Фридрих Шиллер - Вильгельм Телль

Но кто виновник страшного злодейства?

Оно еще ужасней оттого,
Что совершил его родной племянник,
Сын брата, швабский герцог Иоганн.

А что причиной было злодеянья,
Отцеубийству равного? [28] А что причиной было злодеянья, // Отцеубийству равного? — Герцог Иоганн Швабский, незаконно лишенный своих наследственных земель родным дядей, императором Альбрехтом I, убил последнего в 1308 году, когда тот ехал в свою резиденцию Райнфельд из габсбургского родового замка Штайн (в кантоне Ааргау). За это убийство Иоганн был прозван «Паррицида» — «Отцеубийца» (лат.).

Наследства
Племяннику не отдал император
И будто бы хотел совсем отнять
Его владенья, дав ему взамен
Епископство. Но юный герцог внял
Товарищей своих навету злому
И вместе с Вартом, Пальмом, Эшенбахом
И Тегерфельдом порешил на том,
Что раз ему отказано в правах,
То собственной рукой он отомстит.

Но как свершилось это преступленье?

В свою столицу ехал император
Из Бадена со свитою блестящей,
В которой сын его был Леопольд
И герцог Иоганн. Когда ж до Ройса
Доехали, то сразу к переправе,
Всех оттеснив, убийцы понеслись
И вместе с императором поплыли.
Потом верхом поехал государь
По полю, где огромный древний город [29] …огромный древний город — Виндонисса (в новое время — Виндиш), знаменитый римский пограничный город, сдерживавший напор германских племен; был разрушен в 594 году.
Был, говорят, в языческое время…
И на виду у Габсбургского замка —
Австрийский дом свой род ведет оттуда —
Сам герцог Иоганн ему нанес
Удар кинжалом в горло, а фон Пальм
Его пронзил копьем на всем скаку,
Меч Эшенбаха череп раскроил.
И рухнул Альбрехт, весь в крови, сраженный
Своими на земле своих отцов.
А свита, отделенная рекою,
Беспомощно глядела на расправу
И только воплем воздух оглашала,
И на руках у нищенки безродной
Весь кровью император изошел.

Вот как пришлось владыке умереть,
Что жадно всем стремился завладеть!

Безмерный ужас охватил страну.
Везде в горах завалены проходы,
Вблизи границ все насторожены.
И затворил ворота древний Цюрих,
Хоть тридцать лет он их не затворял:
Страшны убийцы, мстители — подавно.
Уже идет с войсками королева
Венгерская — суровая Агнеса [30] Агнеса — дочь Альбрехта I, вдова венгерского короля Андрея III. ,
Которой кротость женская чужда.
Она проклятья шлет и отомстить
За царственную кровь отца клянется
Преступникам, их роду, детям, внукам,
И слугам их, и даже камням замков.
Она грозит, что целые семейства
В отцовскую могилу сбросит, кровью
Омоется, как майскою росой.

Известно ль вам, куда убийцы скрылись?

Все пятеро сообщников бежали,
Свершив убийство, в пять концов различных,
Чтоб никогда не встретиться… Как слышно,
В горах у нас блуждает Иоганн.

Так не дало им проку злодеянье!
Бесплодна месть — она убийства жаждет.
Убийством насладится, а затем
В отчаянье бездонном захлебнется.

Убийцам пользы нет от преступленья.
Но мы рукою чистою сорвем
Кровавого злодейства плод благой.
Мы от большой избавились беды:
Свободы самый грозный враг — в могиле.
И будто бы другому дому скипетр,
Не Габсбургам, достанется. Желает
Империя свободно избирать.

Что ж вы слыхали?

Большинством намечен,
Как говорят, граф Генрих Люксембург.

С империей не порывали мы,
И благо нам — теперь добьемся правды!

В друзьях нуждаясь, новый император
Защитой против Австрии нам будет.

Вот старшины почтенные.

Вы с чем?

Гонец имперский с грамотою прибыл.

Читайте вы!

«Всем гражданам любезным
Трех стран лесных дарует королева
Елизавета милости и блага».

Что нужно ей? Здесь нет ее владений.

«В великой скорби и печали вдовьей,
В которую повергнута она
Кровавою кончиною супруга,
Любовь и верность помнит королева».

А счастлива была — не вспоминала.

Дослушаем! Потише!

«И думает, что преданный народ
Со справедливым омерзеньем встретит
Злодеев окаянных. Посему
Ждет королева, что в лесных кантонах
Им, супостатам, не дадут приюта,
А что усердно будут помогать
Их изловить и выдать для отмщенья,
Любовь и милость памятуя, кои
Здесь Рудольфа державный дом явил».

Любовь и милость!

Да, милости оказывал отец,
Но можно ль нам сыновними хвалиться?
Он разве наши льготы подтвердил,
Как всякий император до него?
Творил ли он над нами правый суд?
Давал ли невиновному защиту?
И принял ли послов от наших стран,
Когда мы их в тревоге снарядили?
Нет, ничего для нас не сделал Альбрехт.
И если б мы могучею рукой
Не защитили наших прав, его
Не тронули б вовек несчастья наши…
За что ж благодарить? Он не посеял
Тут благодарности, хоть мог бы стать
Отцом любимым всех своих народов.
Лишь о своих он проявлял заботы,
Они пусть плачут, — нет у нас охоты!

Мы радоваться гибели его
И лихом ныне поминать не будем.
Избави бог от этого! Но мстить
За смерть того, кто нам добра не делал,
И тем вредить, кто зла не причинил нам,
Не подобает нам и не пристало.
О нет, любить нельзя по принужденью!
Смерть этот долг насильственный сняла,
Мы с Альбрехтом покончили дела.

Пусть во дворце вдова его рыдает
И горькие стенанья к небу шлет.
Вы видите, народ без страха дышит.
Хвала творцу, что миновали грозы!
Посей любовь — пожнешь участья слезы.