Коллектив авторов - Русская драматургия ХХ века: хрестоматия

Клава. Остынь, праздник-то не порть!.. Вот тебе рубаха новая, переоденешься тогда… […]

Тесть (после шума). Кто тост скажет?

Теща. Говори! Сам говори!

Себейкин. Пусть тесть тост скажет! Давай, отец!

Тесть. Так. У всех налито?.. Ну хорошо. Так что разрешите от лица стола. поднять этот тост и сказать. Значит, как мы собрались сегодня здеся. по случаю нового.

Теща. Года.

Тесть (взглянув уничтожающе). …места… то есть новоселья, согласно обстоятельств, а также моя дочь Клавдия. то хочу проздравить, поскольку все видели сами, достижения большие. И Петр Федорыч, наш зять, с каким, может, и бывали раньше случаи, но кто старое помянет, тому глаз вон. но сегодня мы понимаем, как он достиг и заслужил, а также и пианину приносят под конец.

Лиза. Вон того мне тоже ложи!

Все. Тихо! Тсс!

Себейкин. Хорошо дед говорит! В с е. Тихо!

Теща. Про старый Новый год не забудь!

Тесть. Старый Новый год другим порядком пойдет. Новых годов много, а квартира, она, сами понимаете. Ну, значит, короче. Заканчиваю то есть. Поднимаю этот тост, а также предлагаю выпить, чтобы в этом доме впредь благополучие и были счастливы, как мы это понимаем, а также пожелаем многих лет здоровья и успехов в личной жизни в смысле обстоятельств перспектив. И впредь. От души!..

Голоса. Ура! Правильно!

– За Петра надо, за Петюху!

Все поздравляют Себейкина. В последнюю минуту раздается звук разогревшегося телевизора и голос спортивного комментатора: «Сейчас к нам подключилась новая большая группа телезрителей».

Петя Полуорлов, его конфликт с современной цивилизацией и самим собой

Вроде бы та же квартира, что у Себейкиных. Но, судя по некоторым признакам (обои, люстра), здесь все было модно и изысканно. Было. Но теперь пусто, прежний уют разрушен. На полу остался ковер, в стороне – телевизор, на стенах – тени от мебели. Стоит елочка с несколькими шариками. Две-три связки книг. Атмосфера странная, гости в недоумении. На сцене хозяин дома Петр Полуорлов, его сын Федя – этот в экстазе от происходящего; шурин хозяина Гоша, человек степенный и преуспевающий; Валерик, бывший однокашник Полуорлова, а теперь без пяти минут доктор наук, но из тех докторов, что и в сорок лет носят джинсы и которых друзья зовут уменьшительными именами. Здесь же Анна Романовна, тетка хозяйки, живущая в доме, существо престарелое, но живое, легкомысленное, не отстаю щее от века. Возле нее хозяйка дома Клава Полуорлова и сестра Полуорлова Инна, жена Гоши. В стороне – Даша, дальняя родственница хозяйки, женщина молодая, но утомленная эмансипацией и службой на телевидении. На стремянке стоит Иван Адамыч, снимая занавески с окна. Тот же вечер под старый Новый год.

Инна. А что здесь-то стояло?

Валерик. Ну, конец света!..

Даша. А пианино-то?..

Полуорлов. Ну что? Не нравится? Ничего нет? А ничего и не надо! Мы для вещей или вещи для нас?! (Жест вокруг.) Что это было? Финтифлюшки, ампиры, вампиры!.. А с другой стороны – это что? (О телевизоре.) Поглядите на него! Головастик! Марсианин! Ножки! Ручки! А башка? Глаз! Во всю башку глаз! А?..

Валерик (ирония). Война миров! Даша (в тон). Фо-на-рь идиотов.

Полуорлов. Это человек? Это человеческая вещь? Чудовище!

Валерик. Пришельцы подбрасывают, пришельцы! Оттуда!

Полуорлов. Да! Очень может быть! (Тычет в экран.) Скоро не мы на них будем смотреть, а они на нас будут смотреть!..

Инна. О господи, а что б вы делали, если б их не было?

Анна Романовна (Даше) . О, раньше люди музицировали! Пели! (Поет.) «Мой миленький дружок, любезный пастушок…»

Полуорлов (стучит в лоб). Думали! Думали!

Анна Романовна. А шарады? Шарады! «Мой первый слог лежит у ног».

Полуорлов. А теперь же! При нем же! Ничего же! Нельзя же! А ну-ка!.. Гоша! Валерик!

Берутся за телевизор.

Анна Романовна. А флирт цветов? О! Фиалка! «Кто вам поверит, тот.»

Инна. Вы что? Стойте! Четвертая серия сегодня!.. Клава!.. Мой братец сошел с ума, но ты-то? Клава?..

Клава. Яжена своего мужа. Если ему нужно.

Валерик. Осторожно! Кинескоп! Взорвется!..

Полуорлов. Кинескопы! Телескопы! Жизни нет!..

Волокут телевизор.

Давай, Гоша! Давай!..

Федя. Пап! Телек-то зачем?.. Мам, ну телек-то зачем?..

Мужчины выносят телевизор.

Клава. Очень хорошо! Меньше будешь торчать возле него!

Федя. Да кто торчит-то, кто?.. <���…>

Полуорлов. Пусть! Лучше максимализм, чем конформизм! Надоело! Они думают, на мне можно играть, как на дудочке! (Совершенно как Гамлет.) На мне играть нельзя!..

Валерик. Слушай, а в чем, собственно, дело? А?

Полуорлов. Как – в чем?

Валерик. Ну зачем ты все это сделал?

Полуорлов. Как – зачем?

Валерик. Ну, я понимаю, надоело. Всем надоело. Устал. Все устали.

Адамыч. Но зачем вещи-то выносют?..

Валерик. Да. Странная форма протеста.

Клава. Да ты что, не знаешь? Пете проект зарубили! И что предпочли? Модерн, кнопки! А он заявление им. об уходе.

Полуорлов. Ну, Клава! Не в этом дело.

Клава. Поразительно, как все-таки у нас относятся ко всему новому! Говорят-говорят, пишут-пишут, а на деле? Человек работает, доказывает, пробивает, а приходит новый начальник. какой-то Пушкин… без году неделя… […]

Анна Романовна. Петруша! Я обращаюсь к тебе, друг мой!.. Мы собрались сегодня здесь…

Инна. Неизвестно зачем! Я ухожу.

Гоша. Да уходи!

Анна Романовна. Простите, дайте сказать!.. Я хочу выпить.

Федя. Все хотят!

Валерик. Есть охота! Как из ружья! В «Арагви», что ль, махнуть, поужинать? Даша, как? У меня тачка внизу, еще успеем.

Даша кивает.

Анна Романовна. Я хочу выпить за талант!

Гоша. Не талант, а гений!

Анна Романовна. Что такое талант? Талант – это вечная молодость. Ничто так не молодит! Талант! Мы, старые работники культуры, знаем, что это такое, мы всегда умели отличить… Возьмите Николая Аристарховича, девяносто два года, а какая молодость! Моцарт! «Какая стройность и какая смелость!» Смелость – да! Стройность – да! Молодость – да! Моцарт – нет. И пусть уносят всё! Всё! Лишь бы крылья! Самоощущение полета! Мы, старые работники культуры, помним – полет, полет!..

Все выше, все выше и выше!.. За молодость, за юный жар, за юный бред!.. За тебя, Петруша!..

Федя. Я от сольфеджио ушел, я от музыки ушел!..

Клава. Я говорила, не давайте ребенку вина!

Все чокаются, целуются с Полуорловым, растроганно обнимаются. Адамыч приносит откуда-то Гоше баян. Валерик и Даша потихоньку уходят.

Адамыч. Что творится на одной только лестничной клетке!

Гоша играет на баяне и поет. Все подхватывают.

Федя. От сольфеджио ушел!.. К черту все!!! Полуорлов. Давай, Гоша, давай!

Поют с Гошей. Счастливы.

Декларация и действительность, или Утро вечера мудренее