Оскар Милош - Мигель Маньяра

ДУХ НЕБА

Мигель! Мигель!

ДОН МИГЕЛЬ

Я здесь.

Очень долгое молчание. Ящерица приползла погреться на камне рядом с телом умершего.

Медленно открывается маленькая монастырская дверь.

Входит брат садовник — это первый монах из пятой картины. Он сильно постарел и одряхлел. Он идет маленькими шажками, не отрывая глаз от земли. Дойдя до тела Мигеля, он останавливается, не проявляя ни малейшего удивления.

БРАТ САДОВНИК

Брат Мигель, вы спите?

Он слегка касается его. Молчание. Он произносит короткую молитву и большим крестным знамением осеняет четыре стороны света.

Теперь я один.

Теперь я один среди живых, словно голая ветвь, сухой звук которой внушает страх вечернему ветру.

Но сердце мое радостно, как гнездо, хранящее память, и как земля, полная надежд под снегом. Оттого, что я знаю, что все вещи находятся там, где должны быть, и идут туда, куда должны: в место, предписанное мудростью, которая (хвала Небесам!) не наша мудрость.

Он долго смотрит на спокойное лицо Мигеля.

Вот брат твой, Магдалина.

Вот брат твой, Тереза.

Слава Христу. Аминь.

Carlos Larronde, Milosz et les archetypes , in: Armand Godoy, Milosz: Le Poete de I'Amour, Egloff, Fribourg 1944 (далее: Godoy), p. 261.

Antonio Spallino, Introduzione a Milosz, in «Humanitas», nr. 10, 1948, p. 1009.

Godoy, pp. 15, 16.

Цит. по: Godoy, р. 23.

Godoy, р. 29.

Отметим среди них: Jean Rousselot, О. V. de L. Milosz «poete de Dieu» in «L'Age nouveau», nr. 44, 1949; Andr6 Blanchet, Le destin bizarre du grand Milosz, in «Etudes», giugno 1948.

Цит. no: Rousselot, p. 55.

Francis de Miomandre, Un poete de revocation: O. W. Milosz , 1902.

Письмо цитируется no: Godoy, p. 9.

Основными направлениями политической деятельности Милоша были: сближение, вплоть до образования конфедерации, трех балтийских государств — Литвы, Латвии и Эстонии; естественный союз между Литвой и Польшей; стремление построить «Соединенные Штаты Европы»; максимально возможное сближение между Литвой и Францией (ср. S. Backis, Quelques propos sur les activites diplomatiques et les idees politiques de Milosz, in «Les Lettres», op. cit., pp. 190–194.

Рассказывая одному из друзей о своем новом доме, Милош писал в письме от 1938 г.: «Хижина будет славная, я привез сюда кое‑что из старых вещей, которые напоминают мне о временах моей роскоши и которые я сохранил при той ужасной нищете, в какую ввергли меня в 1917 г. большевистские конфискации» (Godoy, р. 13).

Цит. по: Godoy, р. 23.

Цитируется в: Jacques Buge, La «metaphysique» de Milosz , in «Les Lettres», op. cit., p. 165.

Antonio Spallino, op. cit., p. 1010.

Godoy, p. 44.

O. V. de L. — Milosz, L'Amoureuse Initiation, Oeuvres complutes. Tome II, Egloff, Fribourg 1944, p. 35 -

Ibid., pp. 147–149.

Ibid., pp. 259, 260.

Stanley М. Guise, Le «Cantique de la Connaissance», in «Les Lettres», op. cit., p. 173.

Renee de Brimont, Milosz, poete metaphysicien, in «La Phalange», 15giugno 1936.

Godoy, p. 129.

Ibid, у р. 146. По поводу необходимости смирения для истинного познания, см.: Armand Guibert, Le gout de la depossession

chez Milosz, in «Les Lettres», op. cit., pp. 109–112. В этой краткой работе автор приводит важное высказывание Милоша: «Яоб- ращаюсь только к тем душам, которые признали молитву первейшим долгом человека». Последней формой выражения для своего поэтического вдохновения Милош изберет псалом: Psaurne de I'Etoile du Matin («Псалом Утренней звезды»), 1936.

23 Robert Kanters, Le lieu de la PrUsence , in «Les Lettres», op. cit., p. 177.

Цит. по: Armand Guibert, Milosz et la nature , in «Les Lettres», op. cit., p. 102.

Ibid. В этом смысле можно сказать, что в размышлениях Милоша, даже самых смелых, нет ни малейшей примеси пантеизма (ср. Jacques Buge, op. cit., p. 161).

Antonio Spallino, op. cit ., p. 1013.

Дон Жуан — один из важнейших архетипов европейской литературы, во всяком случае —ч? начала XVII в. Специалисты спорят о происхождении этого персонажа; несомненно, однако, что первое его литературное воплощение — пьеса Тирсо де Молины «Севильский озорник, или Каменный гость» (1630). Здесь уже в самом названии соединены два полюса драмы: беззастенчивый распутник–либертин и орудие неумолимого возмездия. В итальянской комедии двух последующих столетий упор делался на фарсовую сторону сюжета. Более сложными и цельными были версии Мольера— «Дон Жуан, или Каменный гость» (1665) — и Гольдони — «Дон Жуан, или Наказание распутника» (1730); мы выделяем их из множества других из‑за известности авторов. Романтизм также внес свою лепту в этот миф, облекая Дон Жуана то в экзистенциальную тоску, то в желчный сатанизм. В этой связи достаточно назвать имена Байрона, Пушкина, Мюссе, Зорильи. Новые, изощренные интерпретации мифа появлялись и в XX веке. Стоит отметить, что почти все авторы, обращавшиеся к этой теме, заканчивали свои сочинения смертью героя, истолкованной так или иначе как наказание (само–наказание) за прожитую жизнь. Лишь очень немногие, и среди них Милош, предполагают возможность искупления в финале.

Справка эта была бы неполна, если бы мы не упомянули о множестве музыкальных воплощений этого образа. На протяжении всего XVII в. Дон Жуан, особенно в Италии и в Германии, был главным героем комических народных опер, пантомим и балетов. Среди самых знаменитых композиторов, писавших на этот сюжет, следует назвать Перселла («Ли- бертин», 1676), Глюка («Дон Жуан, или Каменный гость», 1760), Моцарта («Дон Жуан», 1787) и Рихарда Штрауса («Дон Жуан», 1889).

Pierre Mathias, Theatre noir, theatre blanc , in «Les Lettres», op. cit., p. 144.

Цит. по: Godoy, pp. 73–75.

Письмо к Году а кардинала Эудженио Пачелли, будущего папы Пия XII, от 24 июля 1938 г.