Жан-Поль Сартр - Только правда (Некрасов)

Жюль У тебя взрослая дочь. Она тебе не помогает?

Сибило. Она сама очень мало зарабатывает. И потом у нее другие убеждения.

Жюль. При чем тут убеждения? Деньги не пахнут.

Сибило. Она... прогрессистка...

Жюль. Девчонка!.. Это быстро пройдет.

Сибило. Приходится одалживать у нее. Для профессионального борца с коммунизмом это как-то неудобно...

Жюль. Наоборот, разоряй их, разоряй!

Сибило. Конец месяца — для меня кошмар.

Жюль. Сибило, наша газета покоится на любви, на сотрудничестве между классами. Я хочу, чтобы мы все вдохновлялись чистой любовью. Я бы тебя выгнал, если бы думал, что ты работаешь ради денег. Нет, ты борешься из любви к любви, против негодяев, которые хотят помешать богатству буржуазии и пролетариата.

Входит Фифи с гранками.

Ступай! Я подумаю.

Сибило. До свидания, господин Палотен! Я вам очень признателен. (Уходит.)

Жюль, Фифи.

Жюль (берет гранки, пробегает). О! О! О! (Кричит, подойдя к двери.) Тавернье! Перигор! На летучку!

Те же, Тавернье, Перигор.

Жюль. Слушайте, что вы наделали? Это же первая страница! Над вашими заголовками будут смеяться даже папуасы! «Революция в Египте»! Нечего сказать, нашли, чем порадовать читателей! Еще одна революция!

Пeригор. Но это в Египте!

Жюль. Дурак, Египет в двух шагах. Революции — это как эпидемии. Мы должны щадить нервы наших читателей. На задворки Египет! На четвертую страницу! Заголовок поскромнее: «Беспорядки в Египте». Беспорядки всегда подавляются.

Перигор. А что на первую?

Жюль. Это я вас спрашиваю! Предлагайте. Хорошенько подумайте. Я хочу заголовок динамический, атомный!

Тавернье. Может быть, Марокко!

Жюль. Сколько там убитых?

Перигор. Семнадцать.

Жюль. На два больше, чем вчера. Это пойдет на вторую страницу. Заголовок: «Маракеш. Массовые демонстрации преданности Франции».

Перигор. Главное — первая страница.

Жюль. Как Аденауэр?

Тавернье. Он вчера опять обругал французов.

Жюль. Тогда ни слова. А война? В каком она сегодня виде? Холодная? Горячая?

Перигор. Никаких перемен.

Жюль. То есть тепловатая. Как вы сами.

Перигор поднимает руку.

Нашел заголовок?

Перигор. «Война отдаляется».

Жюль. Не годится. Война может отдаляться сколько ей угодно, но только не на первой странице. На первой война всегда приближается. Что в Вашингтоне? Даллес что-нибудь изрек?

Перигор. Нет.

Жюль. Сенаторы?

Перигор. Ни звука.

Жюль. Лодыри! Что же они тогда делают?

Тавернье поднимает руку.

Говори.

Тавернье. «Тревожное молчание Америки».

Жюль. Не подходит. Америка не тревожит. Америка успокаивает.

Пeригор. «Успокоительное молчание Америки».

Жюль. Успокоительное? Но у меня на шее акционеры! Что они скажут? Я напишу через всю страницу «успокоительное», и люди действительно успокоятся, ни один из них не купит газеты...

Тавернье (подняв руку). «Тревожное молчание Советского Союза».

Жюль. Советский Союз тебя тревожит? Ты забыл про водородную бомбу? Это что тебе — детские игрушки?

Перигор. Я предлагаю разбить. Наверху: «Америка не принимает всерьез...», а под этим: «...тревожного молчания Советского Союза».

Жюль. Глупо. Если молчание тревожное, Америка должна принять его всерьез.

Перигор. «Вашингтон не преувеличивает и не преуменьшает тревожного молчания Советского Союза».

Жюль. Нечего сказать, придумал! Что это, газетный заголовок или ученая диссертация? Где же ритм? Побыстрей, покороче! В газете не пишут, в газете танцуют! В Америке умеют делать заголовки! Скажите: почему вы не американцы?

Тавернье. Но что делать, если ничего не происходит? Только семнадцать убитых в Марокко...

Перигор. ...два самоубийства, чудесное исцеление в Трувиле, дипломатическая нота, кража бриллиантов...

Тавернье. ...четыре автомобильные катастрофы, два пограничных инцидента...

Жюль. В общем, ровно ничего.

Телефонный звонок, Фифи берет трубку.

Кто это?

Фифи. Лансело.

Жюль (берет трубку). Алло!.. О! Когда?.. (Кладет трубку.) Заголовок есть. Жорж де Валера скрылся.

Тавернье. Афера с пятьюдесятью миллионами?

Перигор. Тот самый Валера?

Жюль. Тот самый. Это гений нашего века. Вы дадите его фото на первой странице.

Телефонный звонок.

(Берет трубку.) Что?.. Что? Не может быть... Никаких подробностей?.. Жаль... (Кладет трубку.) Черт побери!

Тавернье. Поймали Валера?

Жюль. Нет. Но хороший заголовок никогда не приходит в одиночку. Не было ни одного, а теперь надо выбирать.

Тавернье. Что случилось?

Жюль. Исчез советский министр Некрасов.

Пeригор. То есть как это исчез?

Жюль. Очень просто. Удрал за границу.

Пeригор. Какие подробности?

Жюль. К сожалению, почти никаких. Он не был в Большом театре на премьере, и потом никто его не видал.

Тавернье. Кто сообщает?

Жюль. Рейтер и Франс Пресс.

Тавернье. А ТАСС?

Жюль. Ни звука.

Тавернье. Что же нам делать? Некрасов или Валера?

Жюль. Некрасов. Заголовок: «Некрасов исчез». Подзаголовок: «Советский министр выбрал свободный мир». У вас есть его фото?

Пeригор. Конечно. С черной повязкой на глазу.

Жюль. На первую страницу!

Пeригор. А Валера?

Жюль. На четвертую.

Телефон.

Еще одна сенсация— и мы пропали.

Фифи. Алло!.. Да, да, господин председатель. (Жюлю.) Председатель правления.

Жюль. Скажите этому скряге, что я его жду.

Фифи. Пожалуйста, господин председатель. (Кладет трубку.)

Жюль. Ну, до скорого!

Тавернье и Перигор уходят. Жюлю очень не хочется надевать пиджак, но он его все-таки надевает.

Жюль, Фифи, Баран.

Жюль. Здравствуйте, дорогой господин Баран!

Баран. Здравствуйте, дорогой господин Палотен! У меня прекрасная новость. Сегодня мне позвонил министр внутренних дел. Он дал мне понять, что предполагает предоставить нам монополию на объявления.

Жюль. Это сверх ожиданий!

Баран. Не правда ли? Мы сможем улучшить качество газеты и сократить расходы.

Жюль. Мы будем выходить на двадцати страницах, мы прикончим «Пари Пресс» и «Франс-суар»! А что министр хочет в обмен?

Баран. Ровно ничего. Как вы могли подумать? Мы готовы принять знаки благодарности, но подкупить нас нельзя. Подумайте сами: «Суар-Пари» — правительственный орган. Естественно, что ему дают возможность идти в ногу с веком. Но я должен вам сказать откровенно: некоторые из моих коллег находят, что «Суар-а-Пари» немножко слинял. Читателей привлекали задор, изюминка, а их больше нет.

Жюль. Надо учитывать международное положение. Напряженность спадает. Вчера, например, ничего не произошло.