Борис Габрилович - Ковыляя, кот идет

— Что вы, Ванваныч, — сказал Андрей, — вовсе вы не стареете.

— Это просто мы взрослеем, — добавил Слава.

— Взрослеете? — с сомнением сказал Ванваныч и покачал головой. — Из чего это видно, что вы взрослеете? Из того, что вы пиво пьёте?

Он допил своё пиво, попрощался вежливо и ушёл, помахивая секундомером на цепочке.

— Пойду девятиклассников гонять, — сказал он. — Вон уже идут, орлы.

А у блатных уже назрела кульминация.

— Убью суку, — взвизгнул Петя и с душою врезал Васе в подбородок. Вася отлетел, сбивая кружки. Проститутка тоже завизжала, и бросилась с ногтями на Петю, а тот блатной, что всё урезонивал, начал отталкивать её, приговаривая:

— Тю, дура… Глянь, дура…

Вокруг все пили пиво. Привыкли.

— Пора, — сказал Слава, взглянув на часы. — Пошли слушать Баха. Девочки уже ждут.

…Между пустых кружек на столике было видно, как мелькали по аллее девятиклассники, которых гонял Ванваныч.

Портрет Баха (гравюра)

Органная музыка (И. С. Бах, хоральная прелюдия ре-минор, исполнение то же.)

Они сидели вчетвером, выключив верхний свет (Андрей со Светой и Слава с Таней), и музыка медленно плыла по их лицам. Медленно, долго и торжественно плыла по…

…Андрей зашёл в университетский туалет, остановился возле писсуара, начал расстёгивать брюки.

Изображение застывает.

…Андрей бежал по лестнице с папкой в руке. Его остановил парень — мол, дай закурить. Андрей протянул ему пачку.

Изображение застывает.

…Андрей на лекции. Написал записку, скрутил, огляделся воровато, приготовился кинуть.

Изображение застывает.

…Андрей с отцом играют в шахматы. Подумал, усмехнулся, взялся за фигуру.

Изображение застывает.

…Андрей и Света в буфете. Кругом знакомые ребята. Смеются, переговариваясь.

Изображение застывает…

Кружку пива ко рту.

Изображение застывает.

…Пустая клетка макака-резуса.

…их лицам музыка. Они сидят вчетвером, выключив верхний свет.

Музыка плывёт по комнате. К открытому окну. За которым ночь.

Пустой бульвар, фонари и долгие их тени. Напротив — стройка.

Медленно гаснут на ней огоньки. Дольше всех горит один большой прожектор.

Но вот и он погас.

А музыка всё плывёт.

Андрей и Света идут в обнимку по пустому бульвару.

Андрей.Ковыляя, кот идёт…

Света.Что ты сказал, милый?

— Ковыляя, кот идёт. Знаешь?

— Знаю, конечно… Кошку под руку ведёт. Верно?

— Да, маленькая.

— Хорошо, да?

— Да, маленькая.

— Знаешь, что?

— Что, маленькая?

— Пусть это будет про нас с тобой?

— Пусть про нас.

— Ковыляя, кот идёт, — и засмеялась тихонько.

— А летом, — вдруг сказал Андрей, — мы уедем отсюда в Ригу. Как сдадим экзамены, так и уедем. Вернее, даже не в Ригу, а под. Будем жить на даче у Славкиного брата, Роберта. Он битник, вроде нашего Женьки, заросший весь, играет на гитаре в каком-то кафе, а сам больше всего на свете любит Баха, но стесняется признаться. Он парень хороший. А ещё там живёт Славкин дед с усами. Он будет ругать Роберта за длинные патлы, а по вечерам рассказывать, как он был айсингом — «красным стрелком» — и дрался в лесах с бандитами. И каждый день будем купаться, там чудесный пляж. Ты хорошо плаваешь, маленькая?

…А навстречу им шла красивая молодая женщина, и с ней красивый молодой мужчина, а между ними — мальчик в шапочке с помпоном. Он что-то с увлечением играл на губной гармошке. Эти трое давно уже прошли мимо Андрея и Светы, а звонкие наивные аккорды губной гармошки долго еще висели над пустым бульваром.

Портрет Ленина.

Слышен голос докладчика: «26 с половиной… товарищи, мы… на 50 с половиной %… каковы же итоги проведённой… более 400 человек… но в целом мы можем сказать…» и т. д. — а в общем, слов не разобрать.

Кумачовый лозунг. Видно только начало: «Да здравствует…»

Потная лысина докладчика. Наполовину пустой графин. Зал сверху. Полный зал людей. Негромкий гул невнимания. По рядам. Пожилые люди. Есть с сединами и в орденах. Их лица торжественны и бессмысленно-отрешены, как будто они присутствуют на молитве в церкви. А вот — преподавательский состав, люди помоложе. Читают, переговариваются, но лица сохраняют серьёзные — делают вид, что слушают.

На задних рядах — студенты — представители комсомольского актива. Анекдоты, картишки, читают, готовят задания.

Андрей читает — видимо, хорошие стихи, потому что качает в такт головой. Слева посапывает Сергей, привалясь плечом.

Справа Валера играет в шахматы с каким-то очкариком.

Докладчик кончил. Бурные аплодисменты.

— Предлагаю ставить на голосование. Кто за? Против? Воздержался?

Шахматная доска (Очень крупно)

— МАТ!

— Единогласно!

Широкий экран сужен до довольно низкой вертикальной полосы: ровно столько, чтобы поместилось два человека. У открытой двери стоят двое: по одну сторону Автор сценария, по другую — Положительный герой.

Автор.Вам кого?

Положительный.Вы — автор сценария?

— Да, я.

— Тогда я к вам.

— Чем могу?

— Я — Положительный герой.

— Очень приятно. Чем всё же могу?

— Я пришёл в ваш сценарий.

— Простите… Но я вас как-то не имел в виду.

— Не может быть! Как же без меня?

— Да вот так как-то… У меня и без вас полно героев.

— Но ведь среди них нет положительных?

— Почему же? Они все неплохие ребята.

— Одно дело неплохие. Но они же не положительные?

— Ну и что?

— Как — ну и что? Нужно, чтобы хоть один из них был совершенно положительным. Для антитезы, понимаете?

— Простите, но я не встречал таких в жизни.

— Ну и что же? Вы разве пишете только о том, что встречали в жизни?

— ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО.

— Но это разве искусство?

— НА МОЙ ВЗГЛЯД, ИМЕННО ЭТО И ЕСТЬ ИСКУССТВО.

— Простите, но чем же вы тогда отличаетесь от заурядного фотографа?

— Фотообъектив бесстрастен. А мои глаза, видите ли, способны и плакать, и смеяться.

— Не понимаю вас.

— Очень жаль.

— Ну вы подумайте нами. У всех есть Положительный герой. А у вас нету. Кто же станет снимать такой фильм?

— А я на это ПОКА не рассчитываю.

— Неужели вам не надоело писать в стол?

— Надоело. А что делать?

— Возьмите меня в сценарий, и всё будет в порядке.

— Не могу. Не хочу обманывать.

— Кого?

— Себя. Людей. Я должен сказать им правду.

— Должны?

— Должен.

— Зачем? Вы думаете, они будут благодарны вам за это? Сомневаюсь.

— Я тоже. Но это — мой долг.

— Хоть убейте, не пойму. Что за долг?

— Я должен, понимаете, должен рассказать им о них самих. Они ведь встретились на моём пути. И я благодарен им за это. Потому и должен. Вот такими я вас видел, скажу я им. Вот так я вас видел, скажу я им. Так… И никак иначе, А вас, простите, я не видел никогда.