Коллектив авторов - 12 великих трагедий

Звучат чуть слышно барабаны

И не дымятся фитили.

Сцена 13-я

Внешняя часть стен Феса.

Дон Фернандо

Сквозь непроглядный ужас ночи,

Никем не знаемой дорогой,

Тебя я вел: и облик солнца

Расторг сплетенья дымных туч.

О, победительный Альфонсо,

До Феса ты дошел со мною:

Ты перед фесскою стеною,

Так выкупи теперь меня.

(Уходит.) Дон Альфонсо

Кто на стенах там есть, услышьте!

Пусть выйдет Царь ко мне скорее!

(На стену выходят Царь и Селин.) Царь

Чего, воитель юный, хочешь?

Дон Альфонсо

Чтоб ты Инфанта отдал мне!

Чтоб ты маэстре Дон Фернандо

За Таруданте и за Феникс,

Которых видишь пред собою,

В обмен мне отдал! Выбирай:

Смерть Феникс иль ее свободу.

Царь

О, друг Селин, что буду делать

Среди подобных затруднений:

Фернандо мертв, а дочь моя

В его руках. Судьбы превратность,

Вот до чего дожить пришлось мне.

Феникс

Но что я вижу пред собою?

О, что же это, государь:

Я в этом тяжком затрудненьи,

И жизнь моя под страхом смерти,

И честь моя в такой тревоге,

А ты не знаешь, что сказать?

Ты можешь медлить хоть минуту,

И колебаться хоть мгновенье,

Чтоб получить мою свободу?

Ты держишь жизнь мою в руке,

И соглашаешься (о, мука!),

Чтобы моя (о, горечь пытки!)

Выла в несправедливом рабстве?

Твой голос может жизнь мою

Единым словом (о, страданье!)

Восстановить, и ты спокойно

Молчанием предоставляешь,

Чтоб мой звучал такой мольбой?

Здесь на глазах твоих кинжалом

Готовятся пронзить мне сердце,

А ты глядишь, как льются слезы

Перед тобою из моих?

Ты Царь, – и оказался зверем,

Отец, и предстаешь как аспид,

Судья, и палачом явился,

Нет, ты не Царь и не отец.

Царь

О, Феникс, это замедленье

Не понимай как нежеланье

Тебе дать жизнь, – желает небо,

Чтобы окончилась моя.

И так как более не хочет,

Чтоб наши жизни продолжались,

Узнай, Альфонсо, что с закатом

Вчерашний день, в тот самый час,

Как отбыла из Феса Феникс,

Закончив путь свой в море пены,

Закончив путь свой в море смерти,

Скончались – солнце и Инфант.

И этот гроб смиренно-тесный

Оправа царственного тела.

Сверши же приговор над Феникс:

Пускай за кровь прольется кровь.

Феникс

О, горе мне! моя надежда

В одно мгновенье оборвалась.

Царь

И ничего мне не осталось,

Чтоб хоть мгновение прожить.

Дон Энрике

Что слышу? Да поможет Бог мне!

Как поздно, небо, о, как поздно

К нему пришла его свобода!

Дон Альфонсо

Не говори так; если сам

Фернандо в символах сказал нам,

Чтоб мы его освободили,

Он разумел свой прах остывший,

Хотел сказать, что прах его

За много храмов храм получит,

И выкупить его должны мы.

Царь Фесский, чтобы ты не думал,

Что меньше этой красоты

Фернандо отошедший стоит,

Я на него ее меняю.

Пошли же снег мне за кристаллы,

Январь мне обменяй на май,

Отдай мне за алмазы – розы,

За неземной прекрасный образ

Дай мертвого многострадальца.

Царь

Альфонсо, что ты говоришь,

Непобедимый?

Дон Альфонсо

Говорю я:

Пусть пленники ее отпустят.

Феникс

И стала я ценою трупа:

Свершился неба приговор.

Царь

Спускайте со стены высокой

Тяжелый гроб, и сам спущусь я,

Чтобы у ног Альфонсо сдаться.

(Уходит со стены.)

(Гроб спускают на веревках по стене.)

О, Принц, о, мученик святой!

Тебя в объятья принимаю.

Дон Энрике

Перед тобой, мой брат, склоняюсь.

Сцена 14-я Царь, Дон Хуан, пленники. – Те же.

Дон Хуан

Привет, великий наш Альфонсо,

Дай руку.

Дон Альфонсо

Друг мой Дон Хуан,

Таков отчет твой об Инфанте?

Дон Хуан

Я был при нем до самой смерти,

Пока его не увидал я

Свободным, мертвым и живым:

Взгляните, как лежит он тихо.

Дон Альфонсо

Дай руку мне свою, родной мой.

Несведущий, я слишком поздно

Тебя пришел освободить.

Но в смерти, что всего важнее,

Всегда являет лик свой дружба.

Твои блаженные останки

Я отвезу с собой во храм.

(К Царю.)

Тебе я, Царь, вручаю Феникс

И Таруданте, и в супруги

Прошу ее отдать Мулею,

С Инфантом он так дружен был.

(К пленникам.)

Придите, пленники, взгляните,

Вот ваш Инфант, попеременно

Его несите до армады.

Царь

Пусть все идут вослед за ним.

Дон Альфонсо

Под заунывный трубный голос,

Под стройный рокот барабанов

Пусть похоронным маршем войско

Идет, – чтоб кончил долгий путь,

Прося смиренно извиненья

За все великие ошибки,

Инфант Фернандо Лузитанский,

В христовой вере стойкий Принц.

Михаил Костылев, 54 года, содержатель ночлежки.

Василиса Карповна, его жена, 26 лет.

Наташа, ее сестра, 20 лет.

Медведев, их дядя, полицейский, 50 лет.

Васька Пепел, 28 лет.

Клещ, Андрей Митрич, слесарь, 40 лет.

Анна, его жена, 30 лет.

Настя, девица, 24 года.

Квашня, торговка пельменями, под 40 лет.

Бубнов, картузник, 45 лет.

Барон, 33 года.

Сатин, Актер– приблизительно одного возраста: лет под 40.

Лука, странник, 60 лет.

Алешка, сапожник, 20 лет.

Кривой Зоб, Татарин– крючники.

Несколько босяков без имен и речей.

Подвал, похожий на пещеру. Потолок – тяжелые, каменные своды, закопченные, с обвалившейся штукатуркой. Свет – от зрителя и, сверху вниз, – из квадратного окна с правой стороны. Правый угол занят отгороженной тонкими переборками комнатой Пепла, около двери в эту комнату – нары Бубнова. В левом углу – большая русская печь, в левой, каменной, стене – дверь в кухню, где живут Квашня, Барон, Настя. Между печью и дверью у стены – широкая кровать, закрытая грязным ситцевым пологом. Везде по стенам – нары. На переднем плане у левой стены – обрубок дерева с тисками и маленькой наковальней, прикрепленными к нему, и другой, пониже первого. На последнем – перед наковальней – сидит Клещ, примеряя ключи к старым замкам. У ног его – две большие связки разных ключей, надетых на кольца из проволоки, исковерканный самовар из жести, молоток, подпилки. Посредине ночлежки – большой стол, две скамьи, табурет, все – некрашеное и грязное. За столом, у самовара, Квашня– хозяйничает, Баронжует черный хлеб и Настя, на табурете, читает, облокотясь на стол, растрепанную книжку. На постели, закрытая пологом, кашляет Анна. Бубнов, сидя на нарах, примеряет на болванке для шапок, зажатой в коленях, старые, распоротые брюки, соображая, как нужно кроить. Около него – изодранная картонка из-под шляпы – для козырьков, куски клеенки, тряпье. Сатинтолько что проснулся, лежит на нарах и – рычит. На печке, невидимый, возится и кашляет Актер.