Владимир Дэс - Колбаса

ЧИЖИКОВ. Я не лежал. То есть… лежал, но это так, как бы и не лежал. Я только слегка прилег. А потом встал и к вам. Я вам деньги принес.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Деньги? Какие деньги?

ЧИЖИКОВ (доставая из кармана бумажку). Новые. Вот. Взаймы.

Подает купюру Пал Палычу. Тот берет, но не удивляется, делает вид, что ему эти купюры уже известны.

ПАЛ ПАЛЫЧ. У меня таких уже полно. (Убирает бумажку в карман.) Не ты один такой шустрый. Ну, иди, иди! (Машет рукой.)

ЧИЖИКОВ. А подписать?

ПАЛ ПАЛЫЧ. Что?

ЧИЖИКОВ. Заявку на зал.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Для чего?

ЧИЖИКОВ. Выставка там будет.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Выставка чего? Если колбасы, то пожалуйста. Колбасу я люблю. (Он мечтательно причмокивает губами.)

ЧИЖИКОВ. Да нет, выставка картин.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Каких еще картин? Нет, не разрешу. Нарисуют всякое, выставят, а ты потом отвечай, почему они неправильно все рисуют.

ЧИЖИКОВ( испугавшись, бегает глазами из угла в угол и наконец находится). Так ведь там и колбаса будет.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Где колбаса?

ЧИЖИКОВ. На картинах колбаса.

ПАЛ ПАЛЫЧ( трогая карман, куда убрал новую деньгу). Ну, если и колбасу нарисуют, тогда пусть показывают. А то я как-то был с одной делегацией во Франции, так в одном музее нас подвели к стене, на ней какой-то маляр забыл квадрат замазать. Нас и поставили перед этим черным квадратом. Так мы и стояли там зачем-то часа два, смотрели на стену эту недокрашенную. И чего, спрашивается, стояли? То ли маляра ждали, когда он этот квадрат замажет, то ли когда нам туда картину повесят. А потом оказалось, что это картина и была. Если такая выставка, то я против, а если колбасу рисуют, то пусть показывают.

И Пал Палыч опять трогает карман, куда положил деньги.

Чижиков шустро подбегает к Пал Палычу, подсовывает бумагу.

Пал Палыч подписывает.

ЧИЖИКОВ. Спасибо, Пал Палыч. Искусство вам этого вовек не забудет.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Иди, иди, Зябликов.

ЧИЖИКОВ (пятясь, аккуратно складывает бумагу). Не Зябликов я. Я Чижиков. Чижиков. Чижиков я.

Пал Палыч отмахивается и вызывает Зою. Чижиков выходит из кабинета, Зоя заходит. Чижиков вприпрыжку перебегает приемную и зазывает кого-то. Входят два Пролетария, робко жмутся.

ЧИЖИКОВ. Я договорился, примет, ждите.

И получив от них пакет с позвякивающими бутылками, исчезает.

Пролетарии робко, почти не дыша, двигаются к двери Пал Палыча.

В кабинете Пал Палыча.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Да, Зоинька, теперь заживем! (Он опять радостно оглядывает себя). А что ты такая грустная?

ЗОЯ. Да-а, Пал Палыч, теперь вы станете знаменитым и бросите меня.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Ну и глупая же ты, Зойка… хотя и хитрая. ( Грозит ей пальчиком.)

ЗОЯ. А зачем мне, Пал Палыч, умной быть, когда у меня умный начальник?

И она кокетливо смущается.

ПАЛ ПАЛЫЧ( оглядываясь по сторонам). Ну… иди сюда, иди поближе. ЗОЯ( потихоньку подходя к нему). Ну что вы, Пал Палыч, вдруг кто войдет? ПАЛ ПАЛЫЧ. Иди, иди, крошка, я тут тебе и подарочек приготовил. (Он достает купюру, которую дал Чижиков.) Новая денежка, девятьсот тысяч одной бумажкой.

Зоя, услышав про денежку, быстро семенит к Пал Палычу, ловко выхватывает у него из руки деньги, но тут же уворачивается и отступает.

Пал Палыч хлопает руками, пытается схватить Зою, но его не пускают ростки.

Зоя прячет деньги за резинку чулка. В этот момент Пролетарии добираются наконец до двери и стучат.

Услышав стук, Пал Палыч становится подчеркнуто серьезным. Зоя тут же хватает со стола блокнот и ручку.

В дверь заглядывают Пролетарии.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Итак, Зоя Никандровна, купите лейку и будете поливать меня, то есть мои побеги, водой. Понятно? И побыстрее, пожалуйста. Денег я вам на лейку дал.

Зоя удивленно смотрит на Пал Палыча.

ЗОЯ. Хорошо, Пал Палыч, я куплю на ваши деньги лейку и буду вас поливать. (И со значением.) Но не больше. (Выходит.)

В дверь робко проскальзывают Пролетарии, топчутся на пороге.

ПАЛ ПАЛЫЧ (грозно). А вам чего?!

ПРОЛЕТАРИИ. Работать хотим.

ПАЛ ПАЛЫЧ (ошарашенно). Так и работайте!

ПРОЛЕТАРИИ. Не можем.

ПАЛ ПАЛЫЧ. А не можете, так и не работайте.

ПРОЛЕТАРИИ. Так ведь есть хочется.

ПАЛ ПАЛЫЧ (торжественно). У нас кто не работает, тот не ест.

ПРОЛЕТАРИИ. Это мы знаем. Но у нас начальника нет, а без начальника мы работать не можем. Давно разучились. Нам бы начальника, хоть какого, хоть бы самого завалящего.

ПАЛ ПАЛЫЧ. А ваши куда подевались?

ПРОЛЕТАРИИ. Поразбежались по митингам, по думам, все чего-то голосуют да против чего-то там протестуют.

ПАЛ ПАЛЫЧ. А сюда зачем пришли?

ПРОЛЕТАРИИ. Нам бы начальника, который бы научил нас. Что делать надо. Мы пришли, чтобы вы нам его дали.

ПАЛ ПАЛЫЧ. Что-о?! Вон! Чтобы я, да что-то дал! (Он пытается вскочить, потом машет рукой на дверь.) Во-он!

Пролетарии, напуганные неожиданным начальственным гневом, пулей вылетают из кабинета.

ЗОЯ (равнодушно взглянув на вылетающих). Что вы там наговорили, олухи?

ПРОЛЕТАРИИ (почесывая бока). Мы только попросили начальника нам дать.

ЗОЯ. Сразу видно – темнота. (Говорит четко, разве что не по слогам.) Здесь никогда никому ничего не дают, не давали и давать не будут. Кто вас сюда послал?

ПРОЛЕТАРИИ (хором). Да тут один. Что же нам теперь делать? Куда идти?

ЗОЯ. Куда, куда… «Санта-Барбару» смотреть… (И отворачивается от них, тем самым показывая, что аудиенция окончена .

Пролетарии, потоптавшись у входа и поняв, что никому они не нужны, кланяясь, уходят. Слышны обрывки фраз из их разговора: «Опять обманули… зря только водку отдали… а есть как хочется… пойдем и правда телевизор смотреть, как в Мексике капиталисты загнивают», уходят.

ЗОЯ (достает из-за чулка купюру, данную ей Пал Палычем, рассматривает ее со всех сторон, мнет, трет, нюхает, рассуждая). Может, фальшивая? ( Смотрит на свет.) Да нет, вроде, без Ленина, значит, настоящая. ПАЛ ПАЛЫЧ (продолжает названивать друзьям-приятелям). Федя, тебя еще не сняли? Хе-хе, ну так скоро снимут… Меня? Меня нет, Не снимут, никогда уже. Я врос… Куда? В кресло, в свое родное кресло. Навечно.

В это время в приемную входит группа молодых современных парней и девушек в красных, желтых, голубых пиджаках, ярких галстуках и строгих прическах. Они по-деловому начинают двигать мебель, звонить по Зоиному телефону, разговаривать между собой, не обращая внимания на Зою: «Да пришли. Сейчас все перепишем… Лизинг… фьючер… моржа… дисконт… здесь все надо менять… Пахнет, как в погребе». Один заглядывает в кабинет к Пал Палычу, прислушивается, как тот хвалится по телефону, что он врос, и сообщает своим: «Этот старый пень аж от страха в свое кресло врос… А указ о снятии где?..отдайте его вон этой» (и кто-то из них показывает на Зою, застывшую на месте, безмолвную и напуганную, прижавшую к груди какой-то журнал).

Читать дальше