Франц Грильпарцер - Величие и падение короля Оттокара

Фюлленштейн Да говорят, что на дороге в Прагу Его встречали.

Милота Здесь он отдохнет! Теперь подрезаны его крыла; Чужие земли, что всегда манили, Он возвратил торжественно владельцам. И если, по обычаю отцов, Он станет нами править, выгнав немцев, И, на богемцев знатных опершись, О нуждах своего народа вспомнит, Я, может быть, забуду, что он сделал С моей семьей. Вы к канцлеру идете? Ему скажите, что герольд к нам прибыл От императора. По договору Он требует, чтоб мы освободили Заложников — австрийцев и штирийцев, Которых мы по всей стране забрали. Герольд уже вошел в ворота Праги, Так нужно все проделать побыстрее, Пока король не может помешать.

Фюлленштейн

Но если..

Милота Делайте, как я велю.. — Фюлленштейн уходит.

Когда б он всю страну не опозорил,

И я теперь смеялся бы, как Цавиш. Успеть бы только до его прихода! Он утвердит — а сам на боковую! (Уходит в замок.)

Короткая пауза, затем появляется королевский оруженосец Он оглядывается кругом и кричит в глубь сцены.

Оруженосец

Нет никого, мой добрый государь!

Появляется Оттокар, он закутался в темный плащ, берет с черными перьями надвинут на самые глаза.

Слуга

Мне вызвать канцлера? Но, государь, Вы сами, может быть, войдете в замок? Оттокар отрицательно качает головой.

Уже два дня вы ничего не ели, Не спали… Вы собой не дорожите.

Оттокар иронически смеется.

Войдите в замок, я вас умоляю!

Оттокар нетерпеливо топает ногой.

Ну, ладно, я пойду. Вы хоть присядьте! (Уходит в замок.)

Оттокар

Мне осквернить тебя, отцовский замок, Ступив за твой порог? Бывало, прежде, Когда я приходил к тебе с победой, Неся в бою добытые знамена Сквозь клики торжествующей толпы, Ты для меня распахивал ворота И предки на меня глядели с башен. Ты ввысь вознесся для одних героев И знать не знаешь тех, кто опозорен. Я сяду здесь, как собственный привратник, И буду отвращать позор от дома. (Садится на ступеньки у подъемной дверцы и закрывает лицо.)

Входят бургомистр Праги и несколько горожан.

Бургомистр

Пустите, я спешу сейчас в совет. К нам прибыл императорский герольд, И надо отвечать без промедленья. Теперь опять в империю мы входим; Король торжественно принес присягу И на коленях в верности поклялся.

Горожанин Как на коленях?

Бургомистр

Так вот, на коленях! Пред императором встал на колени Король, а император сам сидел, И войско с изумлением глядело. Что там?

Горожанин Да кто-то на ступеньки сел. Бургомистр

Высокомерие приводит к краху, Частенько я говаривал об этом! Взгляните, кто сидит там на ступеньках. Бродяг остерегаться нынче надо, Уволенных солдат немало бродит!

Горожанин (возвращается)

Ах, сударь!

Бургомистр Ты дрожишь? Горожанин

Там наш король! Бургомистр Там на ступеньках? Ты, должно быть, спятил?

Горожанин Он предо мной открыл лицо. Глядите!

Бургомистр

Да, это он! Что, если он нас слышал? Не пасть ли мне к его ногам? Пожалуй, Нам лучше удалиться. Он в раздумье.

Они отходят направо к авансцене. Справа из глубины сцены выходят Бенеш фон Дидиц и его

дочь.

Бенеш Сс посохом, ведя Берту) Ты погляди, как солнышко сияет! Нам нужно погулять! Пойдем-ка, Берта! От духоты ведь человек слабеет. Ну, сделай милость мне, заговори! Скажи мне, Берта, хоть одно словечко, Хоть «да», хоть «нет». Ну, сделай для отца! В Иванов день — не знаю, сколько стукнет, Что молча ты перед собой глядишь. Печально это. Ну, ответь мне, Берта! Как прежде, лучше бейся в лихорадке, Чем, как теперь, ни слова за весь день. Что миновало, то уж миновало! Не вспоминай — и все тебе прекрасно!

Бургомистр

Эй, тише!

Бенеш

Что ж, и так она тиха! За целый день рта, сударь, не раскроет!

Бургомистр (тихо) Молчите, там король!

Бенеш Где? Бургомистр

На ступеньках!

Смотри-ка, Берта, вот он, злой король, Который, деточка, тебя обидел. Скажи ему: злодей, и обругай, Скажи: я рада твоему несчастью, То воздаяние за нас с отцом.

Берта поднимает горсть земли и, как это делают дети, бросает перед собой, не целясь.

Бросай в него! Когда б то был кинжал! Бросай, дитя, бросай в него, злодея! За нас ему воздать взялся всевышний: Он на колени встал перед врагом, Которого он презирал дотоле. Все войско видело — он на колени встал! Эй, ты, встряхнись, тебя я не боюсь, И на тебя отныне есть управа! Пускай мое дитя заговорит, А там, хоть убивай, я не заплачу!

Входит королева с Цавишем и слугами.

Королева Помешанную кто сюда пустил? Ведь приказала я за ней следить!

Б е н е ш (которого уводят) Пойдем, он, дочка, получил сполна. (Уходит.)

Королева

Все уходите, все, кто не слепые!

Все, кроме нее и Цавиша, уходят.

Ну, вот мы и одни с позором нашим! Быть может, всемогущий государь, Вы скажете нам речь, как вы умели?

Взгляни, могущественный и великий, Которому был тесен целый мир, Сидит, как попрошайка, у дверей

И слышит «бог подаст» от проходящих. Ему короны были, что венки; Один увянет, он сплетает новый Из срезанных в чужом саду цветов. Он в жертву приносил чужие жизни Легко, как будто в шахматной игре; Шах! — восклицал он, словно бы фигуры И впрямь ваятель вырубил из камня, Назвав их в шутку конь и офицер. А если, враждовавший век с Природой, Он видел, на охоту выезжая, Что небо тучами заволокло, Он возвращался и каменотесам Приказывал не слишком торопиться С постройкой новой церкви в Гильденкроне. А нынче-то сидит, уставясь в землю, Которую он попирал ногами!

Цавиш

Что делать, счастье круглое, как шар!

Королева

Чужие судьбы для него игрушка!

Прогнав свою супругу Маргариту,

Хотя она, докучная старуха,

Ему донельзя лучше подходила,

Из Венгрии себе он взял жену

И даже не поинтересовался,

Быть может, кто другой уже ей люб?

А там ведь, пусть не столь высокородный,

Но более великий слал к ней сватов!

Непокоренный вождь куманов выше,

Чем услужающий король Богемский.

Но он хотел иметь жену и сына,

И ради этого пошло все прахом.

К нему пришла я сильной и свободной,

Достойной парой молодому мужу,

И что же получила? Оттокара.

Не так он жалок был, как тот, под дверью,

Но, видит бог, был не намного лучше.

От дел меня держал он в отдаленье,

Как крепостную, а не как княгиню; Лишь он один желал быть властелином.

Цавиш

Приятно властвовать… как быть покорным, Но этого с другими не разделишь.

Королева

Он власть имел, имел он власть когда-то, Да все как мыльный лопнуло пузырь!

По-княжески он речь умел вести. В его устах всегда казалось явью Невероятное. Когда впервые К нему посол имперский заявился, Как он достойно обошелся с ним! Ни города, ни дома, ну, ни пяди Не возвратил он из земель австрийских! Да если бы врачи ему поклялись, Что речь идет о кесаревой жизни, Он не дал бы и листика шафрана, Который собирают в этих землях. У нас в степях на воле ходят мулы, И мул, издалека завидев волка, Вопит, сучит копытами и землю Фонтанами подбрасывает к небу; Но стоит волку подойти поближе, Как он замрет и даст себя зарезать! И этот вот король проделал то же! Сперва он горделиво в бой пустился, Собрав в своих полках чуть не полсвета, Там были и валахи, и богемцы, И немцы, и поляки, и татары, — Им в Австрии бы места не хватило! Когда же пробил час суровой битвы, У стольких рук не оказалось сердца; И в лагере врага он… Розенберг!