Александр Островский - Правда – хорошо, а счастье лучше

Платон.Приказчик от Барабошева.

Грознов.О!… А я думал!… (Отворачивается и жует яблоко.)

Мухояров (вставая) . Хорош мужчина.

Грознов.Недурен. А ты как думаешь?

Зыбкина.Он в разных сражениях бывал, королей, императоров и всяких принцев видел.

Мухояров.Врет все, ничего он не видел; за пушкой лежал где-нибудь.

Грознов.Нет, видел.

Мухояров.На картинке?

Грознов (сердится) . В натуре.

Мухояров.Которого?

Грознов.Австрицкого, прежнего.

Мухояров.А какой он из себя? Мал, велик, толст, тонок? Вот и не скажешь.

Грознов.Нет, скажу.

Мухояров.А скажешь, так и говори! Вот мы твою правду и узнаем. Ну какой?

Грознов (передразнивая) . Какой, какой! Солидный человек, не тебе чета. (Встает.) Ну, я пойду.

Зыбкина.Идите, Сила Ерофеич.

Мухояров.Куда нам такую ветошь? У нас не Матросская богадельня. Разве для потехи?

Грознов.Поживи-ка с мое, так сам в богадельню запросишься, а я еще на своих харчах живу. А у Барабошевых тебя держать станут ли, нет ли, не знаю; а я жить буду. А коли будем жить вместе, не прогонят тебя, так ты мне вот как будешь кланяться. Не больно ты важен, видали почище. (Уходит.)

Мухояров.Я прихожу к вам вроде как благодетель, интересую вас работой; но вы сами не хотите, значит, прощайте! Между прочим сказать – я вам не опекун. (Уходит.)

Зыбкина, Платон.

Платон.Поняли, маменька?

Зыбкина.Нечего мне понимать, да и незачем.

Платон.Какую штуку-то гнет! Сами обманывать не умеют, так людей нанимают.

Зыбкина.Кого обманывать-то?

Платон.Старуху, Барабошеву старуху. Какую работу нашел, скажите!

Зыбкина.Да ты эту работу умеешь сделать?

Платон.Как не уметь, коли я этому учился.

Зыбкина.Деньги дадут за нее?

Платон.Полтораста посулил.

Зыбкина.Миллионщики мы?

Платон.Мы не миллионщики; но я, маменька, патриот.

Зыбкина.Изверг ты, вот что! (Утирает платком глаза.)

Платон.Об чем вы плачете? Вы должны хвалить меня, я вот последние часики продал.

Зыбкина.Зачем это?

Платон.Чтобы долг заплатить. (Достает деньги.) Вот, приложите к тем.

Зыбкина.Нет, оставь у себя, пригодятся. Без денег-то везде плохо.

Платон.Да ведь там не хватает.

Зыбкина.Чего не хватает?

Платон.Долг-то отдать; не все ведь.

Зыбкина.Да уж я раздумала платить-то. Совсем было ты меня с толку сбил; какую глупость сделать хотела! Как это разорить себя…

Платон.Маменька, что вы, что вы!

Зыбкина.Хорошо еще, что нашлись умные люди, отсоветовали. Руки по локоть отрубить, кто трудовые-то отдает.

Платон.Маменька, маменька, да ведь меня в яму, в яму.

Зыбкина.Да, мой друг. Уж поплачу над тобой, да, нечего делать, благословлю тебя, да и отпущу. С благословением моим тебя отпущу, ты не беспокойся!

Платон.Маменька, да ведь с триумфом меня повезут, провожать в десяти экипажах будут, извозчиков наймут, процессию устроят, издеваться станут, только ведь им того и нужно.

Зыбкина.Что ж делать-то! Уж потерпи, пострадай!

Платон.Маменька, да ведь навещать будут, калачи возить – всё с насмешкой.

Зыбкина.Мяконький калачик с чаем разве дурно?

Платон.Ну, а после чаю-то, что мне там делать целый день? Батюшки мои! В преферанс я играть не умею. Чулки вязать только и остается.

Зыбкина.И то дело, друг мой, все-таки не сложа руки сидеть.

Платон (с жаром) . Так готовьте мне ниток и иголок, больше готовьте, больше!

Зыбкина.Приготовлю, мой друг, много приготовлю.

Платон (садится, опуская голову) . От вас-то я, маменька, не ожидал, – признаться сказать, никак не ожидал.

Зыбкина.Зато деньги будут целее, милый друг мой.

Платон.Всю жизнь я, маменька, сражаюсь с невежеством, только дома утешение и вижу, и вдруг, какой удар, в родной матери я то же самое нахожу.

Зыбкина.Что то же самое? Невежество-то? Брани мать-то, брани!

Платон.Как я, маменька, смею вас бранить! Я не такой сын. А только ведь оно самое и есть.

Зыбкина.Обижай, обижай! Вот посидишь в яме-то, так авось поумнее будешь.

Платон.Что ж мне делать-то? Кругом меня необразование, обошло оно меня со всех сторон, одолевает меня, одолевает. Ах! Пойду брошусь, утоплюся.

Зыбкина.Не бросишься.

Платон.Конечно, не брошусь, потому – это глупо. А я вот что, вот что. (Садится к столу, вынимает бумагу и карандаш.)

Зыбкина.Это что еще?

Платон.Стихи буду писать. В таком огорчении всегда так делают образованные люди.

Зыбкина.Что ты выдумываешь!

Платон.Чувств моих не понимают, души моей оценить не могут и не хотят; вот все это тут и будет обозначено.

Зыбкина.Какие ж это будут стихи?

Платон.«На гроб юноши». А вам читать да слезы проливать. Будет, маменька, слез тут ваших много, много будет. (Задумывается, пишет и опять задумывается.)

Входит Филицата с узлом.

Зыбкина, Платон, Филицата.

Филицата.Вот я тебе яблочков принесла! На-ка! (Отдает узел.) Салфеточку-то не забудь, хозяйская.

Зыбкина.Спасибо, Филицатушка, об салфетке попомню.

Филицата.Освободи-ка нас на минутку, нужно мне Платону два слова сказать.

Зыбкина.Об чем же это?

Филицата.Наше дело, мы с ним только двое и знаем.

Зыбкина.Я уйду, говорите. Говори что хочешь, только бы нам на пользу шло. (Уходит.)

Платон, Филицата.

Филицата.Послушай-ка ты, победитель!

Платон.Погоди, не мешай! Фантазия разыгрывается.

Филицата.Брось, говорю! Не важное какое дело-то пишешь, не государственное. Я послом к тебе.

Платон (пишет) . Ничего хорошего от тебя не ожидаю.

Филицата.В гости зовут.

Платон.Когда?

Филицата.Сейчас, пойдем со мной! Провожу я тебя в сторожку, посидишь там до ночи, а потом в сад, когда все уснут. По обыкновению, как и прежде бывало, ту же канитель будем тянуть.

Платон.Не до того, я очень душой расстроен.

Филицата.А ты выручи меня! Приказала, чтоб ты был беспременно.

Платон.Да ведь это мука моя, ведь тиранство она надо мной делает.