Александр Островский - Правда – хорошо, а счастье лучше

Мавра Тарасовна.Ох, помню, помню. Как ее забудешь? Ну чего ж тебе от меня надобно?

Грознов.Хочу стать к тебе на квартиру. Выберу у тебя гостиную, которая получше, да и оснуюсь тут; гвоздей по стенам набью, амуницию развешаю.

Мавра Тарасовна.Ах, беда моей головушке!

Грознов.А вы каждое утро ко мне всей семьей здороваться приходите, в ноги кланяться, и вечером опять то же, прощаться, покойной ночи желать. И сундук ты тот, железный, ко мне в комнату под кровать поставь.

Мавра Тарасовна.Да как ты, погубитель мой, про сундук-то знаешь?

Грознов.Грознов все знает, все.

Мавра Тарасовна.Варвар ты был для меня, варвар и остался.

Грознов.Нет, не бранись, я шучу с тобой.

Мавра Тарасовна.Так денег, что ль, тебе нужно?

Грознов.И денег мне твоих не надо, у меня свои есть. На что мне? Я одной ногой в могиле стою; с собой не возьмешь.

Мавра Тарасовна.Мне уж и не понять, чего ж тебе.

Грознов (утирая слезы) . Угол мне нужен – век доживать, угол – где-нибудь в сторожке, подле конуры собачей.

Мавра Тарасовна (утирая слезы) . Ах ты, миленький, миленький!

Грознов.Да покой мне нужен, чтобы ходил кто-нибудь за мной: тепленьким когда напоить, – знобит меня к погоде. У тебя есть старушка Филицата – вот бы мне и нянька.

Мавра Тарасовна.А я только что ее прогнать рассудила.

Грознов.Ну, уж для меня сделай милость! Не приказываю, а прошу.

Мавра Тарасовна.Чего я для тебя не сделаю! Все на свете обязана.

Грознов (оглядывая комнату) . А то, нет, где уж мне в такие хоромы! Ты пшеничная, ты в них и живи; а я аржаной – я на дворе.

Мавра Тарасовна (с чувством) . А еще-то чего ты, сирота горькая, от меня потребуешь?

Грознов.Еще потребую, за тем пришел, только уж не много и никакого тебе убытку.

Мавра Тарасовна.Только б не деньги, да чести моей посрамления не было; а то все с великим удовольствием. Вижу я, не грабитель ты… а как есть степенный человек стал; так уж мне и горя нет, и не задумаюсь, а всякую твою волю исполню.

Грознов.Ну и ладно, ну и ладно.

Мавра Тарасовна.И в ножки я тебе поклонюсь, только сними ты с меня ту прежнюю клятву, страшную.

Грознов.А! что! Вот ты и знай, какой Грознов!

Мавра Тарасовна.Каково жить всю жизнь с такой петлей на шее! Душит она меня.

Грознов.Сниму, сниму, – другую возьму, полегче.

Мавра Тарасовна.Да я и без клятвы для тебя все…

Грознов.А сделаешь – так и шабаш: вничью разойдемся. Вот и надо бы мне поговорить с тобой по душе, хорошенько!

Мавра Тарасовна.Так пойдем ко мне в комнату! Филицата!

Входит Филицата.

Чай-то готов у меня?

Филицата.Готов, матушка, давно готов.

Мавра Тарасовна.Подай рому бутылку, водочки поставь, пирожка вчерашнего – ну, там, что следует.

Филицата.Слушаю, матушка. (Уходит.)

Грознов.Говорят, тебе ундер нужен.

Мавра Тарасовна.Да, миленький, ищем мы ундера-то, ищем.

Грознов.Так чего ж тебе лучше, – вот я!

Мавра Тарасовна.Значит, и жалованье тебе положить?

Грознов.Так неужто задаром? Я везде хорошее жалованье получал, я кавалерию имею.

Мавра Тарасовна.А много ль с нас-то запросишь?

Грознов.Четырнадцать рублей двадцать восемь копеек с денежкой, я на старый счет.

Мавра Тарасовна.Ну, уж с нас-то возьми, по знакомству, двенадцать.

Грознов.Ах, ты! (Топнув ногой.) Полтораста.

Мавра Тарасовна.Ну, четырнадцать так четырнадцать… Четырнадцать, четырнадцать, я пошутила.

Грознов.Не четырнадцать, а четырнадцать двадцать восемь копеек с денежкой. И денежки не уступлю. А как харчи?

Мавра Тарасовна.Харчи у нас людские – хорошие, по праздникам водки подносим; ну, а тебя-то когда Филицата и с нашего стола покормит.

Грознов. Я разносолов ваших не люблю, мне что помягче.

Мавра Тарасовна.Да, да, состарился ты, ах как состарился!

Грознов.Кто? я-то? Нет, я еще молодец, я куда хочешь. А вот ты так уж плоха стала, больно плоха.

Мавра Тарасовна.Что ты, что ты! Я еще совсем свежая женщина.

Грознов.А как жили-то мы с тобой, помнишь, там, в Гавриковом, у Богоявленья?

Мавра Тарасовна.Давно уж время-то, много воды утекло.

Грознов.Теперь только мне и поговорить-то с тобой; а как поселюсь в сторожке, так ты барыня, ваше степенство, а я просто Ерофеич.

Входит Филицата.

Филицата.Пожалуйте! Готово!

Мавра Тарасовна.Ну, пойдем. Закуси чем бог послал. (Филицате.) Коли кто спросит, так вели здесь подождать! (Уходит; Грознов за ней.)

Филицата (одна) . Ну, как мне себя не хвалить! Добрая-то я всегда была, а ума-то я в себе что-то прежде не замечала, все казалось, что мало его, не в настоящую меру; а теперь выходит, что в доме-то я умней всех. Вот чудо-то: до старости дожила, не знала, что я умна. Нет, уж я теперь про себя совсем иначе понимать буду. Какую силу сломили! Ее и пушкой-то не прошибешь, а я вот нашла на нее грозу.

Входят Барабошев и Мухояров.

Филицата, Барабошев, Мухояров.

Барабошев.Но где же маменька?

Филицата.Подождать приказано.

Барабошев.У нас серьезное финансовое дело, никакого замедления не терпит.

Филицата.У тебя серьезное, а у нас еще серьезнее. Там у нее ундер.

Барабошев.Ундер – чин незначительный.

Филицата.Незначительный, а беспокоить не велели. Да авось над нами не каплет, подождать-то можно.

Голос Мавры Тарасовны: «Филицата!»

Вон, зовут! (Уходит.)

Барабошев.Никандра, наши обстоятельства в упадке, в таком кризисе будь в струне!

Мухояров.Первый голос вы, а я вам акомпаниман.

Выходит Филицата.

Филицата (говорит в дверь) . Хорошо, матушка. А Платон сейчас будет здесь, он тут недалеко.

Барабошев.Какой Платон, и какая в нем в настоящую минуту может быть надобность?

Филицата.Дело хозяйское, не наше. (У двери Поликсены.) Красавица, утри слезки-то да выползай! (Отворяя стеклянную дверь.) Платоша, требуют!

Барабошев.Для чего этот весь конгресс, это даже трудно понять.

Мухояров.Я так по всему заключаю, что тут будет для нас с вами неожиданный оборот.

Входят: Мавра Тарасовна, Поликсена, Платон и Грознов.