Юрий Поляков - Как боги

Раздается звонок в прихожей. Она открывает. Вваливаются Алевтина Мак-Кендив трауре и понурый Максим.

Мак-Кенди.Зашла попрощаться! Где этот штопаный Цицерон?

Гаврюшина.Болеет.

Мак-Кенди.Еще бы! Все выпили — на то и свадьба. Я тоже утром не могла вспомнить, с кем уехала…

Максим.Со мной.

Мак-Кенди.С тобой? Значит, старею. Но Ленька отчердачил! Во-первых, так долго не говорят. Люди раз пять хряпнули, пока он тост приканчивал. А что городил? (Передразнивая.) «Господь очень смеялся, когда придумывал способ размножения для людей!» Нет, я согласна: чем меньше любишь мужика, тем глупее выглядит то, что вытворяешь с ним в постели. Но зачем на свадьбе-то? Перед первой брачной ночью? Алена еще не беременна?

Гаврюшина (вздрогнув). Нет, кажется…

Мак-Кенди.Странно. Раньше девушки выходили замуж невинными. Иногда. А теперь чаще всего — беременными.

Гаврюшина.Она мне ничего не говорила.

Мак-Кенди.Неважно. Был бы муж — ребенок напихается. А ты, обормот, когда женишься? До пенсии гулять собираешься, пока стручок не отсохнет?

Максим.Мама…

Мак-Кенди.Что-о-о?

Максим.Прости, Тина, но я еще не встретил женщину, удовлетворяющую моим требованиям.

Мак-Кенди.Ты сначала сам удовлетвори хоть одно требование женщины, лузер! Да, Верочка, все забываю спросить: идет мне траур?

Гаврюшина.Стройнит.

Мак-Кенди.И бодрит!

Гаврюшина.Что я такое говорю! Прими еще раз мои соболезнования!

Мак-Кенди.Да ладно! В идеале женщина так и должна жить: замужество — траур — замужество — траур… Белое — черное — белое — черное…

Гаврюшина.Алевтина, извини, на свадьбе не удалось поговорить. Как же это случилось? Так неожиданно…

Мак-Кенди.В восемьдесят два смерть — долгожданная неожиданность. К тому же, идиот Мак-Кенди все свои деньги держал в оффшоре. Открыл утром газету, прочитал заголовок «Финансовый апокалипсис в оффшорах», схватился за сердце, пискнул: «O, my God!» и помер. Был бы русским, гаркнул от души: «Распротак вашу мать-перемать!» Глядишь, выжил бы…

Гаврюшина.Мне очень жать, Алевтина! Очень…

Мак-Кенди.А уж мне-то как жаль! Замок и все имущество оказались под залогом. Теперь-то я понимаю, почему он жался с дровами. В общем, на Британщине у меня ничего не осталось, кроме дурной репутации.

Гаврюшина.И что ты собираешься делать?

Мак-Кенди.Хотела пожить в Москве на иждивении богатого сыночка. Ну что молчишь, растяпа? Рассказывай!

Максим.А что говорить?

Мак-Кенди.Правду!

Максим.Я не хотел… То есть, наоборот, я хотел… заработать…

Мак-Кенди.Перевожу с балбесского на русский. Этот недоумок получил договор на кормление делегатов Всероссийского съезда фермеров. Ему даже аванс перечислили…

Гаврюшина.И что в этом плохого?

Мак-Кенди.Ничего, если б делегаты не подхватили «У Хеопса» синегнойную палочку.

Гаврюшина.Что подхватили?

Мак-Кенди.Как тебе объяснить? Зараза такая, от нее в животе клокочет реактивный двигатель и весь организм вылетает через прямую кишку…

Гаврюшина.Кошмар!

Максим.Это конкуренты подсыпали! В соседнем доме ресторан «Привал бедуина», кухня там жуткая, их клиентура перешла ко мне, вот они и…

Мак-Кенди.Может и так, но санэпидемстанция сказала: из-за верблюда. Его, оказывается, надо регулярно мыть.

Максим.Где его мыть, где? В ванной, что ли?

Гаврюшина.В ванной нельзя мыть даже байкера. А если на автомойке?

Максим.На автомойке? В самом деле… Как же я не догадался!

Мак-Кенди (дает ему подзатыльник). Чучело! С санэпидемстанцией мы договорились. Недорого. А вот с прокуратурой никак. Даже странно, что в государственной организации работают такие жадные люди!

Гаврюшина.А при чем тут прокуратура?

Мак-Кенди.Как при чем? Не мне, подданной Ее Величества, рассказывать тебе, Вера, как мало в России фермеров. Наперечет. Почти все приехали на съезд и вдруг поголовно, точнее, покишечно подхватили синегнойную палочку. Это что? Ясно, диверсия. Как они там, в своем протоколе написали?

Максим (тоскуя). «…нанесен злонамеренный урон продовольственной безопасности Российской Федерации…»

Мак-Кенди.Вот, слышала, злонамеренный! Взяли с ребенка подписку о невыезде. Если не расплатимся в течение недели, посадят.

Гаврюшина.А много запросили?

Мак-Кенди.Ужас! Опять приходится рассчитывать только на себя. Снова надо замуж идти. Но теперь я твердо решила — только за русского. Русские добрее и не едят по утрам овсянку.

Гаврюшина.Ну что ж, в Москве много богатых женихов.

Мак-Кенди.Вера, окстись! Кто же это в Москве ищет русского мужа?

Гаврюшина.А где же?

Мак-Кенди.Ну, я не знаю, в Баден-Бадене, в Монте-Карло, в Ницце, в Коста-Брава. Махну в Испанию! Намерзлась я в этой голоногой Шотландии.

Гаврюшина.А почему не в Москве?

Мак-Кенди.По кочану! Я тебе не говорила, как Гаврюшина охомутала?

Гаврюшина.Нет.

Мак-Кенди.И он не рассказывал?

Гаврюшина.Никогда. Леня про тебя вообще редко вспоминал.

Мак-Кенди.Странно! Про мою жизнь эпос надо складывать. Я ведь сама-то из Гладких Выселок…

Максим.Тина, это где?

Мак-Кенди.Корни свои, сынок, знать надо! Как из Гуся-Железного выедешь, сразу направо. В общем, после десятого класса я в институт поехала поступать. В Рязань. Провалилась, конечно. Деревня! У нас все предметы директор школы преподавал, кроме физкультуры. Без ноги был. Фронтовик. Ну, вернулась к себе на выселки — коров доить.

Максим (потрясение). Мама, ты?!

Мак-Кенди.Я, сынок, я… Затемно вставала. Петухов будила. Придешь ни свет ни заря в хлев, сядешь на табурет, подставишь под вымя ведро, смажешь соски вазелином и — цык, цык, цык… (Показывает.) Потом идешь огород полоть. Вдруг к нам из Москвы студенты приезжают, из Института международных отношений, новый коровник строить. Мы доим. Они раствор таскают, кирпич кладут. Никто никого не замечает. Каждый своим делом занят. Потом объявляют: в воскресенье в клубе танцы! Ну, одолжила я у подруги финские джинсы. А югославский батник — вот с таким вырезом — у меня был: в Рязани, в вокзальном туалете у спекулянтки купила. Накрутила волосы, высушила голову в печи…

Максим.Почему в печи?