Петер Хакс - Шарлотта Штиглиц

Господь не велит мне любить вас, и чтобы ваша сила не ввела меня в соблазн, он посылает мне в вашем лице безбожника. Вы ведь воюете против всякого благочестия. Уйди я к вам, вам бы не пришлось искушать меня преступить вес заповеди.

МУНДТ

Говорите немного громче, прошу вас. Вам и без того почти невозможно возражать, а тем более, если вас не понимаешь.

ШАРЛОТТА

Я стремлюсь создать одно-единственное произведение искусства.

МУНДТ

Штиглица?

ШАРЛОТТА

Штиглица, и последняя возможность его завершить… ( Играет кинжалом .)

МУНДТ

Я борюсь за счастье мой жизни, так что пусть теперь отступит приличие и умолкнет даже дружба. Штиглиц недостоин вашего самопожертвования. Вы сами признали, что потерпели фиаско.

ШАРЛОТТА

Действуя обычными средствами, да, потерпела.

МУНДТ

Его сила на исходе.

ШАРЛОТТА

Тем безграничнее моя.

МУНДТ

Его образование убого.

ШАРЛОТТА

Нужда заставила его влачить жизнь библиотекаря, откуда ему было взять время на чтение?

МУНДТ

Он вечно хандрит, и унылое романтическое направление его мыслей делает его дух бессильным. Он неспособен противостоять фантазиям, вспухающим, как пузыри, на поверхности его беспорядочно бурлящей крови. Этот человек ни в чем не знает меры.

ШАРЛОТТА

Вы тоже ни в чем не знаете меры, Теодор.

МУНДТ

Я не знаю?

ШАРЛОТТА

Гете знает меру, хотя и на этом солнце есть пятна. Ваш рассудок разрушителен в своей бесчеловечной ясности, он ведет вас на штурм авторитетов, влечет к сомнению в Создателе. Штиглиц терзает только самого себя, вы же распространяете свое раздражение на все мироздание. У Штиглица есть перед вами еще одно преимущество. ( Тихо .) Ваша любовь к женскому телу — греховна, похотлива, отнюдь не целомудренна. А дух должен быть хозяином плоти, как плоть — слугой духа. Если я и полюблю вас…

МУНДТ

Что вы сказали?

ШАРЛОТТА

Если я и полюблю вас…

МУНДТ

То?

ШАРЛОТТА

То лишь тогда, когда вы научитесь отрекаться от меня, Теодор.

МУНДТ

Стало быть, вы могли бы меня полюбить.

ШАРЛОТТА

За ваше отречение — всем сердцем.

МУНДТ

Шарлота, давайте расстанемся.

ШАРЛОТТА

О нет, никогда!

МУНДТ

Тогда вы поймете, что я достоин вас. Позвольте мне проникнуть в вашу душу, быть вашим преданным защитником и бескорыстным пажом. И тогда, о тогда… Послезавтра я устраиваю скромную встречу Нового года в узком кругу верных друзей отечества и свободы. Сварим пунш, будем много петь. Значит, на вас уже нельзя рассчитывать.

ШАРЛОТТА

Я буду с вами.

МУНДТ

Нет благороднее сердца, чем ваше, Шарлотта.

ШАРЛОТТА

До свидания, Теодор. В любом случае — до свиданья.

МУНДТ

Концерт скоро закончится. Нельзя ли мне просто остаться здесь до возвращения Штиглица?

ШАРЛОТТА

Пожалуй, это не слишком удобно. Возвращайтесь, когда явится мой супруг. Возможно, сегодня вы понадобитесь ему еще больше, чем обычно.

МУНДТ

Вы меня осчастливили. Простите, если я позволил себе излишнюю дерзость … (Уходит .)

ШАРЛОТТА

Чего только не умудряется мужчина пропустить мимо ушей. ( Прислушивается к шагам Мундта, пока они не стихают .) Нет, мое решение бесповоротно, оно созрело в самой глубине души. Еще девочкой, еще девушкой я мечтала совершить нечто неслыханное. Я всегда представляла себе героя и при этом не мужчину. Что ж, за неслыханное деяние платят неслыханную цену. ( Берет кинжал. Перечитывает письмо. Откладывает кинжал, дописывает письмо .) «Не проявляй слабости, твой удел — спокойствие, сила и величие!» ( Снова берет кинжал .) Штиглиц, Штиглиц, я напишу тебя кровью.

За дверью раздаются шаги.

Уже вернулся? Так рано? Ты посылаешь мне испытание, судьба?

Слышно, как открывается дверь.

(Снова кладет кинжал на стол.)

ШТИГЛИЦ (входя)

Наконец-то, Лоттхен, я приношу тебе радостную новость: сегодня у меня хорошее самочувствие. Впрочем, не то чтобы совсем хорошее, но все же. Чистый зимний воздух благотворнее воздействует на мои страдания, чем холодные купания в реке или в шкафу Шнейдера. Давно уже я не чувствовал себя так покойно. Впрочем, не то чтобы совсем покойно, но все же. В какой-то степени не истерзанным. Мундт придет?

ШАРЛОТТА

Почему бы и нет? Он ведь приходит почти каждый день.

ШТИГЛИЦ

Эта привязанность ко мне делает ему честь. Молодой, подающий надежды литератор, умеющий выбрать образец для подражания, достойнее всех прочих юнцов, ибо испытывает пиетет. Похоже, он далеко пойдет. Видишь ли, его уважение ко мне сильнее, чем даже ревность.

ШАРЛОТТА

Ревность?

ШТИГЛИЦ

Ведь он немного влюблен в тебя, наш маленький тираноборец, а тебе и невдомек. Я могу смело говорить об этом, поскольку тебя он не интересует. Для него ты слишком серьезна. Какое нелепое на тебе платье. Свободное, небрежное. Мундт может подумать, что ты принимаешь его в ночной сорочке, а ведь он заслуживает некоторого уважения.

ШАРЛОТТА

Теодор его и не заметит.

ШТИГЛИЦ

Может, и не заметит. Но мы, зрелые семейные люди, не должны поощрять его склонность к фамильярности.

ШАРЛОТТА

Как прошел концерт? Генрих?

ШТИГЛИЦ

Великолепно. Бетховен, понимаешь ли, Бетховен еще мыслил крупно. Как Гете.

ШАРЛОТТА

И все же, мне кажется, Гете мыслил так крупно, что можно усомниться в достоверности его чувств.

ШТИГЛИЦ

Да, все они немного лицемерны. Мир со дня творения все больше мельчает. Мы, люди, мельчаем вместе с ним, а старики не желают принимать это к сведению, и потому их называют великими. Наш младо-германский сорвиголова призывает меня спасать мир. Какая дерзостная бессмыслица, какой самообман. Разве не я и есть весь мир? И разве мои страдания не суть страдания всего мира? Впечатлительность поэта обнаруживается в его способности сразиться со своим ничтожеством. Единственное творческое проявление честности — это крик или болезненный стон. Ах, Лоттхен, Лоттхен, мне даровано свыше великое проклятие и великое благословение — быть поэтом. Если когда-нибудь я дерзну без купюр излить на бумагу все мое безумство, я стану великим и истинным поэтом. Ты переписала набело стихотворение для «Альманаха муз»?

ШАРЛОТТА

А как же.

ШТИГЛИЦ

Хорошо. Дай взглянуть. Откуда здесь кинжал?

ШАРЛОТТА

Это наш кинжал, Генрих. Я купила его для тебя, когда была еще невестой поэта, помнишь, в той лавке древностей, ведь ты должен был стать моей защитой и опорой. Он сулил нам счастье, Генрих.

ШТИГЛИЦ

Я сам знаю свой кинжал. Я спрашиваю, почему он здесь? Ты знаешь, какую опасность для моей чрезвычайно восприимчивой души может представлять внешний беспорядок? Изволь убрать его с глаз долой.