Генрих Клейст - Принц Фридрих Гомбургский

О господи! Княгиня чувств лишилась.

Бесценная Наталья!

Это правда?

Когда б я мог сказать вам: нет! Когда б
Я мог его всей этой кровью вызвать
К существованью!

Тело отыскали?

Я местью Врангелю был поглощен,
Как мог заняться я другой заботой?
Но я послал искать на смертном поле.
Наверно, к ночи тело будет тут.

Кто в этой свалке яростной теперь
Задержит натиск шведов? Кто укроет
От целой тьмы завистников? Увы.
Их создали его успех и слава.

Принцесса, это предоставьте мне.
Отныне я, как ангел у Эдема,
Вас охраняю пламенным мечом.
Покойный пожелал к исходу года
Увидеть край свободным. Я берусь
Исполнить свято это завещанье.

Мой милый принц!

Что думаете вы,
Наталия, о будущности вашей?

Что думать мне в минуту потрясенья,
Когда вся почва ходит подо мной?
Родителей гробницы в Амстердаме,
Наследный город Дортрехт мой сожжен.
В тисках испанского завоеванья
Мой бедный родич Мориц, принц Оранский,
Не знает, как спасти своих детей,
И вот теперь последней нет опоры
И я сегодня — дважды сирота.

Мой милый друг! Когда бы не печали
Был отдан этот час, я б вам сказал:
Вот грудь моя и руки — обопритесь.
Обвейтесь повиликою вкруг них.

Мой милый, милый Гомбург!

Вы согласны?

Всего ль себя дадите вы обвить?

Прочь! Что со мной?

Всего. Как можно крепче.

О боже, будь тут тот, по ком мы плачем,
Чтоб видеть наш союз. О, если б мы
Могли сказать ему: благослови нас.

Мой принц, свидетель бог, едва решаюсь
Довесть до вас, какой разнесся слух.
Ведь курфюрст жив!

Он жив?

Клянусь! Граф Шпаррен
Привез сию минуту эту весть.

Отец небесный! Слышала, родная?

Не может быть. Кто весть привез?

Граф Шпаррен,
Который только что его видал
В здоровье добром при пехоте Трукса
В деревне Гаккельвиц.

Беги за графом!

О, только не толкайте дважды в пропасть!

Нет, что ты, дорогая!

Фридрих жив?

Да, да! Вы снова на вершине счастья!

Вот этот очевидец.

Шпаррен, вы
Видали князя утром в добром здравье
При армии в деревне Гаккельвиц?

Да, в сельском пасторате, при отдаче
Приказа о предании земле
Убитых в их и нашем войске.

Боже!
Обнимемся!

Питомица моя!

Нет, эта радость слишком велика!

Но разве я воочию не видел,
Как он упал, подшибленный ядром,
И был с конем засыпан клубом пыли?

И конь и всадник, оба, — это точно,
Да только павший всадник был не князь.

Не он? Не князь?

О, радость!

Говори же!
Мне золота дороже речь твоя.

Вот трогательнейшая из историй,
Какую кто когда-либо слыхал.
Глухой ко всяким увещаньям, курфюрст
Сегодня был опять на том коне,
Что в Англии купил шталмейстер [19] Шталмейстер — главный конюший (придворный чин). Фробен.
Ввиду его слепящей белизны
Князь сразу стал мишенью шведских пушек.
Мы в свите следовали в ста шагах.
Кругом взрывались ядра и гранаты,
Бушуя смертоносною рекой,
И все живое пятилось на берег.
Лишь он, пловец бесстрашный, плыл и плыл
К холмам, откуда ядра извергались.

Святая правда. Жуть брала глядеть.

Средь свиты Фробен первым был в ряду.
Вот он и говорит мне: «Будь он проклят,
Тот конь, что стоил столько золотых.
Я б отдал новых пятьдесят охотно,
Чтоб неказистей шкурой перекрыть».
Сказал, — и к князю с этими словами:
«Светлейший князь, твой конь шалит, — пуглив.
Отдай-ка мне опять его в науку».
И наземь прыг и лошадь под уздцы.
Смеясь, слезает князь и отвечает:
«Твою науку, старина, едва ль
Постигнет конь, покуда солнце светит.
А все ж поглубже в тыл его поставь,
Где враг его изъяна б не заметил».
И, сев на фробеновского гнедого,
Летит назад, где долг и дело ждут.
Но только бедный Фробен ногу в стремя,
Ядро сшибает всадника с конем
И, не подавши голоса, он гибнет.

Он отомщен! Имей я десять жизней,
Я б с большей пользой их не мог отдать.

Бесстрашный Фробен!

Беззаветно верный!

Похуже кто, и то бы стоил слез.

Довольно! К делу! Где же курфюрст? Значит,
Он занял штаб-квартирой Гаккельвиц?