Александр Островский - Семейная картина

Степанида Трофимовна . Что ж, батюшка, бывает. Вот у меня Антипушка все пунштом лечится.

Антип Антипыч . Это, брат, ото всякой болезни прибежище — запомни ты мое слово.

Ширялов ставит чашку.

Степанида Трофимовна . Выкушайте еще чашечку!

Ширялов . Нет, увольте. ( Кланяется .) Много доволен, Степанида Трофимовна, много доволен.

Степанида Трофимовна . Э, батюшка, без церемонии… ( Наливает .) Как делишки?

Ширялов (берет чашку). Слава богу, Степанида Трофимовна, помаленьку. Одно у меня горе: Сенька совсем от рук отбился. Что ты будешь делать? Ума не приложу. То есть истинное наказание божеское.

Антип Антипыч . Что, закутил?

Ширялов . Нет, хуже, Антип Антипыч, хуже. Как бы вапивал, так бы еще не велика беда, сударь ты мой: много ли он пропьет? А то мотает не в свою голову. Вот, матушка Степанида Трофимовна, детки-то нынче!

Степанида Трофимовна . А сам ты, Парамон Ферапонтыч, виноват; избаловали вы мальчишку так ни за копейку. Вы бы ему с малолетствия воли-то не давали, а уж теперь поздно. Пусть бы с молодцами в город бегал, приглядывался да руку бы набивал, так бы лучше было.

Ширялов . Ах, матушка Степанида Трофимовна! Ведь он у меня один. И то подумаешь: надо малого в люди вывести. Нынче, матушка, не то время, как мы бывало: играешь до осьмнадцати лет в бабки, а там тебя женят, да и торгуй. Нынче неученого-то дураком зовут. Ишь ты, все умны стали. Да и то, Степанида Трофимовна, ведь у нас состояньице порядочное, бог благословил. Что хорошего станут говорить, что от этакого, мол, капитала одного сына воспитать не мог? Да и хуже-то других быть не хочется. Послышишь: тот сына в пиньсион отдал, другой отдал, тот в Коммерческую акедемию. Вот и свезли Сеньку в пиньсион. За год вперед деньги отдал. А он месяца через три, сударыня ты моя, убег аттедава. Стали дома учить, учителя нанял дешевенького. Учитель какой-то оглашенный попался, вовсе не путный, сударыня ты моя! Сенька-то выпросит у матери деньжонок, да с учителем-то либо в трактир, либо к цыганкам в Марьину рощу и закатятся… Прогнал учителя, прогнал, да вот теперь и маюсь с Сенькой-то. То есть господи! господи! что это нынче за люди стали, так, какие-то развращенные!

Антип Антипыч . Выучил на свою голову. ( Смеется .)

Ширялов . Да что! поминутно плачу за него, поминутно: тому сотню, тому две; портному тысячу рублей недавно заплатил. Легко ли дело! да я в десять лет на тысячу-то рублей не изношу! А у него фрак — не фрак, жилет — не жилет. То есть истинно по грехам бог наказывает! ( Почти шепотом .) Однех перчаток прошлую зиму на триста рублей забрал — ей-богу, на триста!

Степанида Трофимовна . А! батюшки!

Антип Антипыч . Вот голова-то!

Ширялов . Да ведь вот что: везде ему верят, — знают, что заплачу, В трактире в каком-то тысячи четыре должен. Тут никакого капитала не хватит… ( Пьет чай молча .) Что, Антип Антипыч, сказывал я тебе или нет?

Антип Антипыч . Про что?

Ширялов . Про армянина.

Антип Антипыч . Нет; а что?

Ширялов . Комедия, сударь ты мой! (Смеется, no-двигается и говорит шёпотом.) Вот наехал, государь ты мой, в прошлом году этот армянин. Продал шелк; завертелся туды-сюды, вот не плоше Сеньки моего. Стали в городе поговаривать, что, мол, тово. А у меня, сударь ты мой, векселей его тысяч на пятнадцать. Вижу, дело плохо. Уж в городе, брат, не сбудешь: нет, сметили. Вот приезжает наш фабрикант. У него фабрика-то на городу где-то. [3] На городу — значит где-нибудь в уездном городе (Прим. автора). Я поскорее к нему, пока не прослышал. Что ж, сударь ты мой! все и спустил без обороту.

Антип Антипыч . Ну, что ж? как же?

Ширялов . Да двадцать пять копеек! (Смеется.)

Антип Антипыч . Что ты! Вот важно! (Смеется.)

Ширялов . А вот Сенька не таков… нет, сударь ты мой, не таков, не таков… Уж истинно бог в наказание послал. Компанию водит бог знает с кем, так, с людьми, не стоящими внимания (ставит чашку на стол), внимания не стоящими…

Степанида Трофимовна . Выкушайте еще.

Ширялов . Нет, матушка, не могу; увольте, Степанида Трофимовна!

Степанида Трофимовна . Без церемонии.

Ширялов . Нет, матушка, не могу, право, не могу. ( Кланяется .)

Степанида Трофимовна . Ну, как хотите. А можно бы еще.

Ширялов . Право, не могу. ( Встает и кланяется .)

Степанида Трофимовна . Дарья! убирай чай.

Входит Дарья и убирает чай.

Прощайте, батюшка, Парамон Ферапонтыч!

Ширялов . Прощайте, матушка. ( Целуются .)

Степанида Трофимовна . Заходите почаще, не забывайте.

Ширялов . Ваши гости, матушка Степанида Трофимовна, ваши гости.

Антип Антипыч . Да вы, маменька, велели бы нам водочки, што ли, да закусочки, ну да там мадерцы, што ли. Что ж, брат, выпьем. Что за важность!

Степанида Трофимовна уходит.

Ширялов . Ох, не лишнее ли это будет, Антип Антипыч? не лишнее ли?

Антип Антипыч . Что за лишнее! Ничего. Что за важность!

Ширялов . Так вот, сударь ты мой, дома не живет, в городе не бывает. Что ему город! Он, сударь, и знать не хочет, каково отцу деньги-то достаются. Пора бы на старости мне и покой знать; а расположиться, сударь ты мой, не на кого. Вот недавно сам в лавку сел, а уж лет пятнадцать не сидел. Дай-ка, думаю, покажу разиням-то своим, как торговать-то следует. Что ж, сударь ты мой… ( Подвигается .)

Приносят вина.

Антип Антипыч . Ну-ка, выпьем, брат! ( Пьют .)

Ширялов . Завалялась у нас штука материи. Еще в третьем году цена-то ей была два рубля сорок за аршин. А в нынешнем-то поставили восемь гривен. Вот, сударь ты мой, сижу я в лавке. Идут две барыни. Нет ли у вас, говорят, материи нам на блузы, дома ходить? Как, мол, не быть, сударыня. Достань-ка, говорю, Митя, модную-то. Вот, говорю, хорошая материя. А как, говорит, цена? Говорю, два с полтиной себе, а барыша, что пожалуете. А вы, говорит, возьмите рубль восемь гривен. Слышишь, Антип Антипыч, рубль восемь гривен? Помилуйте, говорю, да таких и цен нет. Стали торговаться: два рубля дают. Слышишь, Антип Антипыч, два рубля! ( Смеется .) Да вам, говорю, много ли нужно? Да, говорит, аршин двадцать пять. Нет, говорю, сударыня, несходно. Извольте всю штуку брать, так уж так и быть, по два рублика, говорю, возьму. А я, сударь ты мой Антип Антипыч, боюсь шевелить-то ее (смеется), шевелить-то боюсь. Кто ее знает, что там в середке-то! может быть, сгнила давно. Что ж, мои барыни потолковали, да и взяли всю штуку. Молодцы-то мои так и ахнули. ( Смеется .)

Антип Антипыч. Молодец, Парамон Ферапонтыч! Вот молодец! Ну-ка, брат, выпьем. ( Пьют .)

Ширялов . А вот Сенька-то не таков, не таков, сударь ты мой (вздыхает), вовсе не таков. Это повадился в театр, то есть каждый день, сударь ты мой! Всех-то он там знает, со всеми знаком, всякая сволочь к нему таскается. Да что! Прихожу я как-то к Остолопову. Отдай, говорит, деньги. Какие, мол, деньги? А за шаль, говорит. За какую шаль? Да, говорит, намедни твой сын взял. Я думаю себе, на что ему шаль, ума не приложу. Уж известно, от него не добьешься; стал сторонкой расспрашивать. Что ж, сударь ты мой! какая-то там ахтриса у него.