Петер Хакс - Фредегунда

Сейчас войдет он, мой король. О небо,
Благодарю за это восхожденье
На самую вершину торжества,
Хоть в том и не было моей заслуги.
Нет, никогда доселе не вплелось
В венок других торжеств такое счастье,
Какое нынче мне дано судьбой.
Здесь в старом гордом городе Париже
И в государстве франков – ликованье:
Сегодня все совпало и сошлось:
Союзный договор, война и свадьба:
Тут всякий гость придется ко двору.
И только вы, кого в роду нет старше,
Уединились в трауре по мертвом.

Кто говорит, что я надела траур?
Кто утверждать подобное посмел?

Вот так-то лучше. И не падать духом!
Король покойный, Герберт, был ваш сын,
Но жизнь его была небезупречной,
И умер от своих же он грехов.

В грехах – не «от». Так легче помирать.
А от грехов еще никто не помер.

Вам горе мысли спутало и речи.
Известно вам, что был он страшный грешник.
Я повторяю вам, что недостойно
О недостойном грешнике тужить.
И если человек порочный гибнет,
То трижды следует воспрянуть духом.
Мир, знаете ли, стал с тех пор другим.

Мир для меня остался только в прошлом.

Но и от жизни отставать негоже.
Взять, например, союзный договор.
В Париже нынче братья-короли
Небратских отношений устыдились,
Оставленную Гербертом часть царства
Без ссоры справедливо поделили,
И каждому досталась ровно треть.
Вам стоило взглянуть на них троих.
Ведь Гунтрам набожный – ваш верный сын,
Ведь сын второй ваш, Зигберт – воин смелый.
Созвал он витязей своих в поход
И завтра поутру на Хуннегага
Он выступает – царства щит и меч.
А Хильпрехт, брат их, ваш родной племянник,
С сегодняшнего дня стал мужем мне,
А значит, вы моею стали тетей.
Взгляните же на трех потомков ваших:
Три короля друг друга обнимают,
Бокалы пенятся, хор молодцов
Звучит под тяжким сводом потолка,
И каждый чувствует в хмельном восторге
Великий смысл столь редкостного пира.
А вы одна…

Таков удел всех старцев.

Да полно вам! На юность глядя, старость
Сама душою молодеет снова.
Ведь юность – это жизнь. Кто к ней причастен,
Наполнит до краев пустые годы,
Пусть даже на краю могилы он.
Хотя б все чувства, притупились в нем,
Ему покажется, что он живет.
Ну, а теперь я вас должна оставить,
Прошу мою невежливость простить.
Сюда идет супруг мой, чтоб супругу
Со всем почетом в спальню проводить.
Достойно завершая брачный пир,
В границах новых хочет он отдать
Приличьям дань.

Ах, нет, он шлет Брунгильду.

Галсвинта!

Передай, чтоб сам пришел.

Кому?

Тому, кто без меня томится.

А кто томится без тебя?

Король.

Скажи спасибо, что сестру послал.
Ты встала со скамьи, ты вышла вон,
Покинула толпу вассалов верных,
А ведь король не подавал нам знака,
Что трапезу пора кончать. Опомнись,
Несчастная, как ты себя ведешь!

Как подобает мне – благопристойно.

Приходит в ярость Хильпрехт очень быстро.

А у меня такой привычки нет.
Но он имеет слабое понятье
Об уваженье к полу моему.
Что за развязность! Что за неприличье!
А как они там пьют!

Как все мужчины.
Веселье часто грубым предстает,
Но франкам любо франкское застолье.

Застолье франков! Гвалт, распутство, брань!
Какая уж тут чаша круговая!
Все короли, набычившись, сидят:
Молчит угрюмо Гунтрам, Зигберт криком
Заходится, а Хильпрехт смотрит косо.
Вцепился каждый в собственный кувшин
И норовит к себе прижать покрепче,
А ставя под скамью, ногою держит.
Неужто, земли франков так скудны?
Нет, многое здесь нужно изменить!

Вот этого как раз не стоит делать.
Держись-ка от таких вещей подальше.

Да, я неопытна и молода.
Осталось мне постичь за эту ночь
Науку женщин. Но убеждена, –
И мненье это неопровержимо, –
Что не должна принцесса видеть то,
Чего терпеть не станет королева.

Запомни для начала: королеве
Непозволительно иметь капризы.

Нет у меня капризов никаких,
Забудет и король свои капризы.

Сомнительно. С чего ты начала?

Я Хильпрехта хотела проучить.
Уж слишком он по-северному груб.
Препятствием для нашего союза,
В который принесла я красоту,
Высокий род и готское богатство
(Приданого такого поискать!),
Служили его низменные вкусы,
Особенно число вульгарных жен
И склонность поддаваться искушеньям.

Мужчину принимай таким, как есть.

Вот именно! До дня его женитьбы.
А если он решается на брак,
То, значит, он созрел и для морали.
Ведь люди заключают договор,
И даже те, кто влюблены друг в друга.
По доброй воле уступив права,
Мы больше не должны на них ссылаться.

Мне жаль тебя.

Сестра, мне очень плохо.

Похоже, дело скверно. Что случилось?

Мой пес. Они над ним так издевались.