Эдвард Олби - Все кончено

Жена ( она первой перестает смеяться, слышит Дочь ). Это ты… ты перестань сейчас же!

Дочь. Шлюхи! Дряни… ( Умолкает, заметив, что кричит в тишине. )

Жена ( с тихой улыбкой, как бывает после истерического припадка ). Шла бы ты к себе и довольствовалась собственной грязью. Ты… плод любви! ( Откидывается на спинку кресла, холодно смотрит на нее. )

Дочь ( с яростью ). Ваша безнравственность… уму непостижима. И так довольны собой — избранное общество. Просто не верится… Все вы… кого ни возьми!

Жена ( спокойно, словно речь идет о чем-то постороннем ). Что ж, если тебе больше нечем заняться, сбегай вниз и расскажи нетерпеливым репортерам, какие мы безнравственные, а заодно расскажи и о себе.

Дочь ( сжав зубы, с ненавистью ). Эта женщина ворвалась в наш дом и увела… моего… отца!

Жена ( после паузы, не грустно, а немного устало, может быть, опустошенно ). Да. А моего мужа. Ты не забыла? ( Вздыхает. ) В этом вся разница. Может, у твоего красавчика есть люди, которые заботятся о нем, для которых он не безразличен. Меня это не интересует. Должно бы интересовать тебя, но тоже вряд ли. А мне… не безразлично, что происходит здесь. Эта женщина любит моего мужа — как и я, и он был с ней счастлив — как и со мной. Она добрый, хороший человек и действует не из зависти и не из отвращения к самой себе…

Дочь ( снова близка к ярости ). …как некоторые?!

Жена.…Да, как некоторые.

Дочь ( словно застрявшая пластинка ). Как ты?! Как ты?! Как ты?!

Жена ( на мгновение закрывает глаза, словно отключая звук ). Если ты пороешься в той груде обломков и мусора, в которую ты превратила свою жизнь, возможно, ты и найдешь там крошку чувства, которая тебе объяснит, почему она нам своя. Нет? Потому что она любит нас. А мы любим ее.

Дочь ( низким, грубым голосом ). А меня ты любишь?

Пауза.

( Громче и напряженнее. ) Кто-нибудь меня любит? Жена ( не может сдержать короткого смешка, потом говорит серьезно ). А ты кого-нибудь любишь?

Молчание. Дочь мгновение стоит, покачиваясь и дрожа всем телом, затем круто поворачивается, открывает дверь и с грохотом захлопывает ее за собой.

Друг ( удивленно, в то время как Жена, вздыхая, берет Любовницу за руку ). Неужели она пойдет вниз? Пойдет и расскажет все репортерам?

Жена ( искренне ). Не знаю. Не думаю; впрочем, не знаю. ( Смеется, как раньше. ) Я засмеялась потому, что все это так невероятно. У меня была тетушка, дама угрюмая, впрочем, на то были свои основания. Она умерла, когда ей было двадцать шесть лет, вернее, у нее умерло сердце или что там у нас управляет душой. С виду-то она продолжала жить и прекратила наконец существование в шестьдесят два года, в автомобильной катастрофе. Она каталась с утра на лошади, брала препятствия и возвращалась в своем роскошном прогулочном автомобиле. Знаете, такой старый автомобиль с откидным верхом и со стеклом между передним и задним сиденьем. Она была в галифе и котелке и в желтом шарфе с булавкой в виде лисьей головы. Вдруг резкий поворот — и врезалась прямо в хлебный фургон. Представляете, весь этот металл, бензинная вонь, картонные коробки на шоссе, сдобные булочки и кровь, и ее юное сердце, умершее, когда ей было двадцать шесть, вырывается наконец из ее шестидесятидвухлетнего тела. ( Короткая пауза. ) «Кто-нибудь меня любит?» — спросила она однажды, давно, когда мне было лет девять или десять. В комнате находилось несколько человек, но все, кроме меня, привыкли к ее манере. «А ты кого-нибудь любишь?» — спросила я в ответ и заработала пощечину! Потом мы плакали — и она и я. Я — не от боли, а от… обиды, она — от того и другого: и от обиды, и от боли.

Любовница ( после короткого молчания ). Да-а…

Дверь внезапно распахивается, в комнату влетает Дочь, оставляя дверь настежь.

Дочь. Вот, сами им и расскажите.

Не успевают они опомниться, как в комнату неуверенно входят два фотографа и репортер, делают шаг или два вперед.

Затем все приходит в движение. Врач и Сиделка хоть и остаются на своих местах, но заметно меняются в лице; Сын поднимается с кресла; Друг делает шаг или два вперед; Жена и Любовница встают, готовые к действию.

Друг. Уходите, нельзя же…

Жена и Любовница переходят в наступление.

Жена ( звериный крик ). Убирайтесь… отсюда… вон!

Обе женщины в животной ярости, которая удваивает их силы, набрасываются на вошедших, пуская в ход кулаки и ноги. Борьба недолгая, но бешеная. У одного из фотографов выбит из рук аппарат; он оставляет его на полу, покидая вместе с остальными поле битвы. Жена захлопывает за ними дверь и приваливается к ней спиной. Дочь все это время стоит спиной к зрительному залу. Жена и Любовница — по обе стороны от нее, обратившись к ней лицом. Никто не говорит ни слова; все тяжело дышат. Живая картина. И снова под конец крик раненого зверя, исполненный ярости и боли. Две секунды молчания.

Та же декорация. После окончания первого действия прошло пятнадцать минут. Врач и Сиделка у постели, их одолевает сон. Врач, может быть, заснул на стуле возле постели. Друг стоит у камина и смотрит в огонь; Жена дремлет в кресле; Любовница сидит в кресле у камина; Дочь в кресле несколько в стороне от остальных, лицом к зрительному залу; Сын массирует ей плечи.

Судя по всему, уже очень поздно. Всех их сморила усталость; даже бодрствуя, они словно во сне. Когда один говорит что-либо, другие отзываются на его слова не сразу.

Сын ( тихо ). Не надо было этого делать. Ты сама понимаешь, что не надо было.

Дочь ( ей не очень хочется говорить об этом ). Знаю. Потише.

Сын. Что бы ты ни чувствовала…

Дочь. Знаю. Я же сказала, что знаю.

Сын. Если бы они прорвались…

Дочь. При таком заслоне не прорвешься. Тут понадобилась бы целая армия.

Сын. Что бы ты ни чувствовала…

Дочь ( медленно ). Я чувствую… Я чувствую себя как в детстве, в школе, когда никак не можешь или тебе не дают что-то доказать, а что — и сама не знаешь. Вот как я себя чувствую. ( Без выражения. ) Я чувствую себя ребенком, непослушным, непонятым, которого, однако, все видят насквозь; чувствую себя пресыщенной и… опустошенной. Я все про себя знаю, можешь не сомневаться. Все, что вы обо мне думаете, каждый из вас, но еще и гораздо больше. ( Так, словно эта мысль внезапно пришла ей в голову. ) Как это они меня не убили… эта парочка?