Ион Друцэ - Апостол Павел

Варвар : Ты, раб ничтожный, как смеешь вступать в беседу мудрецов, не испросив на то моего разрешения!..

Финикиец : Да позволено будет и мне сказать слово.

Варвар : Говори.

Финикиец : Что есть это слово — Благода?!

Апостол (подумав) : По моему разумению, Благодать — это луч надежды, пробивающийся сквозь черные тучи, в самый трудный день нашей жизни. А солнечный свет — это жизнь, это мир, это, наконец, любовь. И еще раз мир, и еще раз любовь.

Еллин : Зачем так много любви? Любовь — это не маслины, масла из них не выжмешь.

Апостол : Любви никогда не бывает слишком много. Всё, что есть прекрасного в этом мире, создано человеком в состоянии любви. Вне любви нет созидания, и, стало быть, нет жизни, ибо и сам человек есть плод любви.

Варвар : Почем ты знаешь, как я был зачат? А может, моя мать была изнасилована отцом, и на свет появился я?

Дак (обращаясь ко всем) : Вот, скажите, можно ли с таким человеком жить в добрососедстве?

Скиф : Смерть Варвару!!

Еллин : Выслать на пустынный остров...

Апостол : Ни убивать, ни высылать не надо, а ты, брат мой задунайский, сделай вот что... Набери хворосту и разведи свой костер.

Дак : Какой в этом смысл?

Апостол : Смысл будет в том, что, как только ты его разведешь, уже не ты к нему на огонек, а он к твоему очагу попросится.

Варвар : Как же. Разбежался. У меня что, нет своего огня?!

Дак : Слышал, что он говорит?

Апостол : Не обращай внимания. Варвары любят болтать, но в здравом уме им не откажешь.

Дак : И если подойдет, отвести ему место?! После всего, что между нами было?

Апостол : Ты выделишь ему лучшее место. Ты искренне обрадуешься ему. И ты станешь мудрее. Человечнее его. Выше его.

Варвар : Что ты за глупости несешь! Как он может, при одном старом буйволе, быть выше меня, если у меня пять ослов и четыре верблюда в загоне. Кто из имеющих разум может поставить его выше меня?

Апостол : Бог.

Варвар : Он что, ничего не смыслит в человеческих делах, этот твой бог?

Апостол : Отчего же! Он очень хорошо разбирается, иначе не направил бы мои стопы сюда, не поставил бы меня между тобой и этим пахарем.

Варвар : И для чего он тебя так поставил?

Апостол : Чтобы ты не унижал, не обдирал, не душил его, ибо вы — братья.

Варвар (мучительно изучая соседа) : Да, но... Я его не люблю.

Апостол : И все-таки вы оба — дети Всевышнего и, стало быть, духовные братья.

Варвар : Ну, а если мы братья, почему не можем стоять рядом? Почему твой бог непременно хочет ставить этого несчастного выше меня?

Апостол : Потому что брат мой Дак не просто разведет костер.

Варвар : Что он еще может? У него ни вина, ни котлов.

Апостол : Разве ты не слышал, как он целый день гудит жерновами?

Варвар : И что?

Апостол : У него достаточно муки, чтобы замесить тесто и испечь хлеба.

Варвар : Хлеба могут так возвысить человека?

Апостол : “Я есмь хлеб”, — сказал Господь. Замесив тесто и поставив его на горячие угли, мой брат Дак не просто испечет хлеба; он Господа приведет в нашу общину.

Варвар (Еллину) : Что, хлеб и Бог — одно и то же?

Еллин : По крайней мере, из всех открытий человеческого разума, хлеб — единственное открытие, которое всегда и везде ведет к жизни, и только к жизни.

Скиф : У нас тоже хлеб почитают. Нету праздника, чтобы без выпечки.

Женщина : Обожаю праздники.

Дак : Я до праздников охоч как никто но, что если на рынке будет больше спроса на зерно, чем на готовые хлеба?

Апостол : Причем тут рынок?

Дак: Как причем? Для кого я их буду печь?

Апостол : Надо же, и мой брат Дак только о ней одной, о торговле...

Дак: Но что мне делать, если у меня восемь ртов в доме, а в поле засуха, сгорело всё...

Апостол : Если ты тут стоишь, немного, всё же, уродило...

Дак: Совсем мало.

Апостол : Но, все-таки, больше чем у соседей?

Дак : У соседей булыжники, и те обгорели.

Апостол : А возблагодарил ли ты Господа за то чудо, которое, что ни год, происходит на твоем поле?

Дак : Что, и за такую малость следует благодарить?

Апостол : Сказано — наблюдайте, чтобы хлебы Мои в жертву Мне приносимы были... А ты ничего не несешь. Третий год Бог спасает твою семью, и ты третий год не приносишь полагающуюся Ему десятую часть.

Дак : Но мало, брат мой, посмотри, как мало всего у меня...

Апостол : Жертвовать, это и значит оторвать от себя часть того, в чем ты сам имеешь нужду. И чем труднее оторвать, тем обильнее возблагодарит тебя Господь.

Дак: Но тут, это самое... ни храма, ни амвона, ни стола, чтобы возложить хлебоприношение...

Апостол : Горы и голубой купол неба — это удивительнейший храм, самим Господом созданный...

Дак : А как быть с тем, что, вот, амвона нет...

Апостол : Скала — это несокрушимый амвон, и всё, что оттуда будет сказано, — на века!

Дак : А стол для жертвоприношений где возьмем?

Апостол : Покроем это округлое возвышение травой, цветами.

Дак : Это может получиться красиво, но у нас священнослужителя нет. Кто, ради меня, поднимется на скалу и воззовет к Господу?

Апостол : Я поднимусь.

Дак : И воззовешь?

Апостол : Воззову.

Дак : Думаешь, спустится? Возьмет?

Апостол : Возьмет сколько возьмет.

Дак : А с оставшимися что будем делать?

Апостол : Угостим братьев, помолившихся и воспевших вместе с нами.

Дак : Но... им же платить нечем...

Апостол : Брат мой задунайский, принесенное Господу в дар — это уже не твое, а Господне!

Дак : Как бы не прогадать. Я такой нехитрый, сколько раз оказывался в дураках...

Апостол : В дураках ты никак не можешь оказаться, ибо Господь помнит все добрые дела и тех, кто их сотворил.

Дак : Что я для твоего Господа, чтобы он меня помнил!

Апостол : Ты Его сын, как и я. Потому мы и братья.

Дак : А если так, между нами... как брат брату... На что я мог бы рассчитывать?

Апостол : Для начала, думаю, на хорошие, плодородные дожди...

Дак : И — всё! Большего не надо. Разве что после тех бесконечных осенних дождей — раннюю, снежную зиму, так чтобы снега до самой весны простояли...

Апостол : Отцы знают нужды своих детей еще до того, как узнают о них сами дети...

Дак (принимаясь за дело) : Ну, жена, переплавляемся на другой берег!

Апостол (благославляя) : Да поможет вам Господь!

Финикиец : О, Картагена, моя несравненная Картагена...

Варвар (рабу) : Ты выводишь меня из себя...

Кифара умолкла. Наступившую тишину расколол долгий, протяжный, разбойничий свист. Бухта ответила. В горах подтвердили.