Андрей Баранов - Папарацци

Актер. – Надо так понимать, что бобер – это я?

Макс. – Старик, не обижайся, но ты типичный бобер. Народный бобер РФ.

Отец Филарет. – Короче говоря, не могу отпустить тебе грехи. Всем могу, а тебе нет. Не чувствую раскаяния. Нету искренности и осознания своей вины.

Луиза. – И не надо! Что это, батюшка, у вас все виноватые, один вы прямо святой и преподобный? Может и вы тут перед нами покаетесь?

Отец Филарет. – Не богохульствуй, дочь моя! А то наложу епитимью. Заставлю сто раз подряд прочитать «Отче наш!» Стоя на коленях, босыми ногам на каменном полу! На горохе.

Макс. – Почему на горохе?

Отец Филарет. – Так больнее. Для вящей глубины раскаяния.

Актер. – Ладно, батюшка, достали уже всех с вашим покаянием. Все мы светские люди, даже эти мерзавцы-газетчики. Живем как можем. Не горячитесь. Давайте еще выпьем.

Макс. – В самом деле, ведь мы еще не разрешили наш спор! Несу ли я фото в печать или отдаю их вам? Наливай!

Макс разливает новую бутылку, все пьют.

Актер. – Ну вот… коллекционное Шато нумер… забыл… в глазах двоится… зато теперь все люди снова братья! (Падает лицом в салат и засыпает).

Луиза. – Да, вино приятное… сладкое… сразу забываешь болтовню папочки-святоши… (Засыпает).

Отец Филарет. – Ну нет, меня вам не споить! Бог не допустит! Я хоть литр выпью, хоть два – не пьянею! Я… я… (засыпает).

Макс. – Пей до дна, пей до дна, пей до дна! Рекс, гляди – наклюкался все-таки! Мы победили! Рекс! Рекс? Ты спишь, что ли?

Рекс(сонным голосом). – Я не сплю. Я сочиняю статью в номер. (Поет). Свежий но-омер!

Макс. – Братуха, просыпайся! Не время сейчас.

Рекс. – Почему это не время? Меня развезло… как-то разморило… Куда спешить-то?

Макс. – На кудыкину гору! В редакцию! Время не ждет! Ни дня без строчки!

Рекс. – Какой строчки?

Макс. – Прикинь, брателло – мы выиграли пари?

Рекс. – Какое пари?

Макс. – Блин, ты совсем отморозок. Что перепьем этого фраера богомольного!

Рекс. – А мы перепили?

Макс. – Да! Да! Он валяется мордой в салате! И у нас законное право отослать все снимки в редакцию! Считаем, что у нас есть – горячие объятия с Лизкой, съемка со стены – раз…

Рекс. – Раз…

Макс. – Групповая оргия с участием… эээ… двух неизвестных ранее лиц – два…

Рекс. – Два…

Макс. – А сейчас будет еще и противоестественная связь с батюшкой и любовь втроем – три!

Рекс. – Три… А у тебя крыша не поехала? За такое по головке не погладят!

Макс. – Зато деньги заплатят. Слава богу, наш деревянный теперь свободно конвертируемый! Вставай, братуха, будешь помогать! Один раз живем.

Макс и Рекс начинают новую фотосессию. Макс вставляет флешку в фотокамеру, они кладут сначала Луизу на Актера, затем отца Филарета на Луизу, затем отца Филарета на Актера, затем всех вместе друг на друга, фотографируют их в пикантных позах, частично раздевают. Мигают фотовспышки, светит прожектор, играет музыка. Наконец все стихает. Макс и Рекс весьма довольны собой.

Макс. – Это было круто! Это было круто! Да, брателло?

Рекс. – Ага… А вдруг нас от церкви отлучат? Как гетмана Мазепу… я читал… Или живыми в землю зароют? Прямо выставка «Осторожно, религия!» Господь кислород перекроет, и кранты.

Макс. – Не дрейфь! Я за все отвечу. В крайнем случае вырежем попа. Напишем, что это друг дома. Пририсуем ему в фотошопе фуражку и погоны. Соврем, что это военный. Свадебный генерал. Над вояками счас все издеваются. Профессиональные нищие, что с них взять, кроме анализов.

Рекс. – Ага… И все же стремно как-то…

Макс. – А ты еще выпей! Не бойся. Тут осталось. Как его – Шато… Муто… Давай!

Рекс и Макс пьют.

Рекс. – Дааа… живут же буржуи…

Макс. – Правильно! Чего их жалеть-то? Ну, еще по одной? Мы сегодня с наваром! (Пьют).

Рекс. – Ах, хороша… По… постой… (Засыпает).

Макс. – Стой! Куда? Не уходи, побудь со мною! Держись! Мы его теряем… мы его теряем…. А! (Пьет, засыпает).

Несколько минут все спят. Потом отец Филарет просыпается.

Отец Филарет. – Так… поле после битвы… О поле, кто тебя усеял мертвыми костями… гостями… Ну, пора оживлять усопшие тела. Вдохнуть в них душу (Трясет Луизу). Лизка! Вставай!

Луиза(медленно просыпается). – Что? Что такое? Кто здесь?

Отец Филарет. – Это я! Я!

Луиза. – Я? Батюшка, это вы?

Отец Филарет. – Я вовсе не батюшка!

Луиза. – А кто ж вы есть? Матушка?

Отец Филарет. – Я тебе не батюшка и не матушка! Я тот самый молчел, которого ты бросила в Криворожье из-за кривой рожи! Узнаешь?! (Срывает с себя бороду, усы и рясу).

Луиза(визжит). – Ааа!

Отец Филарет. – Беее!

Луиза. – Филька, ты, что ли?

Отец Филарет. – Узнала наконец! Овца, блин!

Луиза. – Но как ты тут нарисовался в натуре?

Отец Филарет. – Ты еще спрашиваешь! Когда ты, неверная, презренная, дура набитая, выиграла конкурс «Мисс Криворожье», я бросился в погоню за тобой, оставил семинарию, не окончив курса и приехал в стольный град наш…

Луиза. – Боже!

Отец Филарет. – Пути господни неисповедимы! Так что я никакой не священник, а жалкий недоучка! Все из-за тебя.

Луиза. – Но что ты делал в столице? На что же ты жил?

Отец Филарет. – Временно собирал милостыню на храм. Хоть это и запрещено и повсеместно преследуется. А потом мне это надоело, и я… я…

Луиза. – Ты – что? Неужели ты торговал свои телом и пошел в проституты? Ты стал альфонсом?

Отец Филарет. – Хуже!

Луиза. – Еще хуже? Ментом?!

Отец Филарет. – Нет…

Луиза. – Черным риэлтором?

Отец Филарет. – Мимо…

Луиза. – Ты меня пугаешь… ну скажи!

Отец Филарет. – Я… Я…

Луиза. – Ты?

Отец Филарет. – Я пошел в папарацци!

Луиза. – Что? Не может быть!

Отец Филарет. – Да. Да. Я пошел в газетчики. В репортеры. В желтую прессу. В папарацци.

Луиза. – Ты, почти святой… и в папарацци!

Отец Филарет. – Да… А что было делать? Очень хотелось есть. И видеть тебя. А ты предала меня, погналась за блеском городской жизни! Забила на нашу любовь. Положила крест на нее. Не будет тебе счастья с этим распутником, господь все видит!

Луиза. – Фигассе!