Иоганн Гете - Торквато Тассо

Грядущее тебе друзей воротит
И новые отрады принесет.

Я сохранить хочу то, чем владею:
Не вижу пользы я от перемен.
Я не стремилась с юною тоской
Из урны жребиев в чужом мне мире
Случайно выловить предмет любви
Для моего неопытного сердца.
Его я чтить должна была, любя,
Должна была любить, — ведь только с ним,
Что значит жизнь, впервые я узнала!
Себе я говорила: «Удались!»
Но между тем все больше приближалась
На милый зов. Сурово я теперь
Наказана. Действительное благо
Теряю я, и подменил злой дух
Скорбями мне и радости и счастье.

Коль ты не внемлешь дружеским словам,
То укрепит тебя земного мира
Спокойная и мощная краса.

Да, он прекрасен, мир! И в нем так много
Хорошего встречается везде.
Ах, но оно все далее вперед
От нас бежит всю нашу жизнь
И манит наше робкое желанье
За шагом шаг до гробовой доски!
Так редко люди обретают в жизни,
Что предназначенным казалось им.
Так редко кто умеет удержать,
Что схвачено счастливою рукой.
Уходит то, что только что далось,
Теряем мы то, что держали жадно,
Мы счастья нашего не узнаем,
А если бы узнали, не ценили.

Как сердца благородного мне жаль!
Какой печальный жребий выпал ей!
Ах, выгодна ль тебе ее потеря?
И так ли нужно, чтоб уехал он?
Иль делаешь ты это для того,
Чтоб обладать талантами и сердцем,
Которые с другою до сих пор
Делила ты? И честно ли так делать?
Чего тебе еще недостает?
И муж, и сын, и красота, и знатность
Есть у тебя, и хочешь ты его
Иметь в придачу? Любишь ты его?
Коль нет, зачем не можешь больше ты
Отречься от него? Должна признаться,
Что сладостно в душе его прекрасной
Мне созерцать, как в зеркале, себя.
Какой восторг, когда он до небес
Тебя возносит песнею своей!
Ты зависти достойна! Ты не только
Владеешь тем, что многие желают,
Но каждый знает, чем владеешь ты.
Твоя отчизна смотрит на тебя,
И ты достигла высшей точки счастья.
Иль должно только имени Лаура
Звучать со всех прелестных, нежных уст?
И лишь один Петрарка вправе был
Обожествить безвестное созданье?
Кто в мире равен другу моему?
Как почитает мир его теперь,
Так будет он прославлен и потомством,
О, как прекрасно в блеске этой жизни
Идти с ним рядом! После вместе с ним
Вступить в грядущий сумрак легким шагом!
Тогда бессильно над тобою время,
И старость дряхлая, и плеск молвы,
И наглый гул хулы и одобрений.
Все преходящее навек хранит
Нам песнь его. И в ней ты будешь юной,
Куда б ни мчал круговорот вещей.
И у нее ты не отнимешь друга.
Я знаю, что ее влеченье к Тассо
Подобно и другим ее страстям.
Они, подобно месячным лучам,
Едва мерцают, озаряя путь.
Они не греют и не льют вокруг
Блаженства жизни. Будет ей отрадно
Узнать про то, что счастлив он вдали,
Как было сладко видеть каждый день.
И, наконец, от этого двора
И от нее мы изгнаны не будем,
И вместе с ним я возвращусь обратно.
Да будет так! Идет суровый друг.
Удастся ль укротить его? Посмотрим.

Ты нам войну приносишь вместо мира,
Как будто ты из лагеря пришел,
Где сила и кулак решают дело,
А не из Рима, где с благословеньем
Подъемлет руки разум, видя мир
У ног своих послушно преклоненным.

Терпеть упрек, прелестная подруга,
Обязан я, но оправданье есть.
Опасно долго проявлять себя
Умеренно-разумным: караулит
Тебя злой гений, он желает жертву
От времени до времени иметь,
И этот раз ему я, к сожаленью,
Ее принес за счет моих друзей.

Ты слишком долго был среди чужих,
С их мыслями привык согласоваться.
Теперь, когда ты видишь вновь друзей,
Готов ты с ними спорить, как с чужими.

Здесь и лежит опасность, милый друг!
Среди чужих мы напрягаем силы,
Внимательны к себе, чтоб нашу цель
Осуществить чрез их расположенье.
Но мы распущенны в кругу друзей,
Мы отдыхаем в их любви, себе
Причуды позволяем, наша страсть
Несдержанна, и оскорбляем мы
Невольно тех, кого всех больше любим.

В твоем спокойном рассужденье, друг,
Всего тебя я с радостью узнала.

Досадно мне — охотно признаюсь,
Что я сегодня меру потерял.
Но согласись: когда с горячим лбом
Приходит от работы человек,
Чтоб отдохнуть под сладостною тенью,
Под вечерок, для нового труда,
И вдруг находит, что уж раньше тенью
Бездельник завладел: ужели в нем
Не вспыхнет человеческое чувство?

Когда он настоящий человек,
Он эту тень разделит с человеком,
Что отдых усладит и облегчит
Ему работу чудною беседой.
Ведь дерево дает большую тень,
И нет нужды, чтоб вытеснять друг друга.

Не будем дальше вновь и вновь играть
Одним сравнением, Элеонора.
Да, много в этом мире есть вещей,
Что мы готовы разделить с другими.
Но есть одно сокровище: оно
Дается только истинной-заслуге.
И есть другое, что и с заслужившим
Никто не пожелает разделить.
Ты хочешь знать их имя? Это — лавр.
Другое же — благоволенье женщин.

Венок на юношеской голове
Заслуженного мужа оскорбил?
За труд его, за сладостные песни
Не мог бы ты найти скромней награды.
Заслуга неземная, что парит
Лишь в воздухе и нам чарует дух
Лишь в легких образах и нежных звуках,
Она одним лишь символом прекрасным
Достойно может быть награждена.
Как он едва касается земли,
Едва касается высокий дар
Его чела. Бесплодна эта ветвь,
Поклонников бесплодное вниманье
Ее дарит ему, чтоб облегчить
Свою вину. Едва ли будешь ты
Завидовать сиянью золотому
Вкруг мученика голой головы.
И знай, что так же лавровый венок —
Скорее знак страдания, чем счастья.

Ужель хотят прелестные уста
Учить презренью к суетности мира?

Ты не нуждаешься в моих уроках,
Чтобы ценить достойное. Но все ж
От времени до времени и мудрый
Нужду имеет в том, чтоб в верном свете
Ему явили то, чем он владеет.
Не будешь, благородный человек,
Ты притязать на призрачную почесть,
Ведь служба, за которую тебе
Обязаны твой князь, твои друзья, —
Жива и действенна, твоя награда
Должна живой и действенною быть.
Твой лавр — доверье герцога, оно,
Как сладостное бремя, на плечах
Покоится твоих, доверьем всех
Прославлен ты.