Оноре Бальзак - Мачеха

Генерал. Как? Вы, оказывается, вовсе и не влюблены, хотя уверяли... Вы затеваете ссору с прелестной девушкой в то самое время, как она...

Годар. Я не стал бы ссориться, если бы речь шла не о браке. Брак, генерал, в равной мере и сделка и следствие известных чувств.

Генерал. Простите меня, Годар. Я, как вам известно, несколько резок.

Полина (Годару) . Сударь... (В сторону.) О, какие муки!.. (Вслух.) Сударь, почему бедная девушка...

Годар. Бедная? Да что вы, мадемуазель, у вас четыреста тысяч приданого...

Полина. Почему слабая девушка...

Годар. Слабая?

Полина. Словом, почему девушка не должна присмотреться к человеку, который хочет стать ее повелителем и господином? Если вы меня любите, неужели вы накажете самого себя... накажете меня... за то, что я решилась произвести маленькое испытание?

Годар. В таком случае...

Генерал. О женщины, женщины!

Годар. Вы могли бы с тем же правом воскликнуть: «О девушки, девушки!»

Генерал. Совершенно верно. А моя дочь положительно умнее своего родителя!

Те же, Гертруда и Наполеон.

Гертруда. Так как же, господин Годар?

Годар. Ах, сударыня! Ах, генерал! Я на вершине блаженства, моя мечта осуществилась. Мне, мне войти в такую семью, как ваша! Ах, графиня! Ах, генерал! Ах, мадемуазель! (В сторону.) Попытаемся проникнуть в эту тайну! Она не слишком-то влюблена в меня.

Наполеон (входит) . Папа, я получил в школе награду. Здравствуй, мама. А где Полина? Да ты больна! Бедненькая сестрица! А я теперь знаю, откуда берется правосудие.

Гертруда. Кто это тебе сказал? О, какой у него вид!

Наполеон. Учитель сказал! Он сказал, что правосудие от бога.

Годар. Сразу видно, что учитель твой не нормандец [10] ...учитель твой не нормандец — другими словами: «учитель твой не хитер»; среди французов нормандцы слывут хитрецами. .

Полина (шепотом Маргарите) . О Маргарита, милая, пусть они уйдут!

Маргарита. Господа, барышне надо бы отдохнуть.

Генерал. Ну так мы пойдем, Полина. Ты выйдешь к обеду?

Полина. Если смогу. Батюшка, поцелуй меня.

Генерал (целует ее) . Прелесть моя! (Наполеону.) Пойдем, малыш.

Все уходят, за исключением Полины, Маргариты и Наполеона.

Наполеон (Полине) . А меня ты не поцелуешь? Что с тобою?

Полина. Ох, умираю!..

Наполеон. Зачем люди умирают? Полина, а как это умирают?

Полина. Как умирают? Вот так... (Падает; ее поддерживает Маргарита.)

Маргарита. Господи! Помогите!

Наполеон. Полина! Ой, я боюсь... (Убегает.) Мама! Мама!

Комната Полины.

Полина, Фердинанд и Вернон.

Полина лежит в постели. Фердинанд держит ее за руку; поза его выражает глубокое, всепоглощающее горе. Светает, на столе догорает лампа.

Вернон (сидит у столика) . На полях сражений, в лазаретах я видел сотни умирающих. Почему же смерть девушки под родительским кровом трогает меня больше, чем страдания тех героев? Быть может, потому, что на поле битвы смерть так и подстерегает нас? Ее даже ждешь, а здесь дело касается не одной жизни, здесь видишь целую семью в горе и гибель многих надежд... Вот дитя, девушка, которую я так любил, убита, отравлена... и кем же? Маргарита правильно разгадала тайную борьбу двух соперниц. Мне пришлось заявить властям о случившемся. Однако, бог мне свидетель, я все сделал, чтобы вырвать эту жизнь из когтей смерти...

Фердинанд поднимает голову и прислушивается к словам доктора.

Я даже принес яду, который мог бы служить противоядием первому; но тут нужна помощь светил науки. На такой риск трудно решиться одному.

Фердинанд (встает и подходит к доктору) . Доктор, когда явятся судейские, объясните им все. Они разрешат вам прибегнуть к этому средству — и бог услышит мою мольбу... Он сотворит чудо, он вернет ее мне...

Вернон. Пока яд еще не успел произвести столь глубоких разрушений, я решился бы и сам. Но теперь я окажусь просто отравителем. (Кладет на стол пузыречек.) Нет, это бесполезно, и старания мои были бы просто преступлением.

Фердинанд (прикладывает к губам Полины зеркальце) . Но еще не все потеряно, она дышит.

Вернон. Восхода солнца она уже не увидит.

Полина. Фердинанд!

Фердинанд. Она зовет меня.

Вернон. О, в двадцать два года организм стойко борется с разрушением. К тому же она сохранит ясность сознания до последнего вздоха. Она еще может встать, говорить, невзирая на то, что страдания, вызванные ядом, неимоверны.

Те же и генерал, сначала за дверью.

Генерал. Вернон.

Вернон (Фердинанду) . Генерал.

Фердинанд в бессилии опускается в кресло, стоящее в глубине слева и скрытое пологом кровати. Вернон поворачивается в сторону двери.

Что вам?

Генерал. Взглянуть на Полину.

Вернон. Послушайтесь меня, подождите! Ей гораздо хуже.

Генерал (с силою открывает дверь) . В таком случае я войду.

Вернон. Нет, генерал, послушайтесь меня.

Генерал. Нет, нет. Недвижима, похолодела... Ах, Вернон!

Вернон. Послушайте, генерал... (В сторону.) Надо удалить его отсюда... (Вслух.) У меня осталось очень мало надежды на то, что удастся ее спасти.

Генерал. Как так? Значит, ты обманывал меня?

Вернон. Друг мой, на ложе смерти надо смотреть мужественно, как некогда мы прямо смотрели на жерла заряженных пушек. Я ни за что не ручаюсь, а потому вам нужно пойти... (В сторону.) Ага! (Вслух.) Вам следует пойти за священником.

Генерал. Вернон, я хочу ее видеть, поцеловать

Вернон. Только осторожнее.

Генерал (поцеловав Полину) . Она как лед.

Вернон. Это симптом болезни. Бегите за священником. Вы воспитали дочь в христианских правилах, и, если мне не удастся помочь ей, нехорошо будет оставить ее без напутствия церкви.

Генерал. Да, верно. Иду, иду. (Подходит к постели.)

Вернон (указывает ему на дверь) . Вот туда.

Генерал. Друг мой, я совсем потерял голову, я ничего уже не соображаю... Вернон, соверши чудо! Ты ведь стольких спас, неужели ты не спасешь этого ребенка?

Вернон. Пойдем, пойдем. (В сторону.) Провожу его, а то он может встретиться с полицией, тогда будет еще того хуже. (Уходит.)