Александр Ермак - Пьесы и пьески

Бабушка:

– Подтверждаю. Ах, внучка. Ах, бедняжка.

Вера:

– Что, что делать?

Гоша:

– Ждать.

Вера:

– Когда его отпустят?

Гоша :

– Через пятнадцать лет.

Вера хватается за голову:

– Я не дождусь.

Мама:

– Свихнется.

Отец:

– Скурвится.

Бабушка:

– Состарится. И кому потом нужна беззубая, глухая, плоская, сухая…

Вера:

– Пятнадцать лет. Нет, это невозможно…

Гоша чешет голову:

– Или пятнадцать месяцев.

Вера:

– И это много.

Мама:

– Свихнется.

Отец:

– Скурвится.

Бабушка:

– Состарится…

Гоша бьет себя по голове:

– Ой, перепутала я все. Пятнадцать суток всего-то.

Вера считает на пальцах:

– Две недели с лишним. Я дождусь. Но я хочу его увидеть. ( бросается на выход ). Я – к нему.

Гоша становится поперек пути:

– Нельзя. Запрещены свидания. Тебя не пустят. Напрасно будешь всех просить.

Лишь посмеются. Не допустят. И ходить не стоит.

Вера:

– Тогда, тогда я соберу посылку милому. Что нужно? Одежду? Какую? Еду? Что приготовить? Что он ест? Не знаю даже, что он любит? Я не успела. Все так быстро… Но что-нибудь я все же соберу.

Гоша:

– Не собирай. Без передач. Пятнадцать суток. Так положено.

Вера:

– И без свиданий, и без передач. И без меня. Он будет тосковать, страдать. Я напишу как я люблю его, как жду примерно… ( хватает бумагу, ручку, пишет ) Любимый, Генрих, очень скоро…

Гоша забирает у нее письмо, рвет:

– Без права переписки. Такой закон…

Вера опускается на пол:

– Такой закон. Какой жестокий… Но я смогу. Нет… Да. Нет. Да, я дождусь его. Я буду, буду ждать, надеяться и верить…

Гоша гладит Веру :

– Да-да, ты жди, надейся, верь… Как жаль, такая свадьба сорвалась. А поплясали бы, повеселились… И на работу б не пошли законно с похмелья…

Отец:

– Ждать долго не могу. Пора мне…

Мама :

– Куда ты? Ты же обещал.

Бабушка:

– Обещал, не значит женится.

Отец :

– Не бойся – я вернусь. Без промедленья. Ты только жди, надейся, верь там… (« уезжает» ) Берегись народ. Машина зверь. Занос – полтора метра…

Звучит колокольчик. Голос:

– Больные, кушать!

Мама:

– Зовут к обеду. Или к полднику? Без разницы. Проголодалась ( уходит ) Наверно, каша будет с коричневой подливкой. Или кисель…

Гоша:

– И мне пора. А то уволят. Бригадир наш зверь… ( уходит )

Вера:

– Куда вы все? Не оставляйте… меня… Бабушка. ( Бабушка закрывает глаза, храпит. Вера ходит, заламывая руки) Любимый, судьба нас разлучила. Зачем? Мы только встретились. Мы только полюбили… Конечно, мы не покоримся. Покоен будь в своей темнице. Я сохраню себя тебе. Я буду ждать весь срок. И день за днем и ночь за ночью. Все пятнадцать суток. Я дождусь. И вопреки… И не смотря… Но что, что делать мне все это время? Как быть? Как жить одной? Как нестерпимо… ( бросается к двери и останавливается ) Нет, свиданья нам запрещены. Ах, ( снова хватает бумагу, ручку ) «Здравствуй, мой любимый…» ( рвет ) Нельзя. Без права переписки ( оглядывается ) Я передам ему паяльник. ( берет паяльник, целится в зал ). Пиф-паф, и Генрих всех облагородит. Начальника тюрьмы, милиционеров. Как Колю. Хотя бы временно. Понять его в тюрьме успеют не разумом, так сердцем. И отпустят. Но как, как передать? Так ( засучивает рукава ) в хлеб запечь. ( рассматривает пакеты и банки в шкафу ) Не в хлеб, так в кекс, иль в торт, в батон, в кулич, в пирог. Твоя невеста – золотые руки. Вот только что тебе пришлось по вкусу, мой любимый? ( внезапно опускает руки ) Как я забыла? «Без передач…» Нельзя… Не выйдет ( плачет) Любимый, милый, дорогой… (постепенно затихает, смотрит на часы ) О, сколько слез пролила я в разлуке и в тоске… ( утирается ) И вроде стало легче… Но ждать еще так долго. Что же делать? ( снова смотрит на часы ) Дневная смена скоро кончится и, значит, снова народ пойдет домой. Вот что… Я ж хотела ( Вытягивает ниточки из рук бабушки. Ходит с шариками по сцене, любуется ими. Останавливается возле края сцены, откашливается, обращается к публике) «Купите прекрасные воздушные шарики: голубые, как глаза любимого, зеленые, как дальние острова, красные, как лучшие в мире розы… Купите своей жене или невесте, мужу или жениху, купите своим детям или внукам, купите своим дедушкам и бабушкам… Купите…»

Вбегает Гоша, швыряет свой паяльник:

– Все рабочий день окончен к черту. Свободна до утра. Да и ты, подруга. Вера, слезами Гере не поможешь. Пойдем на дискотеку. Тебе там станет легче. Да и время зачем терять, пока мы в теле. Может еще кого приглянешь. ( тихо ) Но не Колю.

Вера:

– Гоша!

Гоша:

– А что? На Герке на твоем свет клином не поехал! И олигархычей других полно. На дискотеку заводскую точно прикатят толпой. Им ведь нужны невесты работящие и чтоб все при всем. Чтоб было к чему помягче прислониться… Вер, а если что всегда успеешь дождаться Генриха.

Вера:

– Нет.

Гоша:

– Жди, жди. А он найдет себе другую. Да-да, такое может случиться даже там…

Вера смеется:

– Вот придумала.

Гоша:

– Скажу подруга честно. Мне передал один знакомый: Олигархыч твой в темнице просто нарасхват. Ну, как и везде, конечно. Ты мучаешься здесь, а он – мне точно сообщили – с одной охранницей в короткой юбке на перевес с дубинкой задушевно ведет беседы… Вот!

Вера:

– Не может быть. Ты врешь. Он любит лишь меня.

Гоша:

– Он – муж-чи-на… Кто приголубит, той и будет. Хотя, конечно, ей с тобою не сравниться. Ты у нас – красотка, а та – верзила с ногами сорок пятого размера. Такие, знаешь, специально идут в тюрьму на службу, чтоб мужа придубасить. И вот: был твой Олигархыч, ныне – ейный…

Вера:

– Зачем ты так? Ты врешь все, врешь. Уйди. Уйди…

Гоша уходит, тащит за собой паяльник:

– Вот так с подругой старой. А я из лучших чувств предупредила…

Вера:

– Тебе завидно. Прочь, не верю я тебе, не верю. Прочь.

Гоша уходит:

– Завидно, говоришь? Завидно. Да. Но нынче не тебе…

Вера:

– Из лучших чувств предупредила… Завидно, но не мне… Предупредила… не мне завидно. Охранница в короткой юбке и с дубинкой… Задушевно… Ведет беседы… А потом целует ( бьет себя по голове ) Зачем такие мысли в голове моей? Я не хочу об этом думать. Нет, нет, не думай… Верзила… Нет… С ногами сорок пятого размера… Нет… Бабушка!

Вера бросается к бабушке, но та лишь храпит. Входит мама, на завязанной рубашке пятна от еды, оглядывается:

– Меня на свадьбу звали, на десерт… Дочка, где ж твой женишок? Молчишь. Я знаю: там же где и мой. Где твой папуля…