Вацлав Гавел - Протест

Станек. Это просто замечательно! Вот так удача! Я здесь сижу, мучаюсь, не знаю, как быть. В конце концов решаюсь посоветоваться с вами, а у вас, оказывается, все уже давно готово! Разве это не чудо? Да нет, я знал, что обращаться надо именно к вам...

Станекидет к письменному столу, садится, снова надевает очки и снова читает текст.

Именно то, что я хотел! Коротко, ясно, сдержанно и при этом так значительно! Сразу видно, что писал профессионал! Я бы просидел над этим сутки и все равно не написал бы так здорово!

Ванеккраснеет от смущения.

Послушайте, вот только одна мелочь... Вы думаете, слово «произвол» в конце совершенно необходимо? Может быть, стоит подыскать какой-нибудь более спокойный синоним? Мне кажется, это как-то не соответствует контексту. Все написано очень по-деловому и сдержанно, а концовка звучит как-то слишком уж эмоционально. У вас нет такого впечатления?.. А все остальное на редкость точно! Разве только второй абзац... Он вроде как бы лишний. И даже несколько ослабляет содержание первого. Но с другой стороны, там есть, конечно, весьма важная мысль о влиянии Явурека на неформальную молодежь. Ее обязательно нужно оставить. Но лучше бы переместить этот пассаж вот сюда, в конец — вместо слова «произвол», так выглядело бы весьма солидно. Но все это, так сказать, чисто субъективные впечатления. На них можно вообще не обращать внимания. В целом это совершенно великолепно! И свою роль ваше письмо, вне всякого сомнения, сыграет. Я вновь должен выразить, Фердинанд, свое восхищение вашим даром ярко и кратко изложить суть дела и избежать при этом возможных нападок — это мало кто из нас умеет...

Ванек. Видите ли...

Станекоткладывает очки в сторону, подходит к Ванеку, кладет перед ним его бумагу, после чего садится в кресло и отпивает коньяк. Короткая пауза.

Станек. Как хорошо становится на душе, когда знаешь, что есть человек, к которому всегда по таким вопросам можно обратиться и на которого можно положиться...

Ванек. Но это же естественно...

Станек. Естественно для вас, но в тех кругах, где вынужден вращаться я, подобные вещи естественными не являются... Там естественным было бы нечто противоположное. Стоит человеку попасть в беду, и все сразу от него отворачиваются и — из страха за свое положение — где только могут стараются показать, что никогда не имели с этим несчастным ничего общего и, более того, всегда его осуждали. Да вы сами все это знаете лучше меня! Ведь когда вы были в тюрьме, ваши же старые товарищи по театру выступали против вас в телевизионной передаче!.. Это было отвратительно!

Ванек. Я на них не сержусь.

Станек. А я сержусь! И негодую! Я им это так прямо и сказал! Знаете, человек в моем положении уже научился кое-что понимать, вы уж меня простите! Все имеет свои границы! Я понимаю, что вам, когда речь идет именно о вас, неприятно в чем-либо этих молодых людей упрекать, и больше всего вам хотелось бы вообще забыть об этом. Но если мы все будем терпеть еще и подобное свинство, нам тогда фактически придется взять на себя ответственность за весь этот нравственный распад и признать, что мы сами его усугубляем. Разве я не прав?..

Ванек. Гм...

Короткая пауза.

Станек. Вы уже это отправили?..

Ванек. Нет, только собираем подписи.

Станек. И сколько набрали?

Ванек. Около пятидесяти.

Станек. Пятьдесят? Это хорошо.

Короткая пауза.

Ничего себе, значит, я пришел, как говорится, к шапочному разбору.

Ванек. Да нет.

Станек. Ну, как же нет — все уже идет своим ходом.

Ванек. Работа в самом разгаре.

Станек. Хорошо, но письмо будет отправлено и опубликовано, это же ясно. Кстати, мне кажется, не стоит пока давать его западным агентствам, что толку от коротенького сообщения, на которое никто не обратит внимания. Лучше передать письмо непосредственно в какую-нибудь влиятельную европейскую газету, чтоб протест был опубликован целиком и с подписями.

Ванек. Да, конечно.

Короткая пауза.

Станек. Они уже в курсе?

Ванек. Вы имеете в виду полицию?

Станек. Да.

Ванек. Не знаю, скорее всего нет.

Станек. Послушайте, я не хочу вам ничего советовать, но мне кажется, что сейчас вам надо не подписи собирать, а поскорее отослать письмо. Не то они об этом прознают и как-нибудь да помешают! Пятьдесят подписей, этого вполне достаточно... В конце концов дело не в количестве имен, а в том, какой они имеют вес.

Ванек. Важна каждая подпись.

Станек. Разумеется. Но для формирования общественного мнения за рубежом очень важно, чтоб здесь были какие-нибудь громкие имена. Скажите, Павел тоже подписал?

Ванек. Да.

Станек. Это хорошо. Сейчас его имя, что там ни говори, известно во всем мире.

Ванек. Конечно.

Короткая пауза.

Станек. Послушайте, Фердинанд...

Ванек. Да.

Станек. Я хотел бы поговорить с вами еще кое о чем. Дело это, конечно, довольно-таки деликатное...

Ванек. Это прекрасно...

Станек. И вот я подумал... Просто я был бы очень рад... В ваших кругах много людей, которые лишились работы... Я хочу помочь им. Вы не могли бы принять от меня какую-нибудь сумму?

Ванек. Очень благородно с вашей стороны... У некоторых ребят с деньгами действительно туго... Но понимаете ли, всегда возникает проблема, как сделать так, чтобы они... Ведь чем больше человек нуждается, тем решительнее он отказывается.

Станек. Разумеется, это не бог весть какая сумма, но ведь бывают ситуации, когда дорожишь каждой кроной...

Станекподходит к письменному столу, вынимает из ящика две купюры, потом на какое-то мгновенье задерживается, прибавляет к ним еще одну и подает Ванеку.

Ванек. Спасибо... Сердечно благодарю от имени всех...

Станек. Мы должны помогать друг другу! То, что это от меня, говорить не надо. Речь ведь не о том, чтоб воздвигнуть памятник самому себе... На сей счет, впрочем, вы уже могли убедиться...

Ванек. Да, еще раз благодарю...

Станек. Ну. как — вы не хотите посмотреть на мой сад?

Ванек. Пан Станек?

Станек. Да?

Ванек. Завтра мы хотим это отправить. Я имею в виду протест по поводу ареста Явурека.

Станек. Замечательно! Чем раньше, тем лучше.

Ванек. Так что еще сегодня...

Станек. Сегодня вам прежде всего надо как следует выспаться! Не забывайте, что вы с перепоя, а завтра у вас — трудный день.