь пройти вперед, но Рубенс его задержал:

– Зачем? Дай мне хоть немного свежего воздуха. Я дойду до машины, всё нормально.

– Неспокойно мне… – Артур начал характерно прочесывать взглядом всё вокруг.

– Прекрати.

– Я бы послушала его, – вмешалась Эльза. – Все-таки, он твой телохранитель, – один из охранников открыл дверь, – И зачем изображать человека в облике Христа, если не хочешь, чтобы он тебя спасал, – дверь хлопнула за их спинами.

– Если сейчас на меня кто-нибудь и нападет… – машина тронулась с места, чтобы подъехать ближе, Ян сделал отрицательный жест рукой, – …то только религиозный фанатик, чудом пробравшийся на презентацию, – один из телохранителей подскочил к машине в готовности открыть дверь, – перед этим прочитав в журнале мои опасения насчет конфликтов с церковью. – Артур заметил справа фигурку, которая быстро приближалась к ним, – хотя, я не исключаю происки Ватикана! – и Рубенс засмеялся: настроение поднимается, становится почти весело.