Карсон Маккалерс - Корень квадратный из прекрасного

МОЛЛИ: Ты не похож на бродягу.

ДЖОН: Я мог стащить лавджоевское серебро. Мог оказаться сумасшедшим, и всю ночь душераздирающе играть на цитре. Или сексуальным маньяком - и изнасиловать тебя, надругаться над тобой, придушить - что угодно. Ты говоришь, что была испугана и беззащитна, и все же привезла к себе первого встречного.

МОЛЛИ: Я скучала по мужу и ребенку, мне надо было о ком-нибудь позаботиться.

ДЖОН: С твоей стороны было очень мило предложить мне помощь, но почему ты привезла меня к себе домой?

МОЛЛИ: Может быть, интуиция?

ДЖОН: Интуиция?

МОЛЛИ: Мне понадобились деньги, и я вдруг решила взять постояльца.

ДЖОН: И ты решила это именно в тот момент на дороге?

МОЛЛИ: Как только разглядела тебя.

ДЖОН: Так почему ты все-таки меня подобрала?

МОЛЛИ: Ты мне понравился. Просто интуиция.

ДЖОН: Ты накормила меня.

МОЛЛИ: Щами и кукурузными хлопьями. Ты съел три порции.

ДЖОН: По вечерам у меня отличный аппетит. Ты показала мне комнату, дала зубную щетку и пижаму. Чья это была щетка?

МОЛЛИ: Моя. Я вымыла ее с содой.

ДЖОН: А пижама?

МОЛЛИ: Филиппа.

ДЖОН: Начался дождь. Ты сказала, что он до ночи не кончится, - и в твоих словах, в твоем голосе было что-то необыкновенное.

МОЛЛИ: Все было совершенно обыкновенно. Я показала тебе комнату и назначила цену за жилье. Ты сказал, что тебе она подходит.

ДЖОН: Я смотрел на тебя - не на комнату. Зачем мне комната в Рокланде? У меня вполне приличная квартира в Нью-Йорке, в двух кварталах от конторы.

МОЛЛИ: Квартира в городе? Почему ты не сказал мне?

ДЖОН: Ты и не спрашивала. Просто показала комнату, и в этом была какая-то недоговоренность. Я предвидел еще что-то.

МОЛЛИ: Что именно?

ДЖОН: Молли, когда женщина пускает к себе первого встречного - мужчина, естественно, что-то предвидит.

МОЛЛИ: Ты думал, что дело дойдет до постели?

ДЖОН: Я ждал, что ты придешь, и несколько раз звал.

МОЛЛИ: Я сидела на кухне, просматривала бакалейные ценники. Я не собиралась тебя обсчитывать.

ДЖОН: Вскоре до меня дошло, что все это - не улова, не повод. Но я ждал и ждал... Ты когда-нибудь так ждала?

МОЛЛИ: Да, но при чем здесь любовь? Неужели ты подумал, что я могла бы заниматься любовью с человеком, которого только что встретила? Как ты мог подумать такое обо мне? Молли Хендерсон? Молли Хендерсон Лавджой?

ДЖОН: Ты всегда пользуешься этим способом при отборе постояльцев?

МОЛЛИ: У меня никогда не было постояльцев. Но когда я увидела, как ты идешь по унылой дороге, это стало неизбежным.

ДЖОН: Я вышел из дому в ярости, починил свою машину и сказал себе: "Джон Такер, ты просто олух". Я, конечно, не собирался возвращаться.

МОЛЛИ: Ты уверен, что не собирался?

ДЖОН: Нет.

МОЛЛИ: О, Джон! Мы бы никогда не узнали друг друга. Кроме того, ты заплатил за комнату.

ДЖОН: Все утро я был в бешенстве. Потом, днем, Бог вразумил меня, я стал вспоминать тебя, Молли. Вспомнил твое лицо, твой голос, и как все было необыкновенно. Я забыл, что меня провели и, к собственному удивлению, повернул назад в Рокланд. И началось сумасшедшее время.

МОЛЛИ: Почему же сумасшедшее? Самое обыкновенное.

ДЖОН: Нет, не обыкновенное. Произошло какое-то чудо.

МОЛЛИ: Чудо?

ДЖОН: Я вдруг увидел цвет земли и неба.

МОЛЛИ: Когда я встретила тебя, ты был растерян и обескуражен.

ДЖОН: Моя жизнь зашла в тупик.

МОЛЛИ: Но ты ведь архитектор!

ДЖОН: В полнейший тупик. Ни полета, ни смысла.

МОЛЛИ: Джон!

ДЖОН: Ни цвета, ни ритма, ни формы. Но я встретил тебя и полюбил. Ты знала, что я люблю тебя.

МОЛЛИ: Хотя ты ничего не говорил до сегодняшнего вечера. Видела, как ты на меня смотришь. Знала, что хочешь взять меня за руку. Знала, что хочешь поцеловать меня.

ДЖОН: Но ты была неуловима - всякий раз заводила какой-нибудь умный разговор, да и Парис постоянно входил в комнату.

МОЛЛИ: После Филиппа мне хотелось совершенно другого.

ДЖОН: Чего же?

МОЛЛИ: Я хотела, чтобы кто-нибудь полюбил меня не за то, что я женщина, не за тело.

ДЖОН: Да?

МОЛЛИ: Хотела, чтобы кто0нибудь полюбил мою душу, мой ус.

ДЖОН: Но мне нравится твое тело.

МОЛЛИ: И ты туда же!

ДЖОН: И твое мудрое сердце, и твоя душа. Я люблю тебя, девочка, и все тут.

Пытается поцеловать ее.

МОЛЛИ: Нет, Джон, я не могу! Впервые в жизни я должна быть практичной.

ДЖОН: А разве не практично - чуточку поцеловаться?

МОЛЛИ: Для всех поцелуй светел и сладок. И для меня он сладок, как сироп. Но в нем нет света. Он ведет прямо во тьму. Во грех.

ДЖОН: Это как это?

МОЛЛИ: Когда я впервые увидела Филиппа - мне было пятнадцать лет - в тот вечер на выпускном балу, он меня поцеловал. То был мой первый поцелуй. И - я не хочу шокировать тебя, Джон...

ДЖОН: У тебя это все равно не получится.

МОЛЛИ: Мы все целовались и целовались

ДЖОН: Ну и что же?

МОЛЛИ: И потом - может, это прозвучит грубо и вульгарно... - в общем, мы переспали.

ДЖОН: Что же тут удивительного.

МОЛЛИ: В тот же вечер. В лесу. Неподалеку от Сесайти-Сити. Точнее, в кустах шиповника.

ДЖОН: Вам было там ничего?

МОЛЛИ: Мы едва вылезли оттуда. Тебя это не шокирует?

ДЖОН: Нет, но постарайся на нем не останавливаться подробно.

МОЛЛИ: Я ревела и ревела. Ведь если бы мой отец узнал, это бы его прикончило. Я плакала, рыдала, выла. Сначала Филипп не собирался на мне жениться.

ДЖОН: Не хотел жениться на пятнадцатилетней принцессе выпускного бала?

МОЛЛИ: Нет. На следующее утро он сидел на кухне и злобно пил виски.

ДЖОН: Но потом вы поженились.

МОЛЛИ: В два часа дня на следующий день. Вот видишь, как сладкий и жаркий поцелуй может опрокинуть тебя во грех и горе.

ДЖОН: Скажи, Молли, ты все еще любишь Филиппа?

МОЛЛИ: Я сама этого не хочу.

ДЖОН: Но любишь.

МОЛЛИ: Однажды, что-то подобное случилось со мной в детстве. У нас в Сесайти-Сити жила одна старуха, она работала в аптеке и околдовала меня.

ДЖОН: Околдовала?

МОЛЛИ: Да. Я знала, что если она взглянет мне в глаза, я сделаю все, что она пожелает. Ужасно, правда?

ДЖОН: Что же она заставила тебя сделать?

МОЛЛИ: Однажды отец запретил мне есть мороженое. Я все же рискнула пойти к этой старухе, и она посмотрела мне в глаза. И вот против собственной воли я объелась мороженым. Наперекор отцу и себе самой.

ДЖОН: Возможно, тебе его хотелось.

МОЛЛИ: Нет, не хотелось. И с Филиппом в первый раз это было против моей воли.

ДЖОН: А во второй?

МОЛЛИ: Он меня околдовал. Любовь похожа на колдовство, на привидение, на детство. Когда она говорит с тобой, ты должен ответить ей и идти, куда она велит.

ДЖОН: Ты веришь в колдовство?

МОЛЛИ: Я уже выросла, но иногда...

ДЖОН: Мальчишкой я ходил в цирк, там был человек, который гипнотизировал людей. Пожилые дамы катались по арене на велосипедах. Солидный господин в гетрах стоял на голове. Публика смеялась, все тряслось от хохота, но помнится, я безумно испугался.