Борис Ласкин - Избранное

А н т о н. Понял. Значит, я один там был?

П а в е л. Да, да. Ты один был. Все на себя принимай, а потом разберемся.

А н т о н. Есть такое дело.

В кабинет входят М у ж ч и н а и Ж е н щ и н а. Муж и жена.

М у ж. Можно к вам, товарищ председатель?

П а в е л. Можно. Мебель?

М у ж. Точно так. Шкафчик наш…

Ж е н а. И фикус вот. До чего жаден был, на фикус польстился. А я его из маленького растила.

П а в е л. Берите свое добро, берите…

М у ж. Вот спасибо.

Они выносят вещи. В кабинет входит Х о х л о в. Он в полувоенном, с пистолетом на поясе. Вслед за Хохловым входят три женщины: А н н а И в а н о в н а, Г л а ш а и т р е т ь я — незнакомая.

Х о х л о в. Привет, товарищ Шарохин. Хохлов моя фамилия.

П а в е л. Здравствуйте, знаю. ( Заметив Анну Ивановну, которая его не узнала, быстро и незаметно для нее снимает шарф и прячет его в карман. )

Х о х л о в. Знакомьтесь, товарищ Шарохин. Вот актив наш по линии хлебопекарни… товарищ Ермолаева, товарищ Грушко и товарищ Мигалина…

П а в е л. Здравствуйте… Что у вас, товарищ Хохлов?

Х о х л о в. Товарищ Шарохин. Мне поручено пустить хлебопекарню…

П а в е л. Знаю. Ну?..

Х о х л о в. Хлеб городу нужен?

П а в е л. Нужен. И как можно скорее.

Х о х л о в. Мне народу не хватает, товарищ Шарохин.

П а в е л. Ведь у вас женщины есть.

Х о х л о в. Это правильно. Мы, женщины, то есть они, женщины, — это большая сила. Это верно.

П а в е л. Так в чем же дело?

Х о х л о в. Дело вот в чем…

А н н а И в а н о в н а. Разрешите, я поясню, товарищ начальник.

Х о х л о в. Пожалуйста.

А н н а И в а н о в н а. Народ по работе стосковался, и вот мы, женщины, тоже… Нам бы уж скорей месить да хлебы печь, а ведь там подорвали все, до печей не доберешься. Нам завалы разбирать, кирпич таскать — народ нужен…

П а в е л. А что же женщины?..

Х о х л о в. Это дело неженское.

П а в е л. Почему неженское?.. Теперь женщины все делать умеют. Даже немцев бить и то отлично научились…

А н н а И в а н о в н а. Это мы знаем, товарищ председатель. У меня у самой дочь летчица.

Х о х л о в. Это правда, между прочим. Моя супруга, так сказать — моя жена, она тоже в авиации, гвардии старший лейтенант… боевой летчик.

П а в е л. Видите, как хорошо.

Х о х л о в. Это-то хорошо, но народу нам все-таки не хватает…

П а в е л. Ну вот что. К вам часам к трем пополнение придет. На тяжелые работы я вам людей выделю. А вы пока работайте. Что можно делать — делайте.

Х о х л о в. Понятно. Значит, люди будут.

П а в е л. Будут, товарищ Хохлов. Не теряйте времени. Вы ведь муж фронтовика — пример должны показывать…

Х о х л о в. Ладно, договорились. Пошли…

Женщины выходят. Хохлов задерживается.

Ведь у меня, товарищ Шарохин, особая трудность еще…

П а в е л. Какая же это особая трудность?

Х о х л о в. Понимаете, ведь в нашем женском деле нужна деликатность, знаете, вежливость. Не могу же я на женщин кричать и слова произносить… А вот когда у меня мужчины будут, там я развернусь…

П а в е л. В смысле слов?

Х о х л о в. Конечно. Мужчине я могу сказать: ты что же это… И так далее.

П а в е л ( смеется ). Ладно. Пришлю мужчин. Идите.

Х о х л о в. Договорились. ( Уходит. )

А н т о н. Активный товарищ.

П а в е л. А как же? У него жена боевой летчик, а он вдруг с работой не справится. Мужское самолюбие — это не шутка…

Входит пожилой м у ж ч и н а в черном пальто с бархатным воротником и пенсне.

М у ж ч и н а. Простите, можно видеть товарища председателя городского Совета депутатов трудящихся?..

П а в е л. Я председатель.

М у ж ч и н а. Очень приятно. Моя фамилия Ланской. Я сам живописец. Сейчас я пишу лозунги и рисую плакаты. Я вам хочу показать один эскизик…

П а в е л. Давайте.

Л а н с к о й. Вот видите. Это одна восьмая натуральной величины. Это пока в карандаше. Видите? Вот наш боец ударяет прикладом немца, и внизу подпись. Это я сам сочинил… Я, конечно, не поэт…

П а в е л. Хорошо. А что за подпись?.. Я не разбираю.

Л а н с к о й. «Бей захватчика, бей немца, негодяя чужеземца!» Вот так. Я, конечно, не поэт, я понимаю…

П а в е л. Нет. Это неплохо. Только вот «негодяя» — это слабо.

Л а н с к о й. Можно «прохвоста» или «мерзавца». Размер позволяет…

П а в е л. Да, размер-то позволяет. Время не позволяет. Вы так сделайте, товарищ Ланской. «Бей захватчика, бей немца, бей бандита-чужеземца!»

Л а н с к о й. Можно. Это хорошо. Теперь у меня еще одна просьба. Видите, здесь висят мои три картины. Одна моя, вот — «Терраса под солнцем», затем вот Шишкин — «Рощица» и Айвазовский — «На взморье». Очень прошу — сберегите мои картины. Они мне дороги как память.

П а в е л. Будьте спокойны, товарищ Ланской. Все будет в порядке. Ваши картины будут целы. Работайте. До свидания.

Л а н с к о й. До свидания, благодарю вас. «Бей бандита-чужеземца!» — очень хорошо. ( Уходит. )

А н т о н. Хороший человек. Ланской Евгений Максимович. Его все в городе знают.

П а в е л. Да, интеллигентный человек. Приятно.

А н т о н. Павел Федорович, можно вам вопросик задать?

П а в е л. Можно вопросик задать?

Звонит телефон. Павел снимает трубку.

Шарохин слушает. Да, товарищ Захаров? Ну, что на электростанции? Ну?.. Хорошо. А я скоро сам приеду. Есть. ( Кладет трубку. )

А н т о н. Так вопросик можно?

П а в е л. Ну-ну…

А н т о н. Почему, когда к вам женщины пришли, вы шарфик сняли и в карман спрятали?

П а в е л. Все тебе знать надо. Ты наш уговор помнишь?

А н т о н. Насчет того, чтобы молчать?

П а в е л. Да. Молчать до особого распоряжения.

А н т о н. Есть молчать до особого распоряжения.

Стук и голос из-за двери: «Разрешите войти?»

Войдите. Опять, наверно, насчет мебели.

В кабинет входит Т о с я.

Т о с я. Здравствуйте, товарищ председатель горсовета.

П а в е л. Здравствуйте, товарищ гвардии младший лейтенант…

Т о с я. Уже не младший лейтенант, а просто лейтенант. Вы уже второй раз ошибаетесь.

П а в е л. Да что вы? Извините. Поздравляю.

Т о с я. Спасибо…

Звонит телефон. Антон снимает трубку.

А н т о н. Горсовет. Да… Ну?.. Сейчас спущусь, посмотрю… ( Выходит. )

Т о с я. Кто это?

П а в е л. Секретарь мой. Так сказать, адъютант. Из местных партизан…

Т о с я. Чего это у вас такая роскошная обстановка?

П а в е л. Это не я. Это бургомистр обставлялся.

Т о с я. Вы знаете, Павел, когда я в полку рассказала, что вас встретила и что вы здесь председатель, — удивились все… А Катя…

П а в е л. Что Катя?

Т о с я. А Катя говорит: «Не может быть… ты, наверно, все напутала». А я говорю: «Ничего я не напутала. Все так и есть. Он предгорсовета, у него орден Ленина».

П а в е л. А что Катя?

Т о с я. А Катя говорит: «Не может быть». А я говорю: «Вот тебе и не может быть!..»

П а в е л. Ну-ну…

Т о с я. Потом она говорит: «Вот почему он у нас маскировался. Теперь все ясно».