Юдзо Ямамото - О-Кичи – чужеземка (Печальный рассказ о женщине)

О-Кичи. Отстань! Сам заткнись!

Сайто (громко смеется). Ты все помнишь прежнего Сайто… Верно, верно, в свое время пришлось немало с тобой пререкаться. Но с тех пор я стал много старше. Да и времена изменились. Я уже не тот мелкий чиновник, каким был раньше.

О-Кичи (поет).

Сайто. Я вижу, ты обижена на весь мир. Что ж, тебя можно понять, можно понять… А я вот рассказывал этим господам о твоих заслугах. Не надо видеть во всем только дурное. Смотри на жизнь помягче, добрее… Я очень тебе сочувствую. И постараюсь помочь, чем смогу. Так что говори без стеснения, чего бы ты хотела!

О-Кичи (презрительно сплевывает). Ишь, как красиво рассуждает на людях, можно подумать, что и правда добряк!.. Брось эти речи! Сам столкнул меня в яму, а теперь, видите ли, жалеет: «несчастная», «бедная»… Не смей жалеть меня, понял?! Был зловредным, так зловредным и оставайся! (Со слезами в голосе.) Мне… мне это гораздо приятней!

Камэкичи. Ну-ну, что с тобой?

О-Кичи. Сволочь! По-твоему, женщина – это игрушка? Не на такую дуру напал!

Сайто. Хм, дело плохо. Когда человек теряет способность понимать доброту, это конец… Подумать только, чтобы такая женщина дошла до столь жалкого состояния… Право, я огорчен до слез… Что сказал бы господин Иса, если б узнал об этом?… Так вот что стало с О-Кичи – Голосистой пташкой!

О-Кичи. Не с «Голосистой пташкой», а с «госпожой Токивой»!.. Помнишь, как вы меня улещали, как называли госпожой Токивой и еще какой-то там китаянкой!.. Как уговаривали: «Только ты спасешь положение!» Знатная получилась Токива!..

Сайто. Безрассудная женщина! Тебе платили такое жалованье, что хватило бы безбедно прожить всю жизнь, а ты что сделала?

О-Кичи. Болван! Разве я могла беречь эти деньги?

Сайто. Отчего же ты не покончила с собой? Все лучше, чем пасть так низко! Ведь ты воспитывалась в семье, не чуждой самурайских традиций. Должна бы усвоить в какой-то мере самурайский дух, обычаи самураев… Если тебе было так мучительно прислуживать чужеземцам, почему ты не предпочла умереть благородной смертью? Тогда не пришлось бы покрыть себя таким позором при жизни!

О-Кичи. Нет, помирать я не собираюсь. Раньше я хотела, но теперь, когда так опустилась, стала дорожить жизнью. Пусть люди смотрят, пусть весь мир видит, кто столкнул меня в эту пропасть! Как со мной поступили… Да нет, не только со мной – со всеми женщинами вообще!

Сайто. Нет, я вижу, бесполезно с ней толковать!

Камэкичи. Я же с самого начала предупреждал вас – не надо ее звать! Только и остается, что завернуть в рогожу да выбросить подальше на свалку!

О-Кичи. Меня? В рогожу?… Вот и хорошо, и прекрасно! Для такой пропойцы, как я, помереть под рогожей – самое большое желание! (Валится на пол возле входа на лестницу.)

Первый гость. Ну, что ты будешь с ней делать!.. Эй, кто-нибудь! Выведите ее отсюда!

Служанка. Слу… слушаюсь! О-Киттцан, не надо лежать здесь, нехорошо! Пойдем вниз! (Старается поднять О-Кичи.)

О-Кичи. Отвяжись! Пусти, говорю!

Камэкичи. Ступай, слышишь! Уходи!

О-Кичи. Не пойду! Сами позвали, а теперь гнать?

Второй гость (приближается к О-Кичи). Ты мешаешь ходить. Сказано тебе, пошла вон!

О-Кичи. Хочешь, значит, пройти? Ну, так прямо по мне и шагай!

Второй гость. Что-о?…

О-Кичи. Для вас женщина все равно что грязь, прах… А раз грязь, отчего же не наступить? Сколько раз уже наступали, топтали… Ну, давай, давай!

Второй гость растерянно молчит.

О-Кичи. Ну, что же ты? Размазня! (Громко смеется.)

Сайто (встает и быстрым шагом подходит к О-Кичи). Ладно! Я пройду. Мерзавка! (Сильным ударом ноги отбрасывает О-Кичи в сторону.) Такую каргу, которая не хочет ничего понимать!.. (Ударяет ее еще раз.)

Жилище О-Качи.

Жалкая хижина, состоящая из комнаты, прихожей с земляным полом и кухни. О-Кичи лежит на постели.

На дворе день. Идет снег.

Под карнизом, у кухни, тихо разговаривают О-Сэн и ее возлюбленный Дэндзабуро.

Дэндзабуро. Так не пойдешь?

О-Сэн. Да ведь… Послушай, ведь это же невозможно!

Дэндзабуро. Ах так?… Ну что ж, как знаешь!

О-Сэн. Ой, Дэн-сан! Ты рассердился?

Дэндзабуро. Прощай! (Хочет уйти.)

О-Сэн. Какой ты нехороший! Уходишь…

Дэндзабуро. Потому что ты слишком нерешительная!

О-Сэн. Но я же не могу бросить матушку!..

Дэндзабуро. Так ведь я же звал тебя на минутку… Она же спит. Не бойся!

О-Кичи. О-Сэн!.. О-Сэн, ты здесь?…

О-Сэн. Ой, зовет меня!.. Все пропало!

Дэндзабуро. Возилась долго, вот и пропустила момент!

О-Кичи. О-Сэн, где ты там?… О-Сэн!

О-Сэн. Прости, я потом к тебе выйду… ну, ну, не сердись!

О-Сэн уходит в дом.

Вы меня звали, матушка?

О-Кичи. Звала, конечно… Где ты пропадаешь? (Садится в постели.)

О-Сэн. Я… я… на минутку вышла к колодцу.

О-Кичи. С кем это ты сейчас разговаривала?

О-Сэн. Ни с кем…

О-Кичи. Неправда, я слышала… Это Дэн-сан из соседнего переулка?

Дэндзабуро, услышав слова О-Кичи, поспешно убегает.

О-Сэн. Нет.

О-Кичи. Вот как? Ну ладно… нет так нет. У нас есть еще сакэ?

О-Сэн. Да.

О-Кичи. Принеси. И подогрей, слышишь…

О-Сэн. Сейчас. А лекарство?

О-Кичи. Не нужны мне лекарства. Ты вот что… Подай-ка мне лучше курительную палочку. [78] (Смотрит на улицу.) Снега-то сколько! В Симоде такой снегопад – большая редкость.

О-Сэн подогревает сакэ и подает О-Кичи.

А-а, вот спасибо… Нет, не надо, не наливай. Я сама… (Берет курительную палочку, грызет ее и запивает сакэ.)

О-Сэн с беспокойством поглядывает на улицу.

О-Сэн!

О-Сэн, вздрогнув, поворачивается к О-Кичи.

По-моему, у тебя с недавних пор появился дружок…

О-Сэн. Ах нет…

О-Кичи. Не надо ничего от меня скрывать. Раз появился, так и скажи! Если ты кого полюбила, я не стану мешать, лишь бы человек был надежный. На мужчин чаще всего нельзя полагаться…

О-Сэн молчит.

Не доверяй им, вот что я тебе скажу! Женщина для них все равно что бумажная салфетка, которую носят за пазухой. Порвется шнур у гэта – совьют из этой бумаги новый. Понадобится ли нос вытереть – используют вместо носового платка и бросят куда придется… Большая ошибка думать, что будут вечно бережно хранить на груди эту салфетку…

О-Сэн молчит.

Конечно, случается иной раз, что и женщина обманывает… Ну, захочется иногда иметь новый черепаховый гребень… Но когда речь идет о мужчине, дело не сводится к таким пустякам. Все гораздо серьезней, гораздо хуже… Тут вся жизнь сломана! Вот и с тобой такое может случиться… Только вообразишь себя любимой, незаменимой – раз! – и скомкают тебя как бумагу и выбросят на дорогу!..