Николай Гоголь - Приложения к Ревизору

Анна Андреевна. Ах, боже мой, какие ты, Антоша, слова отпускаешь!

Городничий, с неудовольствием. [с негодованием] А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас всех скручу, так что ни одного волоска не останется в ваших бородах. Мошенники! Вы только обманываете народ, мошенники. [мошенники, я бы вас на виселицу] Сделаешь подряд с казною, на сто [да на сто] тысяч надуешь ее, поставивши [поставишь] гнилого сукна, да потом пожертвуешь, каналья, [“каналья” нет в цензурном варианте] двадцать аршин… если б знали, так бы тебе петлю навесили; [“еслиб знали ~ навесили” нет в цензурном варианте] брюхо [и брюхо] сует вперед. И он купец; [Он купец] его не тронь; мы, говорит, и дворянам не уступим. Да, дворянин… ах ты рожа! дворянин учится наукам: его [и его] хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? ты начинаешь плутнями, [аршином да плутнями] тебя хозяин бьет за то, что не умеешь обманывать. Ты мальчишка еще, “Отче наш” не знаешь, [еще слова сказать не знаешь цензурный вариант] а уж обмериваешь, а там как разодмет [раздует] тебе брюхо, да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу, ты какая! [“Фу, ты какая!” нет [Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого [оттого ты] и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность! [да я плевать на твою важность!..]

Купцы, кланяясь. Виноваты, Антон Антонович!

Городничий. Жаловаться? а кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева на двадцать тысяч, тогда как его и на сто рублей не было? Я помог тебе, козлиная борода. Ты позабыл это. Я, показавши эти на тебя, мог бы тебя также, каналья, [каналья нет в цензурном варианте] спровадить в Сибирь, что скажешь? а?

Один из купцов. Богу виноваты, Антон Антонович. Лукавый попутал. И закаемся вперед жаловаться. Всякое [Вот те всякое] удовлетворение, какое хошь, готовы сделать, не гневись только!

Городничий. Не гневись! вот ты теперь валяешься [ты готов теперь валяться] у ног моих. Отчего? от того, что мое взяло, а будь хоть немножко на твоей стороне, так бы меня, каналья, [ты бы, каналья, меня] втопал в самую грязь, еще бы и бревном сверху навалил.

Купцы, кланяются [кланяясь] в ноги. Не погуби, Антон Антонович!

Городничий. Не погуби! Теперь: не погуби! а прежде что? я бы вас в тюрьму (махнув рукой). [“махнув рукой” нет] Ну да бог простит! встаньте, полно! [“Встаньте, полно” нет] Я непамятозлобен; только теперь смотрите ухо востро! я выдаю дочку [дочь] свою не за какого-нибудь простого дворянина. Смотрите же, чтоб поздравление было приличное, не то чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или головою сахару, [сахарцу] понимаешь? Ну, ступай же с богом (Купцы уходят.)

Те же, Аммос Федорович, Артемий Филипович, потом Растаковский.

Аммос Федорович, еще в дверях. Верить ли слухам, Антон Антонович! к вам привалило необыкновенное [необычное] счастие.

Артемий Филипович. Имею честь поздравить с необыкновенным счастием. Я душевно обрадовался когда услышал (подходит к ручке Анны Андреевны) Анна Андреевна! (Подходя к ручке Марьи Антоновны) Марья Антоновна! [“Анна Андреевна! ~ Марья Антоновна!” нет]

Растаковский входит. [входя] Антона Антоновича поздравляю, да продлит бог жизнь вашу и новой четы, и даст вам потомство многочисленное, внучат и правнучат, Анна Андреевна! (подходит к ручке Анны Андреевны.) Марья Антоновна! (подходит к ручке Марьи Антоновны.)

Те же, Коробкин с женою, Люлюков.

Коробкин. Имею честь поздравить Антона Антоновича! Анна Андреевна! (подходит к ручке Анны Андреевны.) Марья Антоновна! (подходит к ее ручке.)

Жена Коробкиа. Душевно вас поздравляю, Анна Андреевна, с новым счастием.

Люлюков. Имею честь поздравить, Анна Андреевна! (подходит к ручке, и потом обратившись к зрителям, щелкает языком с видом удальства: [в виде удовольствия]) Марья Антоновна! имею честь поздравить (подходит к ее ручке и обращается к зрителям с тем же удальством [с тем же удовольствием]).

Множество гостей в сюртуках и фраках подходят сначала к ручке Анны Андреевны, говоря: “Анна Андреевна!”, потом к Марье Антоновне, говоря: “Марья Антоновна!” Бобчинский и Добчинский проталкиваются. [в сюртуках, фраках и в другом чем, потом Бобчинский и Добчинский. ]

Бобчинский. Имею честь поздравить.

Добчинский. Антон Антонович! имею честь поздравить.

Бобчинский. С благополучным происшествием!

Добчинский. Анна Андреевна!

Бобчинский. Анна Андреевна! (Оба подходят в одно время и сталкиваются лбами.)

Добчинский. Марья Антоновна! (подходит к ручке) честь имею поздравить. Вы будете [Теперь вы будете] в большом, в большом счастии, в золотом платье ходить и деликатные разные супы кушать, очень забавно будете проводить время.

Бобчинский, перебивая. Марья Антоновна, имею честь поздравить! Дай бог вам всякого богатства, червонцев и сынка такого маленького, вот этакого (показывает рукою), чтоб можно было на ладоньку посадить, и так только всё будет кричать: уа! уа! уа!

Еще несколько гостей, подходящих к ручкам, [подходят к ручке] Лука Лукич с женою.

Лука Лукич. Имею честь…

Жена Луки Лукича бежит вперед. Поздравляю вас, Анна Андреевна! (целуются [целуя ее]), а я так право обрадовалась; говорят мне: Анна Андреевна выдает дочку. — Ах, боже мой! думаю себе, и так обрадовалась, что говорю мужу: послушай, Луканчик: вот какое счастие Анне Андреевне! ну, думаю себе, слава богу, и говорю ему: я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне… Ах, боже мой, думаю себе: Анна Андреевна именно ожидала [она ожидала] хорошей партии для своей дочери, а вот теперь такая судьба: именно так сделалось, как она хотела, и так право обрадовалась, что не могла говорить. Плачу, плачу, вот просто рыдаю. Уже Лука Лукич говорит: отчего ты, Настинька, рыдаешь? Луканчик, говорю, я и сама не знаю, слезы так вот [так слезы вот] рекой и льются.

Городничий. Покорнейше прошу [Прошу покорнейше] садиться, господа. Эй, Мишка, принеси сюда побольше стульев.

(Гости садятся).

Те же, частный пристав и квартальные.

Частный пристав. Имею честь поздравить вас, ваше высокоблагородие, и пожелать благоденствия на многие лета.

Городничий. Спасибо, спасибо. Прошу садиться господа! (Гости усаживаются.)

Аммос Федорович. Но скажите пожалуста, Антон Антонович, каким образом всё это началось: постепенный ход всего, то есть, дела.

Городничий. Ход дела чрезвычайный: изволил собственнолично сделать предложение.

Анна Андреевна. Очень почтительным и самым тонким образом. Всё чрезвычайно хорошо говорил; говорит: я, Анна Андреевна, не посмотрю на то, что она не графиня и не княгиня; я именно из одного уважения к вашим достоинствам и вашей дочери. [“она не графиня ~вашей дочери” нет] И такой прекрасный, [“прекрасный” нешт] воспитанный человек, самых благороднейших правил. Мне верите ли, Анна Андреевна, мне жизнь копейка; но именно за то только, что уважаю ваши редкие качества, я прошу, я умоляю руки вашей, если вы будете жестоки [“я прошу ~ будете жестоки” нет] …