Гарольд Пинтер - Перед дорогой: Пьеса в одном действии

Пауза.

Да, все мы — дети Господни. Даже ваша жена.

Пауза.

Ведь что, в сущности, от вас требуется? Только одно — быть честным. Других обязанностей у вас нет. Подумайте-ка об этом. И хорошенько. Знакомы ли вы лично с человеком, который возглавляет нашу страну? Нет? Отличный парень, доложу я вам. Отличный. На днях сам отвел меня в сторону — кажется, это была среда… да-да, среда, и он давал прием: вокруг еще толпилась целая уйма народу, приезжие знаменитости и все такое, а он отводит меня в сторону и говорит… таким… как бы это поточнее выразиться?.. сиплым шепотом. Да-да, именно так. «Ник, — говорит он. Ник — это мое имя. — Ник, если тебе когда-нибудь встретится кто-нибудь, кто, по твоему разумению, готовится взять меня за жабры, скажи ему, скажи им, чтоб не таились. Честность — вот лучшая политика. Так и скажи». А какой потрясающий там был сыр! Козий. Ну а теперь перед дорогой положено по новой… (Отходит, снова наливает виски.) У нас с вашей женой состоялась премиленькая беседа. Только вот выглядит она у вас что-то неважнецки. Месячные, наверно? У женщин это бывает.

Пауза.

Знаете, старина, а я ведь люблю не только одну смерть, но и многие другие вещи. Природу, например. Деревья там и всякое такое. Голубое небо над головой. Цветы…

Пауза.

Скажите-ка мне… по правде. Вы уже начинаете любить меня?

Пауза.

А вот ваша жена, я думаю, уже. Начинает. Начинает в меня влюбляться. Еще немного — и она сделает это. Беда только, что у меня есть соперники. Да-да, здесь чуть не каждый, представьте, влюблен в вашу жену. Не удивляйтесь — с такими глазами, как у нее… Кстати, как ее зовут? Джила или что-то в этом роде?..

Пауза.

Кем бы вы хотели быть? Оставаться самим собой или стать мной?

Пауза.

На вашем месте я бы предпочел второе. Конечно, игрок вы что надо, я признаю. Да вот стоите не в тех воротах. А я — бью без промаха. Вам ясна моя мысль? Господи, дай мне исповедаться перед тобой! Позволь сделать признание! Еще ни разу в жизни — слышишь: ни разу! — не был я так растроган, как позавчера. Да-да, в пятницу, когда первый человек страны обратился к своей стране со словами: «Мы все патриоты, мы все — как один. И у всех у нас — одно общее наследие». У всех, значит, кроме вас?

Пауза.

Я чувствую эту связь, чувствую. Эти узы братства. И разделяю с другими связующие нас интересы. И я не одинок. Не одинок!

Молчание.

Виктор. Убейте меня.

Hиколас. Что?!

Виктор. Убейте меня.

Николас (подходит к нему, обнимает за плечи). В чем дело?

Пауза.

В чем дело, черт подери?!

Пауза.

Ммм?

Пауза.

Да вы, наверно, просто голодны. Или пить хотите. Вот что я вам скажу. Ненавижу отчаявшихся. Отчаяние для меня невыносимо. От него так и шибает в нос вонью. Это как позорное пятно. Отчаяние, старина, тот же рак. И его надо кастрировать. Да-да, я сам не раз убеждался, как это помогает. Оскопишь человека — и отчаяние, фьють, само улетает. И вот уже перед тобой совсем другой человек. Счастливый! Или счастливая. А ну, поглядите-ка на меня!

Виктор подчиняется.

Э, да у вас в глазах всю душу видать…

Затемнение.

В комнате свет. За окном день.

Николас (стоит рядом с маленьким мальчиком). Как тебя зовут?

Ники. Ники.

Hиколас. Правда? Как странно.

Пауза.

Нравятся тебе ковбои? Индейцы?

Ники. Так. Не очень.

Hиколас. Ну а что тебе тогда нравится?

Ники. Самолеты.

Hиколас. Какие? Которые настоящие или которые игрушечные?

Ники. Которые и те и другие.

Hиколас. Да ну?

Пауза.

А почему они тебе нравятся?

Пауза.

Ники. Ну… Потому что они так быстро летают. По воздуху. Это которые настоящие.

Hиколас. А которые игрушечные?

Ники. Если понарошку, то тоже.

Пауза.

Hиколас. А своих мамочку и папочку ты любишь?

Пауза.

Так ты любишь своих мамочку и папочку?

Ники. Да.

Hиколас. А за что?

Пауза.

За что?!

Пауза.

Тебе что, трудно ответить на мой вопрос?

Пауза.

Ники. А где моя мама?

Hиколас. Так ты, значит, не любишь своих мамочку и папочку?

Ники. Нет, люблю.

Hиколас. А за что?

Пауза.

Тебе хочется стать солдатом, когда ты вырастешь?

Ники. Это можно.

Hиколас. Можно? Вот и отлично. Тебе, значит, нравятся солдаты. Отлично. Тогда скажи: почему ты плевал моим солдатам в лицо и брыкался? Настоящее сражение устроил…

Ники. А это были чьи солдаты, твои?

Hиколас. Они солдаты твоей страны!

Ники. Эти солдаты мне не понравились.

Hиколас. Ну ты им тоже не понравился, мой дорогой.

Затемнение.

В комнате свет. За окном ночь. Николас сидит. Джила стоит. Платье на ней изодрано. Лицо в кровоподтеках.

Hиколас. Когда вы встретили своего мужа?

Джила. Когда мне было восемнадцать.

Hиколас. Почему?

Джила. «Почему»?

Hиколас. Да, почему?

Джила. Мы… просто встретились.

Hиколас. Почему?

Джила. Встретились, и всё. Я ничего заранее не планировала.

Hиколас. А почему?

Джила. Потому что я его тогда не знала.

Hиколас. Почему?

Пауза.

Почему?

ДжилаМы не были знакомы.

Hиколас. Почему?

Джила. Мы встретились случайно.

Hиколас. Когда?

Джила. Когда мне было восемнадцать.

Hиколас. Почему?

Джила. Он находился в комнате.

Hиколас. В комнате?

ДжилаДа, в той же комнате, что и я.

Hиколас. Что и вы?

ДжилаЧто и я.

Hиколас. Что и я?!

Пауза.

Джила (кричит). Что и я!

Hиколас. Значит, комната… Какая комната?

Джила. Просто комната.

Hиколас. Чья комната?

ДжилаКомната моего отца.

Hиколас. Вашего отца? При чем тут отец?!

Пауза.

Ах ты, кошка драная! Она еще будет тут отца приплетать! Да как ты смеешь!

Пауза.

Твой отец был замечательным человеком. Страна гордится им. Хоть он и умер. Это был человек чести. Он умер, и ты, значит, намерена теперь оскорблять его светлую память?!

Пауза.

Хочешь опозорить? Втоптать, значит, в грязь память о своем собственном отце?! Да этот человек сражался за нашу страну! Я счастлив, что знал его. Я его боготворил. Как и все мы. Он в бога верил. Верил! А не думал! Не то что ты, дерьмо собачье! Вот уж кто умел жить. Жить! Сплав железа с золотом — вот чем он был. И всегда был готов умереть. Умереть, понимаешь? Умереть за свою страну. Своего Бога. Слышишь, ты, мешок с дерьмом? И надо же, чтобы он породил на свет такое отродье! Какая ирония судьбы. Бедная его душа! Там, в небесах, у него, должно быть, нет ни минуты покоя. И все из-за тебя, падаль ты мерзкая! И еще осмеливаешься после всего этого поминать его имя! Да я, может, любил этого человека, как отца родного!