Александр Островский - Правда – хорошо, а счастье лучше

Мавра Тарасовна.Что же тебя, миленький, беспокоит?

Барабошев.Курсы слабы. Никандра, как на Лондон?

Мухояров.Двадцать девять пять осьмых-с.

Барабошев.А дисконт?

Мухояров.Приступу нет-с.

Мавра Тарасовна.Да на что тебе Лондон, миленький?

Барабошев.Лондон, конечно, будет в стороне, но мне от дисконту большой убыток. Денег в кассе наличных нет.

Мавра Тарасовна.Куда ж они делись?

Барабошев.Я на них спекуляцию сделал в компании с одним негоциантом. Открыли натуральный сахарный песок, так мы купили партию.

Мавра Тарасовна.Как так натуральный?

Барабошев.По берегам рек.

Мавра Тарасовна.Как же он не растает?

Барабошев.В нашей воде точно растаять должен, а это в чужих землях… Где, Никандра, нашли его?

Мухояров.В Бухаре-с. Там такие реки, что в них никогда воды не бывает-с.

Мавра Тарасовна.Так ты с барышом будешь, миленький?

Барабошев.Интересы будут значительные, но в настоящее время есть платежи и нужны наличные деньги, а их в кассе нет.

Мавра Тарасовна.Так бы ты и говорил, что нужны, мол, деньги, а сахаром-то не подслащал.

Барабошев.Я вам в обеспечение ваших денег представлю векселей на двойную сумму.

Мавра Тарасовна.Пойдем, миленький, в комнатах потолкуем, да векселя и все счеты мне принесите! Я хоть мало грамотна, а разберу кой-что.

Барабошев.Захвати, Никандра, все нужные документы!

Уходят: Мавра Тарасовна, Барабошев и Мухояров. Входит Глеб.

Глеб, потом Филицата и Поликсена.

Глеб.Насилу-то их унесло. Теперь мешки на плечи один по одному, да по заборчику, по холодку-то оно любо. Хоть и тяжеленьки, меры по две будет в каждом, да своя ноша не тянет. Где они тут?

Входят: Поликсена и Филицата.

Вот еще принесло! Эх, наказанье!

Филицата подходит. Поликсена остается вдали.

Что на вас угомону нет? Полуночники, право полуночники.

Филицата.Да тебе что за печаль?

Глеб.Ну, уж дом! Попал я на местечко!

Филицата.Не греши! Чего тебе мало? Завсегда сыт, пьян, хоть не сплошь, так уж через день аккуратно; с хорошего человека и довольно бы.

Глеб.Вы долго прогуляете?

Филицата.Ты сторожем, что ль, при нас приставлен?

Глеб.Я при яблоках.

Филицата.Говорить-то тебе нечего. Шел бы спать, расчудесное дело.

Глеб.Стало быть, я вам мешаю?

Филицата.Да что торчишь тут, какая приятность смотреть на тебя?

Глеб.А может, ты мне мешаешь-то, знаешь ли ты это?

Филицата.Как не знать! Премудрость-то не велика, бери мешок-то, тащи, куда тебе надобно, мы и видели, да не видали.

Глеб.Да у меня их два.

Филицата.За другим после придешь.

Глеб.Это вот дело другого роду, так бы ты и говорила. (Берет из куста мешок на плечи и уходит.)

Поликсена подходит ближе.

Поликсена, Филицата.

Поликсена.Где же он?

Филицата.Погоди, не вдруг; дай садовнику пройти. Он у меня в сторожке сидит, дожидается своего сроку.

Поликсена.Какая ты милая, добрая! Уж как тебя благодарить – не знаю.

Филицата.Вот будешь енаральшей-то, так не оставь своими милостями, ты мне на лоб-то галун нашей!

Поликсена.Полно глупости-то! Поди, поди!

Филицата.Куда идти, зачем? Мы ему сигнал подадим. (Отходит к кустам и достает что-то из-под платка.)

Поликсена.Что там у тебя? Покажи, что!

Филицата.Что да что! Тебе что за дело! Ну, телеграф.

Поликсена.Как телеграф? Какой телеграф?

Филицата.Какой телеграф да какой телеграф! Отстань ты! Ну, котенок. Вот я ему хвост подавлю, он замяукает, а Платон услышит и придет, так ему приказано.

Котенок мяукает.

Поликсена.Да будет тебе его мучить-то!

Филицата.А он служи хорошенько; я его завтра за это молоком накормлю. Ну, ступай! Теперь ты свою службу кончил. (Пускает котенка за кусты.)

Поликсена.Как это тебе в голову приходит?

Филицата.Твои причуды-то исполнять, так всему научишься. На все другое подозрение есть: стук ли, собака ли залает – могут выйти из дому, подумают, чужой. А на кошку какое подозрение, хоть она разорвись, – мало ль их по деревьям да по крышам мяучат?

Входит Платон.

Поликсена, Филицата, Платон, потом Глеб.

Филицата.Вот побеседуйте! Нате вам по яблочку, чтоб не скучно было. (Уходит в беседку, садится у окна, потом постепенно склоняет голову и засыпает.)

Поликсена (потупясь) . Здравствуй, Платоша!

Платон.Здравствуйте-с!

Поликсена.Ты идти не хотел, я слышала.

Платон.Да что мне здесь делать. Я в последний раз вам удовольствие, а себе муку делаю, так имейте сколько-нибудь снисхождения. Я и так судьбой своей обижен.

Поликсена.Как ты можешь жаловаться на свою судьбу, коли я тебя люблю. Ты должен за счастие считать.

Платон.Да где ж она, ваша любовь-то?

Поликсена.А вот я тебе сейчас ее докажу. Садись! Только ты подальше от меня.

Садятся на скамейку.

Ну, вот слушай.

Платон.Слушаю-с.

Поликсена.Я тебя полюбила.

Платон.Покорно вас благодарю.

Поликсена.Может быть, ты и не стоишь; да и конечно не стоишь.

Платон.Лучше бы уж вы не любили, мне бы покойней было!

Поликсена.Нет, это я так, к слову, чтобы ты больше чувствовал. А я тебя люблю, люблю и хочу доказать.

Платон.Доказывайте.

Поликсена.Миленький мой, хорошенький! Так бы вот и съела тебя!

Платон подвигается.

Только ты не подвигайся, а сиди смирно!

Платон.При таких ваших словах смирно сидеть вевозможно-с.

Поликсена.Нет, нет, отодвинься.

Платон отодвигается.

Вот так! Как бы я расцеловала тебя, мой миленький.

Платон.Кто же вам мешает-с? Сделайте ваше одолжение!

Поликсена.Нет, этого нельзя. Вот видишь, что я тебя люблю, вот я и доказала.

Платон.Только на словах-с.

Поликсена.Да, на словах. А то как же еще? Ну, теперь ты мне говори такие же слова!

Платон.Нет, уж я другие-с.

Поликсена.Ну, какие хочешь, только хорошие, приятные; я и глаза зажмурю.

Платон.Уж не знаю, приятны ли они будут – только от всей души.

Поликсена.Ну, говори, говори, я дожидаюсь.