Эмиль Брагинский - Ирония судьбы, или С легким паром

Трудно понять, почему люди радуются приходу Нового года, вместо того чтобы плакать.

Если вдуматься, новогодний праздник — печальное событие в нашей скоротечной жизни. Ведь все мы еще на один шаг приближаемся к роковой черте. А сама процедура встречи Нового года ускоряет процесс приближения. Вместо того чтобы спать, сохраняя здоровье, люди всю ночь нарушают режим и безобразничают.

В честь сомнительного праздника происходит массовое уничтожение зеленого друга и массовое употребление зеленого змия.

Наступление Нового года всегда окутано таинственностью и ожиданием счастья. Именно под Новый год могут случаться совершенно немыслимые события, которые никак не могут случаться в обычную, рядовую ночь.

Наша маловероятная и тем не менее достоверная история началась 31 декабря, часов за десять до смены года.

В новехоньком микрорайоне, на окраине Москвы, в домах, похожих друг на друга, как граненые стаканы, одним словом, в одинаковых, белых, крупно- или мелкопанельных домах велись лихорадочные приготовления к встрече Нового года. Во всех квартирах пекли пироги, варили студень, жарили индеек (а где не достали индеек, жарили кого-нибудь другого), заправляли майонезом салаты, выставляли на балконы водку и шампанское и, разумеется, украшали елки — натуральные или искусственные — разноцветными, яркими игрушками.

В доме № 25 по Третьей улице Строителей отмечался сегодня двойной праздник — и Новый год и новоселье. А раз новоселье, значит, жильцы совсем недавно переехали в этот дом. Кое-что побилось, сломалось, все лежало не там, где нужно, все валялось друг на друге, мебель была расставлена впопыхах, не все люстры повешены, занавески в одних квартирах уже висели на окнах, а в других еще лежали в чемоданах. Новый дом, новая квартира, новая жизнь, новое счастье.

И, наверно, поэтому хирург Евгений Лукашин — внешность заурядная, зарплата заурядная (стоит ли много платить человеку, который режет других людей?), возраст заурядный (около сорока), — одуревший от переезда Евгений Лукашин находился в своей новой квартире № 12 в опасной близости от красивой молодой женщины по имени Галя. Симпатичная мама Лукашина — Марина Дмитриевна — благоразумно пряталась на кухне.

— Женя, — говорила Галя с явной хитрецой, — у меня к тебе предложение, совершенно неожиданное.

Лукашин был искренне заинтригован:

— Галя, не пугай меня!

— Давай вместе встречать Новый год!

Однако сообразительность не являлась достоинством Лукашина.

— Но мы и так встречаем вместе!

— Ты меня не понял. Давай встречать совсем вместе и не пойдем к Катанянам! — Гале очень хотелось перейти из разряда возлюбленных в разряд невест.

Раздался звонок в дверь. Мама, которая до этого прислушивалась к разговору — в современной квартире была современная звукопроводимость, — недовольно поднялась с места и пошла отворять.

— С наступающим, Марина Дмитревна! — весело сказал благополучный, мордатый Павел Судаков, бывший школьный друг Евгения Лукашина. Павел явно намеревался войти, но Марина Дмитриевна решительно преградила ему дорогу:

— Тише, что ты кричишь?!

— А что случилось?

— Кто там пришел? — донесся из комнаты голос Лукашина.

— Соседка зашла за луковицей! — отозвалась мать, а Павел оторопел и, невольно включаясь в игру, перешел на шепот:

— Что у вас происходит?

— Павлик, зайди, пожалуйста, завтра! — попросила Марина Дмитриевна.

— Завтра не смогу. Вечером я улетаю в Ленинград.

— Счастливого пути! — И Марина Дмитриевна захлопнула дверь перед самым носом Павла.

Нахальный Павел тотчас же позвонил снова.

На этот раз Марина Дмитриевна сначала накинула на дверь цепочку и только потом приоткрыла.

— Ты что хулиганишь? — озорно спросила Марина Дмитриевна.

Павел растерянно смотрел на нее сквозь дверную щель.

— Мама, кто там опять? — послышался голос Лукашина.

— Телеграмма от тети Веры! — и глазом не моргнув, сочинила родная мать.

— А вы, Марина Дмитриевна, с детства учили нас говорить только правду! — укоризненно сказал Павел.

— Бывают обстоятельства, когда неплохо соврать! — доверительно объяснила Марина Дмитриевна.

— Но Саша и Миша ждут нас в бане! А прямо из бани я еду на аэродром!

— Сегодня повеселитесь без Жени! Кстати, зачем ты едешь в Ленинград?

— Ира застряла там в командировке. Требует, чтобы я прилетел встречать с ней Новый год. — Павел еще больше понизил голос. — Я никому не скажу, все-таки… что происходит?

— Пока это тайна… Узнаешь… в свое время. — Видно было, что дразнить Павла доставляло Марине Дмитриевне удовольствие.

— У Жени от меня нет тайн!

— Иди в баню! — Марина Дмитриевна защелкнула дверь и вернулась в кухню, на пункт подслушивания.

Тем временем Лукашин все еще не понимал хитрого Галиного плана:

— Но мы же договорились встречать Новый год с Катанянами. Подводить некрасиво. Ты уже сделала салат из крабов. Кстати, где ты достала крабы?

— Давали у нас в буфете!

— Я так люблю крабы!

— Тогда тем более съедим их сами! — намекнула Галя.

— А где мы их станем есть? — простодушно спросил Женя.

— Какой ты непонятливый! — нежно сказала Галя. — Мы будем встречать здесь, у тебя.

— А кого еще позовем? — спросил тупой Лукашин.

— В том-то и весь фокус, что никого! — Галя была терпелива.

— А мама? Она будет встречать с нами?

— Мама уйдет. Она все приготовит, накроет на стол, конечно, я ей помогу, а потом уйдет к приятельнице. У тебя мировая мама!

А мама, которая услышала, как Галя распоряжается ее судьбой, только лишь вздохнула.

— Ты умница, — воодушевился Лукашин. Он только сейчас осознал все выгоды, которые принесет ему реализация Галиного плана. — Почему это предложение не пришло в голову мне?

— Кто-то из двоих должен быть сообразительным!

— Ты знаешь… мне эта идея определенно нравится! Я выпью, я расхрабрюсь, обстановка будет располагать, и я скажу тебе то, что давно собираюсь сказать!

— А что именно? — с надеждой спросила Галя.

— Обожди до Нового года! — Лукашин явно не мог решиться на объяснение, что-то ему мешало.

— Боюсь, у тебя никогда не хватит смелости! — подзадоривала Галя.

— Трусость старого холостяка. Однажды я уже делал предложение женщине. К моему великому изумлению, она согласилась. Но когда я представил себе, что она поселится в этой комнате и будет всю жизнь мелькать перед глазами, туда-сюда, туда-сюда, я дрогнул и сбежал в Ленинград.