Руди Штраль - Арно Принц фон Волькенштейн

Сторож. Кто?

Тилли. Один человек…

Штоцек (поспешно). Наш знакомый.

Сторож. Так, значит, вас все-таки трое! И не надейтесь, что вас поселят в одной комнате! У нас тут дом отдыха солидных людей, а не…

Штоцек. Знаю. (С негодованием.) Вы нам тут аморалку не шейте!

Сторож. Мне что-то не совсем ясно насчет вашего знакомого.

Штоцек. О, я вам сейчас все объясню.

Сторож. Да уж, пожалуйста, объясните.

Штоцек. Так вот, значит… Впрочем, в двух словах всего не растолкуешь. Я объясню утром вашему руководству, в спокойной обстановке. Так сказать, во избежание дальнейших недоразумений.

Сторож. В таком случае не раньше девяти! (Собирается закрыть ворота.) А сейчас: всего хорошего!

Штоцек. Вы что, хотите оставить нас на улице?

Сторож. А вы как думали, я впущу вас без путевок? Да еще с каким-то «знакомым»?

Тилли. Да его уже и след простыл!

Штоцек. К нашему отдыху он не имеет ни малейшего отношения.

Незаметно для всех троих появляется Принц, однако, не решаясь подойти ближе, держится на некотором отдалении.

Сторож. Как же вы тогда доверили ему путевки — такой важный документ? А еще административный работник! Небось и сами не верите в свои россказни. В общем, приходите утром, а то и вовсе не приходите. (Захлопывает ворота.)

Штоцек. Бюрократ проклятый! (Колотит по воротам.)

Тилли. Перестань, Норберт, бесполезно. Ты бы на его месте поступил так же.

Штоцек. Как ты можешь, Тилли!..

Тилли. Не спорь. Знаешь же, что я права.

Штоцек (после короткого раздумья). Ну что ж, объективно говоря, старый хрыч лишь исполняет служебный долг. (Покорно.) Так я пойду разложу сиденья?

Тилли. А что еще остается делать? (Устало садится на чемодан.)

Штоцекуходит на автостоянку.

Принц (робко подходит к Тилли). Простите, сударыня, ваши грамоты. (Протягивает ей путевки.) Не успел отдать. (Боязливо смотрит в сторону автостоянки.) Он был так страшен в своем гневе…

Тилли. Сегодня он был еще ничего.

Принц. Наверное, потому, что у него не было меча. Однако могу вообразить себе, каков он при оружии, верхом на коне!..

Тилли (рассмеявшись). Кто? Мой муж?

Принц. Разве он не рыцарь?

Тилли. Что вы! Он — заместитель… Однако, извините, кто же будете вы? Актер? Снимаетесь в историческом фильме? Или вы с телевидения? Знаете, как бывает: устраивают людям на улице розыгрыши и снимают скрытой камерой, а потом вся страна над ними хохочет до упаду…

Принц. Не хотел бы выглядеть глупцом, однако что означают сии слова — «фильм», «телевидение», «камера»?

Тилли. Перестаньте насмешничать. С перепугу я и вправду поначалу подумала, будто вы сидели в арке, но теперь…

Принц. Не сидел, а стоял.

Тилли. Да будет вам!

Принц. Слово чести!

Тилли. Послушайте, я уже давно не верю ни в какое колдовство.

Принц. Неужели вы сами ни разу не были зачарованы?

Тилли. Разумеется, нет. Точнее…

Принц. Что — «точнее»?

Тилли. Было раз. Когда было мне семнадцать, а Норберту двадцать один. В те годы он писал прелестные стихи.

Принц. Баллады? Романсы?

Тилли. Нет, частушки для агитбригад. Но это было так романтично! А уж как революционно!

Штоцек (кричит со стоянки). Эти чертовы сиденья не раскладываются, хоть тресни! А еще этот драндулет «люкс» называется! Пойди помоги, Тилли!

Тилли. Оставь, Норберт. Позвони лучше снова.

Штоцек. Без путевок — бессмысленно.

Тилли. Все в порядке — они у меня. Их вернул этот… этот человек.

Штоцек (возвращается, ледяным тоном). Вот как?

Принц. Ах, сударь, не гневайтесь! У меня голова идет кругом, все такое новое, незнакомое… Мне надо собраться, освоиться в современности. Какой сейчас, собственно, год?

Штоцек. Какой год?!

Тилли. Семьдесят девятый.

Принц. А точнее? (Неуверенно.) Тысяча четыреста семьдесят девятый?

Штоцек (шепотом, Тилли). Тилли, я, кажется, догадываюсь!

Принц. Тысяча пятьсотсемьдесят девятый?

Тилли. Да что вы!

Принц. Шестьсотсемьдесят девятый?

Штоцек (Тилли). Все ясно: он ненормальный!

Принц (с возрастающим беспокойством). Семьсот? Восемьсот? Девятьсот?

Штоцек. Во, теперь в точку! Сейчас тысяча девятьсот семьдесят девятый год. (С наигранной беспечностью.) Да, что и говорить, современность — беспокойная пора! Но ничего, как видите, живем…

Принц (убитым голосом). Тысяча девятьсот семьдесят девятый… Какой ужас, какой ужас!..

Штоцек. Без паники, молодой человек. Все будет в порядке. (Кладет руку на плечо Принцу и увлекает его за собой к воротам замка.) Коллектив, если вы знаете, что это такое, большая сила. В беде не бросит. Ну давай же, Тилли, звони!

Тилли. Но тогда получится, что нас трое!

Штоцек. Ну и что?

Тилли. Он же в путевке не указан!

Штоцек. Сейчас совсем другая ситуация. Нужны срочные меры!

Принц. Вы убеждены?

Штоцек. На сто процентов.

Принц. Но что можно сделать, когда сейчас тысяча девятьсот…

Штоцек…семьдесят девятый год! Последние две цифры чрезвычайно существенны!

Принц (в отчаянии). Так я один на всем белом свете!

Штоцек. На сей счет будьте совершенно спокойны: земной шар как раз страшно перенаселен. Правда, что касается нашей страны…

Тилли. Он имел в виду совсем другое. (Принцу.) Вы хотите сказать, что у вас не осталось никого из семьи? Бедный мальчик!

Принц (безутешно). Один на всей земле… Совершенно один! (Кладет голову на плечо Тилли.)

Штоцек. Осторожно, Тилли, может, он социально опасен! Еще бы, родился-то в раннем средневековье!

Тилли. Норберт!

Штоцек. Я имел в виду — в его сознании: сумеречном, маниакальном. От такого чего угодно можно ждать!

Тилли. Не знаю…

Снова распахиваются ворота. На сей раз появляется женщина в белом: Директриса дома отдыха. Принц с ужасом смотрит на нее и, улучив мгновение, когда Штоцек и Тилли оборачиваются к Директрисе, тотчас незаметно исчезает.

Директриса. Добрый вечер — или, лучше сказать, доброе утро! Вы и есть та самая пара без путевок?