Уильям Шекспир - Виндзорские насмешницы

Тысяча дьябль, благодару! Тысяча дьябль, я вам люблю! Клянусь моя голова, я буду рекомендоваль мой пациент на ваш отель: все граф, лорд, джентльмен.

А уж я за это постараюсь расстроить твою свадьбу с Анной Пейдж!

Это отшень карошо! У вас благородни душа!

Ну, пошли!

Следуй за мной, Жак Регби!

Уходят.

Поле близ Лягушечьего болота.

Входят сэр Хью Эванси Симпл.

О ты, верный служитель мистера Слендера, друг Симпл, во святом крещении Сэмюэл! Посмотри-ка, не приближается ли к нам с той или иной стороны мистер Каюс, именующий себя доктором медицины?

Сэр, я смотрел и в сторону церкви, и в сторону леса, не смотрел только еще в сторону Виндзора.

Всепокорнейше прошу тебя, Сэмюэл, устреми свой взор и в сторону города Виндзора!

Слушаю, сэр! (Смотрит в сторону города.)

Ох, да простятся мне грехи мои! Велик гнев мой, и душа моя в смятении!.. Хоть бы он и в самом деле обманул меня и не явился на место поединка… Иссохло сердце мое от печали… С какой отрадой разбил бы я об его нечестивую голову все его пробирки, реторты и колбы с чужой мочой. Да простит меня небо!.. (Напевает.)

Здесь у ручья под сенью скал 25

Поют нам птицы мадригал.

Мы над ручьем с тобой вдвоем

Венки душистые совьем! О небесное милосердие, слезы туманят мои глаза! (Напевает.)

В тени деревьев над ручьем

Свой мадригал нам птицы вели,

Когда с тобою мы вдвоем

У вавилонских рек сидели!

Сэр Хью, он идет сюда!

Ну, что же, милости просим! (Напевает.)

У вавилонских рек сидели… О небо, сохрани и помилуй тех, кто поднимает меч за правду! Чем вооружен мой противник?

Оружия не видать, сэр… Впереди идет мой хозяин — мистер Слендер, за ним его дядюшка — судья мистер Шеллоу, и еще какой-то джентльмен. А идут они со стороны Лягушечьего болота, перебираются через изгородь.

Подай мне плащ. Нет, лучше держи его наготове.

Входят Пейдж, Шеллоу, Слендер.

Как дела, дорогой служитель церкви? С добрым утром, сэр Хью. Странно видеть игрока без костяшек и школяра без книги.

(вздыхает)

О прекрасная Анна Пейдж!

Здравствуйте, любезнейший мистер Эванс.

Да будет над всеми вами небесное милосердие.

Пастырская речь и рыцарский меч — как видно, вы владеете и тем и другим, почтенный сэр Хью.

А душой вы все еще юноша! В одном камзоле, панталонах и чулках, без плаща — а погода самая ревматическая.

Всякое явление имеет свое объяснение, сэр.

Мы явились сюда, чтобы оказать вам дружескую услугу.

Какую?

Один весьма достойный джентльмен, вообразив, что его оскорбил другой джентльмен, тоже весьма достойный, потерял, так сказать, равновесие и вышел из границ терпения.

Я прожил на этом свете не двадцать лет, а по крайней мере четырежды двадцать. Но никогда еще я не видел, чтобы человек его положения, солидности и учености доходил до такого, можно сказать, исступления…

Кто же этот джентльмен?

Кажется, вы его знаете. Это некий мистер Каюс, знаменитый доктор из Франции.

Да простит меня небо, но лучше б вы мне рассказали про миску овсяной каши, чем про него!

Почему?

Потому, что миска овсяной каши столько же понимает в латыни и в медицине, сколько ваш знаменитый доктор! Но при этом миска овсяной каши — не трус и не подлец! Да простит господь мои прегрешения!

Вдали показывается Каюсс обнаженной шпагой в руке.

Боюсь, что это и есть тот человек, который собирается драться с ним.

(вздыхает)

Ах, прекрасная Анна Пейдж!

Пожалуй, это так, если судить по его оружию. Не пускайте их близко друг к другу! Это доктор Каюс!

Подходят Каюс, хозяини Регби.

Спрячьте ваше оружие, дорогой пастырь!

И вы спрячьте свое, дорогой лекарь!

Разоружите их и заставьте вступить в переговоры. Пусть они пощадят свои головы и не щадят языков — ни своих собственных, ни нашего английского!

У противников отнимают оружие.

(тихо, Эвансу)

Прошю вас сказаль мне по секрет — почему ви не приходиль фехтоваль со мной на рапир?

(тихо)

Потерпите, сударь, не горячитесь, пожалуйста!

Шорт! Ви есть трюс! Ви есть обезьян, пьес!

(тихо, Каюсу)

Умоляю вас, сэр, не делайте меня, да и себя посмешищем в глазах моих прихожан и ваших пациентов, смирите свой гнев. Я желаю мира с вами и найду случай дать вам полное удовлетворение. (Громко.) Ну, погоди у меня, негодный лекаришко! Я разобью все твои банки и склянки с мочой о твой петушиный гребень за то, что ты забываешь о времени и месте дуэли!

Шорт! Жак Регби и ви, хозяин отель «Подвьязка», будьте свидетель: разве я не ждаль на свой время и свой место этот поп, чтобы убиваль его? Разве я не ждаль?

Клянусь спасением моей души — место дуэли здесь, под моими ногами! Призываю хозяина гостиницы «Подвязка» в свидетели!

Тише вы оба, французский пластырь и уэльский пастырь, лекарь духа и лекарь брюха!

Ошень карошо, ликолепно!

Да тише же, говорю я! Слушайте лучше, что скажет вам хозяин гостиницы «Подвязка». Ну, кто из вас посмеет сказать, что я не политик, не хитрец, не Макиавелль? 26Разве мог я допустить, чтобы убили моего лекаря и аптекаря, который дает мне порошки и травы и прочие отравы? Мог ли я допустить, чтобы убили моего дорогого исповедника и проповедника, который меня наставляет и обставляет?! Дайте-ка мне ваши руки. — Ты, сэр небесный. Так! — И ты, сэр телесный! Так! — Старые школяры, я обманул вас обоих. Вместо одного места дуэли я назначил вам целых два. Каждому свое. Зато ваши могучие сердца все еще бьются, ваши шкуры целы и невредимы, и вам остается покончить дело стаканом горячего хереса. В залог мира беру себе ваши шпаги. Ну, за мной, мои мирные ребята! За мной, за мной, за мной!