Даниил Хармс - Бесстыдники (сборник)

Пушкин (поднимаясь): Вот чорт! Истинно, что чорт! (Идет, спотыкается об Гоголя и падает) – Об Гоголя!

Гоголь (поднимаясь): Мерзопакость! (Идет, спотыкается об Пушкина и падает) – Об Пушкина!

Пушкин (поднимаясь): Вот чорт! (Идет, спотыкается об Гоголя и падает за кулисы) – Об Гоголя!

Гоголь (поднимаясь): Мерзопакость! (Уходит за кулисы).

За сценой слышен голос Гоголя: «Об Пушкина!»

Занавес

На сцену выходит Петраков-Горбунов, хочет что-то сказать, но икает. Его начинает рвать. Он уходит. Выходит Притыкин.

Притыкин:Уважаемый Петраков-Горбунов должен сооб…

(Его рвет, и он убегает).

Выходит Макаров.

Макаров:Егор… (Макарова рвет. Он убегает).

Выходит Серпухов.

Серпухов:Чтобы не быть… (Его рвет, он убегает).

Выходит Курова.

Курова:Я была-бы… (Ее рвет, она убегает).

Выходит маленькая девочка.

Маленькая девочка:Папа просил передать вам всем, что театр закрывается. Нас всех тошнит!

Занавес

Дербантова (бегая по саду и тыча пальцем в разные стороны): Жик! Жик! Жик!

Кукушин-Дергушин:Что то вы, Анна Павловна, больно разошлись.

Дербантова:Жик! Жик! Жик!

К.-Д.:Анна Павловна!

Дерб. (останавливаясь): Что?

К.-Д.:Я говорю, что вы, Анна Павловна, больно разошлись.

Дерб.:Нет.

К.-Д.:Что нет?

Дерб.:Не разошлась.

К.-Д.:То есть как?

Дербантова:Да вот так, не разошлась!

К.-Д.:Странно.

Дерб.:Очень.

К.-Д. (подумав): Анна Павловна!

Дерб.:Что?

К.-Д.:Видите ли, Анна Павловна, вы человек уже не молодой, я тоже.

Дерб.:Я помоложе вас.

К.-Д.:Ну да, конечно помоложе!

Дерб.:Ну то-то же!

К.-Д.: (раскланиваясь в публику): Первое действие закончено.

Дерб.:Теперь начнемте второе действие.

К.-Д.:Начинаем!

Дербантова (тыкая пальцем во все стороны): Жик! Жик! Жик!

Кукушин-Дергушин:В ваши лета, Анна Павловна, так шалить не полагается.

Муж:Я выпорол свою дочь, а сейчас буду пороть жену.

Жена и дочь (из за двери): бэ бэ бэ бэ бэ! Мэ мэ мэ мэ мэ!

Муж:Иван! Камердинер Иван!

(входит Иван. У Ивана нет рук).

Иван:Так точно!

Муж:Где твои руки Иван?

Иван:В годы войны утратил их в пылу сражения!

Антон Исаакович.Не хочу больше быть Антоном, а хочу быть Адамом. А ты, Наташа, будь Евой.

Наталия Борисовна (сидя на кардонке с халвой) . Да ты что: с ума сошел!

Антон Исаакович.Ничего я с ума не сошел! Я буду Адам, а ты будешь Ева!

Наталия Борисовна (смотря налево и направо) . Ничего не понимаю!

Антон Исаакович.Это очень просто! Мы встанем на письменный стол, и, когда кто-нибудь будет входить к нам, мы будем кланяться и говорить: «Разрешите представиться – Адам и Ева».

Наталия Борисовна.Ты сошел с ума! Ты сошел с ума!

Антон Исаакович (залезая на письменный стол и таща за руку Наталию Борисовну) . Ну вот, будем тут стоять и кланяться пришедшим.

Наталия Борисовна (залезая на письменный стол) . Почему? Почему?

Антон Исаакович.Ну вот, слышишь два звонка! Это к нам. Приготовься.

В дверь стучат.

Войдите!

Входит Вейсбрем.

Антон Исаакович и Наталия Борисовна (кланяясь) . Разрешите представиться: Адам и Ева!

Вейсбрем падает как пораженный громом.

Занавес

По улице скачут люди на трех ногах. Из Москвы дует фиолетовый ветер.

Занавес

Адам Исаакович и Ева Борисовна летают над городом Ленинградом. Народ стоит на коленях и просит о пощаде. Адам Исаакович и Ева Борисовна добродушно смеются.

Занавес

Адам и Ева сидят на берёзе и поют.

Занавес

Каштанов– Лиза! Я вас умоляю. Скажите мне: кто вы?

Елизавета– Вы отстаните от меня или не отстаните?

Каштанов– Нет! Я не могу! не могу!

Елизав. – Чего вы не можите?

Кашт. – Лиза! Кто вы?

Елизав. – Да что вы привезались ко мне с идиотской фразой. Вы не знаете, кто я, что ли?

Кашт. – Незнаю! Незнаю!

Григорьев (ударяя Семёнова по морде): Вот вам и зима настала! Пора печи топить. Как по вашему?

Семёнов:По моему, если отнестись серьезно к вашему замечанию, то, пожалуй, действительно пора затопить печку.

Григорьев (ударяя Семёнова по морде): А как по вашему, зима в этом году будет холодная или тёплая?

Семёнов:Пожалуй, судя по тому, что лето было дождливое, зима будет холодная. Если лето дождливое, то зима всегда холодная.

Григорьев (ударяя Семёнова по морде): А вот мне никогда не бывает холодно!

Семёнов:Это совершенно правильно, что вы говорите, что вам не бывает холодно. У вас такая натура.

Григорьев (ударяя Семёнова по морде): Я не зябну!

Семёнов:Ох!

Григорьев: (ударяя Семёнова по морде): Что ох?

Семёнов (держась рукой за щеку): Ох! Лицо болит!

Григорьев:Почему болит? (и с этими словами хвать Семёнова по морде)

Семёнов (падая со стула): Ох! Сам не знаю.

Григорьев (ударяя Семёнова ногой по морде): А у меня ничего не болит!

Семёнов:Я тебя, сукин сын, отучу драться! (пробует встать)

Григорьев (ударяет Семёнова по морде): Тоже учитель нашелся!

Семёнов (валится на спину): Сволочь паршивая!

Григорьев:Ну, ты, подбирай выражения полегче!

Семёнов (силясь подняться): Я, брат, долго терпел. Но хватит. С тобой, видно, нельзя по хорошему. Ты, брат, сам виноват…

Григорьев (ударяет Семёнова каблуком по морде): Говори, говори! Послушаем!