Федор Сологуб - Собрание пьес. Книга 1

Передонов. Да, от него не спрячешься. Иногда он даже оборотнем живет. Ты думаешь, это просто кот, ан врешь. Это жандарм бегает. От кота никто не таится, он все и подслушивает.

Рутилов. Смотри-ка, Ардальон Борисыч, к тебе директор с женою приехали.

Передонов. Врешь…

Варвара (взглянув в окно). Ах, батюшки-светы… А я-то в затрапезе… Вот-то не ждала… Переоденусь, а ты, Ардальон Борисыч, принимай гостей. (Идет в спальню переодеваться.)

Передонов выходит в переднюю. Скоро возвращается, и с ним Хрипач и госпожа Хрипач. Они здороваются с гостями Передонова.

Передонов. Варвара сейчас. Она одевается. Она стряпала. У нас прислуга новая. Не умеет по-нашему. Дура набитая.

Госпожа Хрипач тихо разговаривает с Преполовенской, Рутиловым и Володиным. Хрипач и Передонов стоят вместе в стороне. Разговаривают вполголоса.

Передонов. Мне в канцелярии сказали, что вам опять на меня нажаловались.

Хрипач. Да, и все на ту же прискорбную тему, относительно которой я уже имел с вами не очень приятный для нас обоих разговор. Мне передавали, что вы были у нотариуса Гудаевского с жалобами на его сына, поведение которого не дает достаточно поводов для жалоб.

Передонов. Он сорванец.

Хрипач. Произошло неприятное объяснение. Вечером, когда Гудаевский был в клубе, вы явились вторично и убедили его жену высечь мальчика.

Передонов. Она сама меня позвала.

Хрипач. Пусть так, но последствия были весьма неприятные не только для вас, но и для репутации гимназии. На днях, как мне передавали, Гудаевский в клубе, при многих свидетелях, нанес вам оскорбление действием. Прибавляют еще некоторые подробности, которые мне кажутся даже неправдоподобными при всем том, что вы уже приучили нас к большой эксцентричности вашего поведения.

Передонов. Может быть, вам наврали.

Хрипач. Надеюсь. Упасть под бильярд и притвориться пьяным до беспамятства, — это уж слишком остроумно.

Передонов. Что ж такое? Он дерется, а разве это позволяется? Он не имел никакого права мне в рожу заехать, он в церковь не ходит, в обезьяну верует и сына в ту же секту совращает. На него надо донести, он — социалист.

Хрипач. Все это — не наше дело. И я совершенно не понимаю, что вы разумеете под оригинальным выражением «верует в обезьяну». По моему мнению, не следовало бы обогащать историю религий вновь изобретаемыми культами. Относительно же нанесенного вам оскорбления думаю, что вам следовало бы привлечь его к суду. А самое лучшее было бы для вас — оставить нашу гимназию. Это был бы наилучший исход и для вас лично, и для гимназии.

Передонов. Я инспектором буду. Мне обещали.

Хрипач. До тех же пор, еще раз повторяю и, надеюсь, в последний раз, вам следует воздержаться от этих странных прогулок. Согласитесь сами, что такое поведение роняет достоинство учителя в глазах учеников. Ходить по домам… (Пожимает плечами.)

Передонов. Что ж такое? Я для их же пользы…

Хрипач. Пожалуйста, не будем спорить. Извините, что я говорю все это в вашем доме, но вы сами пожелали начать это объяснение, для меня, поверьте, во всяком случае очень тягостное. Но вот и ваша супруга.

Входит Варвара с красным, испуганным лицом, кое-как одетая. Сует гостям руку. Говорит дрожащим от волнения голосом.

Варвара. Уж извините, что заставила ждать. Не знали, что вы в будни пожалуете.

Госпожа Хрипач. Я редко выезжаю в праздник. Пьяные на улицах. Пусть прислуга имеет себе этот день.

Варвара. Вот, а мы-то вас все в праздник поджидали. Уж все у нас с визитом были. Ну, вот и вы к нам пожаловали. Николай Васильевич, Варвара Сергеевна. Прошу любить да жаловать.

Госпожа Хрипач. Очень рада приветствовать вас в вашем доме.

Варвара. Все мамзелью была, а вот и мадамою стала. Мы с вами тезки, я — Варвара, и вы — Варвара, а не были знакомы домами. Пока мамзелью была, все больше дома сидела, — да что ж все за печкой сидеть?

Госпожа Хрипач. Конечно.

Варвара. Теперь мы с Ардальон Борисычем будем открыто жить. Милости просим, мы к вам, вы к нам, — мусью к мусью, мадам к мадам.

Госпожа Хрипач. Только вам здесь недолго, кажется, придется жить. Ваш муж, я слышала, переводится.

Варвара. Да, вот скоро бумага придет, мы и поедем. А пока бумага не пришла, надо еще и здесь пожить, покрасоваться.

Рутилов. А уж мы думали, что Ардальон Борисыч на барышне Пыльниковой женится.

Госпожа Хрипач. Какая это Пыльникова?

Рутилов. А это гимназист ваш один, про которого кто-то сочинил, будто это барышня переодетая.

Госпожа Хрипач. Да, я слышала что-то об этом. Какая глупая выдумка…

Преполовенская. А уж Варвара Дмитриевна боялась, что эта барышня хочет обольстить Ардальон Борисыча.

Передонов. Ну да… Что ж мне на всякой жениться… Мне протекция нужна.

Рутилов. А все-таки, как же это у тебя с барышнею Пыльниковой разошлось? Ведь ты за нею ухаживал? Она тебе отказала.

Передонов. Я ее еще выведу на чистую воду.

Госпожа Хрипач. Позвольте с вами проститься.

Варвара. Да что ж вы так скоро собрались? И разговориться не успели как следует.

Госпожа Хрипач. Извините, когда-нибудь в другое время. Нам надо еще в одном месте побывать.

Хрипач и госпожа Хрипач прощаются и уходят. Передонов и Варвара их провожают.

Рутилов. Ждет Ардальон Борисыч места. Да вряд ли дождется.

Преполовенская. Почему же вы так думаете, Платон Платонович?

Рутилов. Да говорят, что Варвара его одурачила.

Преполовенская. А как же княгини письма?

Рутилов. Да говорят, что она сама их подделала. Да уж будто вы не знаете?

Преполовенская. Да, я тоже что-то такое слышала.

Рутилов. Ловко одурачили.

Возвращаются Варвара и Передонов.

Варвара. Ну, слава Богу, ушли. А то я и не знала, что и говорить-то с ними. Что значит, что мало-то знакомые люди… Не знаешь, с какой стороны к ним и подъехать.

Рутилов. Пригласили они вас на свои журфиксы?

Варвара. Нет, ничего не говорили.

Рутилов. Как же они так?

Преполовенская. Высоко себя ставят. Визит отдали, а домами знаться не хотят.

Варвара. Ну, как не хотят. А что не сказали, так они карточку пришлют, с расписанием, когда ходить к ним надо. У этих господ на все свое время назначено.

Володин. Так как они изволят быть аристократами, то у них свои порядки и все по расписаниям, а не так, как у нас: на огонек заходим, а хозяева — милости просим, завсегда рады.