Ион Друцэ - Апостол Павел

Варвар : А в чем?

Женщина : Наряды расфалдились.

Варвар : Сбрось их к дьяволу и — лети!

Женщина : Как сбросить? В чем останусь?

Варвар : В чем мать родила. Лучших нарядов у вас не было и не будет.

Дак : Неприлично делать женщине такие предложения.

Варвар : Почему неприлично? Она танцовщица. Я наниматель. Что закажу, то и изобразит.

Еллин : Ты платишь ей за искусство, а не за позор!

Варвар : Я нанял ее для увеселения, а истинное веселье есть полет обнаженной женщины. Видели, как танцуют гадитанки?

Дак : Неужто голыми?!

Варвар : Снимают с себя всё, бросают вверх платочек, и пока платок парит в воздухе, танцуют в чем мать родила. Но подгадывают так, что парящий платочек всё время прикрывает стыдливые места. Все ждут, когда танцовщица промажет, но при мне никогда, ни одна гадитанка себя не посрамила.

Женщина : Я не хуже их это умею, но у меня нет такого платочка, чтобы долго парил в воздухе.

Варвар (снимая с шеи платок) : Вот, подбрасывай и веселись. Гадитанки подарили. Учись у них и пойдешь далеко.

Женщина : Мне нечему учиться у шлюх из общественных купален. Мы по-разному смотрим на мужчин.

Варвар : В каком смысле?

Женщина : Моя задача возбуждать в мужах страсть, увеличить человеческое плодородие, а их задача — осушать болота.

Еллин : Профессионалки... Всюду, куда ни глянешь, профессионалки...

Варвар : Я тебя, детка, нанял не для умных бесед. Поди ко мне. Сними вот это, и это. И это, вот, сбросим.

Скиф (обнажив меч) : Не смей к ней прикасаться! Она — богиня!

Варвар : Дурья твоя голова, это не богиня, а храмовая проститутка, которую выгнали из святилища за пристрастие к танцам.

Женщина : Вот уж неправда. Меня не выгоняли, а отослали на расстояние колокольного звона с условием, что если не буду пропускать молитвы, смогу туда вернуться.

Варвар : Так ты в ожидании часа молитвы всё торчишь над пропастью?

Женщина : Так.

Варвар : Ну, если ты всё еще считаешь себя храмовой, возьми свои пожитки и мотай.

Женщина : Заплати, что мое, и я уйду.

Варвар : За что платить? Мы условились, что будешь развлекать клиентов за одну десятую от выручки, а вина я сегодня не продал ни капли, и всё по твоей вине.

Женщина : Почему по моей?

Варвар : Ты говорила, что сводишь мужей с ума, а ты этого не умеешь.

Женщина : Как не умею? Посмотри вокруг — одни обалдевшие рожи!

Варвар : Вина, однако, не покупают!!

Женщина : Я свою работу сделала. Они все мною бредят, а то, что при этом не покупают вина, это уже твоя забота. Мой товар пользуется спросом, твой — нет. Рынок — это рынок.

Варвар : И кто это так уж вожделеет? Покажи мне его?

Женщина : Да хотя бы и он.

Варвар : Скиф не в счет. Он всегда готов вскочить в седло, только платить нечем. А ты расспроси тех, что при средствах.

Женщина : Ты сомневаешься, ты и спроси.

Варвар : А что, и спрошу. Я не такой дурак, чтобы бросать деньги на ветер. Начнем с крайнего, с Дака. Скажи, пахарь, глядя на танец этой жрицы храма Сладострастии, зашевелилось ли у тебя...

Дак : А чего ему шевелиться, когда, вон, засуха замучила! Третий год без дождя, держимся поливами. А сколько воды на том буйволе натаскаешь?

Варвар : Стало быть? Дак мимо. Скиф не в счет. Я — наниматель. Что до Еллина...

Еллин (углубленный в чтение) : Меня тут нет.

Женщина : А где же ты?

Еллин : Ученые больше пребывают в мире идей, чем в этом греховном мире...

Женщина : Как же ты, пребывая в мире идей, заявляешь, что я тяжеловата?!

Еллин : Ну, может мельком что и приметил, но глубоко не вникал.

Женщина : Как же ты, не вникая...

Еллин : Душечка, философы уходят в горы для размышлений, а не для того, чтобы смотреть танцовщиц!

Женщина : В Афинах мало места для размышлений?!

Еллин : Для глубоких размышлений — мало, и потому, когда нами овладевает великая, но спорная идея, мы уводим ее в горы.

Варвар : Ну вот, еще один мимо. И хотя сама Волупия посвящала тебя во все тонкости женских чар, никого ты тут не охомутала.

Женщина : Как не охомутала? Послушай кифару! Посмотри в его глаза!

Варвар : Рабы не смеют мечтать о любви свободных женщин, их за это кастрируют.

Тем временем из-за скалы выплыла тяжелая корзина и долго маялась по поляне, мешая беседе.

Варвар : Сгинь!!

Женщина : Апостола не спрашиваешь?

Варвар : А он тут при чем?!

Женщина : При том, что он больше всех меня хочет.

Варвар : Вот эта копна рыжих волос?!

Дак : Апостолы — наша опора, это труженики, жертвующие собой, потому, если когда и споткнутся, их нужно прощать.

Скиф : Что ты за него всё заступаешься? Он тебе кто?

Дак : Соработник. Он собирает камни, очищает лик земной, я иду за ним, пашу и сею. Вместе творим хлеб насущный.

Варвар : А как с ним поговорить? Он же и не видит и не слышит ничего вокруг.

Дак : Сборка камней — труд тяжелый. Подождите. Когда устанет и сядет передохнуть...

Варвар : Как же, стану я ждать... Эти рыжие никогда не устают, Эй, ты! Петух!

Апостол продолжал укладывать камни, и тогда Варвар подошел и ступил ногой на его плечо.

Варвар : Ты, петух!

Апостол : А вот этого не надо.

Варвар : Чего не надо?

Апостол : Грубо со мной обращаться.

Варвар : А то что?

Апостол : Будет плохо тебе. Сгоришь.

Варвар : Почему это я сгорю?

Апостол : Civis romanus sum.

Варвар : Я, по-твоему, кто?

Апостол : Северный варвар, торгующий вином.

Варвар : И что из этого следует?

Апостол : Следует то, что за грубое обращение с римским гражданином варвар может быть умерщвлен на месте, без суда. Помни, мы на землях Рима и под сенью римского права пребываем.

Дак : Как он словами орудует!! Точно искру из камня высекает!

Варвар (отступив, более миролюбиво) : Скажи, Цивис романус, верно ли, что эта молодка тебя как бы...

Апостол : Что?

Варвар : Завлекла.

Женщина : Откройся перед ними, не стесняйся.

Апостол (после некоторого раздумья) : Прости меня, жено. Сознаю, соблазнила ты меня, и в помыслах своих я согрешил с тобой. Это тяжкий грех, да простит меня мой Господь. И тебя, жено, прошу о прощении.

Женщина : Но, если ты меня безумно желаешь, сознайся перед всеми! Чего стесняться!

Апостол : Я говорил о том, что было, а не о том, что есть.

Женщина : Как? Только что сгорал от страсти, и всё прошло?

Апостол : Мои признания не пойдут тебе на пользу.

Женщина : ...иль ты не мужчина?!

Апостол : Я, конечно, мужчина, очень даже мужчина, но я испытываю влечение ко всем женщинам, которых встречаю. Танцует ли она, месит ли тесто или несет кувшин на голове — я их всех желаю, со всеми успеваю мысленно согрешить.