Паоло Джакометти - Семья преступника

Розалия.Довольно! И вы тоже… И тут я оклеветана… везде. А между тем я невинна; в бедности, оставленная родными, я взяла должность гувернантки как единственное средство к жизни. Доктор Арриго, добрейший человек, какого только я знаю, сделался моим спасителем. Нам не в чем упрекать себя, поверьте мне, дон Фернандо, на душе у нас чисто.

Дон Фернандо.Я верю вам, синьора Розалия, но я уважал бы вас и в противном случае. Для меня здравый смысл убедительнее канонического права; но, согласитесь сами, мой дядюшка монсиньор моих мыслей иметь не может.

Розалия( с большим удивлением ). Что вы говорите? Монсиньор ваш дядя?

Дон Фернандо.Вам это не нравится?

Розалия.Очень; он-то меня и преследует.

Дон Фернандо.Да, из его разговоров можно понять, что он к вам особенной дружбы не питает; но преследовать вас… разве уж по долгу совести.

Розалия.По совести не клевещут.

Дон Фернандо.Согласен, но представьте вы себя в его рясе. Он действует по принципу. Пожалуй, если хотите, он действует, как инквизитор, но инквизитор честный. Он уверен, что между вами и Арриго существуют отношения, которых нельзя не назвать еретическими.

Розалия.Но таких отношений не существует.

Дон Фернандо.Я вам верю. Но общественное мнение…

Розалия.Общественное мнение можно повернуть как угодно.

Дон Фернандо.Кому до этого дело?

Розалия.Тем, которые хвастаются христианской любовью и милосердием. А ваш дядюшка первый поднял камень на меня.

Дон Фернандо.Неужели он?

Розалия.Где родилась клевета? Откуда она вышла и поползла из дома в дом? Из аббатства.

Дон Фернандо.Скажите, дядя делал вам упреки, угрожал вам?

Розалия.Нет. Ах, боже мой! Эта борьба идет во мраке, под покровом тайны. Жертва чувствует удары и не видит руки, которая их наносит. Я живу в постоянном страхе; не сегодня, так завтра… ненависть патеров не дает пощады.

Дон Фернандо.Ненависть? Вообще я с вами согласен… но мой дядя… Он вас ненавидит?

Розалия.Да, глубоко.

Дон Фернандо.Должны же быть тайные причины.

Розалия.Они есть.

Дон Фернандо.Могу я знать их?

Розалия.Нет, я деликатна.

Входит Агата.

Розалия, дон Фернандо, Агата.

Розалия.Что вам, Агата?

Агата.Я пришла узнать, дома ли доктор. Монсиньор дожидается его в зале, ему очень нужно видеть доктора.

Розалия( с испугом ). Монсиньор?

Агата.Вам, синьора, этот визит не нравится?

Розалия.Этот визит не ко мне. Доктор еще не воротился, но он скоро будет. Если монсиньору угодно подождать, проведите его сюда, здесь его племянник.

Агата( с усмешкой ). Много вам благодарны. ( Уходит .)

Розалия.Я пойду в сад, к Эмме.

Дон Фернандо.Я советовал бы вам остаться, вы бы меня поддержали.

Розалия.Мне остаться? Невозможно. Дон Фернандо, вы знали меня девушкой, вы убеждены, что я ни в чем не виновата, — уверьте его, что я ничего дурного не делаю, что преследовать меня не за что, я и без того много страдала. Пусть он оставит меня в покое в этом скромном убежище. Скажите ему все это или уж по крайней мере не марайте меня еще более. Будьте честны, я прошу вас. ( Уходит в ту же дверь, в которую вышла Эмма .)

Дон Фернандо.Есть причины к ненависти? Мой дядюшка, вместо того чтоб воевать с пороком, уж не воюет ли с добродетелью. Я хорошо помню, как этот пастырь в прежние годы оказывал особое предпочтение некоторым овечкам, и что ж мудреного, что он и теперь эту заблудшую овцу хочет загнать в овчарню… милосердия ради.

Входит монсиньор.

Монсиньор и дон Фернандо .

Монсиньор.Ты здесь еще! Каково идет твой розыск?

Дон Фернандо.Я действовал, как инквизитор. Хотите верьте, хотите нет, а ремесло очень трудное.

Монсиньор.Как ты нашел эту унылую искательницу приключений? Ты отказался от служения богу и захотел жить в свете, ты должен знать по опыту всякую мину, всякое выражение лица женщины: и сентиментальное, и стыдливое, и обольстительное.

Дон Фернандо.Да, я знаю кой-что, но те, которые их исповедывают, знают больше.

Монсиньор.Такие женщины не бывают на исповеди.

Дон Фернандо( в сторону ). Что они за дуры…

Монсиньор.Ну, что же однако?

Дон Фернандо.Однако эта Розалия, с своей тихой печалью, очень мила, и если б я был анахоретом, то предпочел бы ее сухоядению и бичеваниям; вот почему я и оправдываю.

Монсиньор.Что ты оправдываешь?

Дон Фернандо.Вашу справедливую ненависть к ней.

Монсиньор.Мне ненавидеть ее! Напротив, я ее жалею, очень жалею. Я хотел воротить ее на путь истинный. Знай, что я решился даже дать ей убежище в аббатстве подле себя.

Дон Фернандо.Неужели? ( В сторону: «Хотел-таки загнать в овчарню».) И она отказала?

Монсиньор.С негодованием и решительно. Жаль расстаться.

Дон Фернандо.С кем?

Монсиньор.С любовником.

Дон Фернандо.С Арриго? Вы ошибаетесь, он не любовник ее.

Монсиньор.Не любовник? Ты не знаешь Пальмиери, а я его насквозь вижу. Он атеист.

Дон Фернандо.Арриго атеист?

Монсиньор.Да. Какие книги он читает? Во всем доме одно распятие, и то потому только, что он считает его за произведение Бенвенуто Челлини. Чьи портреты в библиотеке? Сарни, Арнальдо, Джиордано Бруно, Кампанеллы, Филянджиери, Франческо Конфорти, Доменико Чирилло. [3] Бенвенуто Челлини, Сарни, Арнальдо, Джиордано Бруно. Кампанелла, Филянджиери и др. — имена видных представителей раннего просветительства и материалистической философии, противников церкви и власти папства. В частности, Бенвенуто Челлини (1500–1571) — знаменитый скульптор и ювелир-художник; Паоло Сарни (1552–1623) — известный историк; Арнальдо Брешианский (1100–1155) — народный проповедник, противник папства и социальный реформатор, сожженный на костре; Джордано Бруно (1550–1600) — крупнейший передовой философ итальянского Возрождения, боец против, католицизма и средневековой схоластики; сожжен на костре в Риме; Фома Кампанелла (1568–1639) — выдающийся философ, один из основоположников экспериментального метода в науке, враг папства, томившийся в заключении двадцать семь лет; автор социально-политической утопии «Город солнца».

Дон Фернандо.Все великие люди.

Монсиньор.Кончившие жизнь на эшафоте.