Уильям Йейтс - Туманные воды

Есть в Куле заповедных семь лесов:
Шан-Валла, где зарею зимней утки
Слетаются к прибрежным лознякам;
Влажный Киль-Дорта; светлый Киль-на-но,
Где белочки резвятся так беспечно,
Как будто старость под шатром тенистым
Не сможет отыскать их; Парк-на-ли,
Орешниковых тропок лабиринт;
Веселый Парк-на-карраг, царство пчёл,
Мелькающих в зеленом полумраке;
И смутный Парк-на-тарав, где порой
Являются мечтательным глазам
Таинственные тени; и последний –
Лес Инчи, логовище лис, куниц
И барсуков; за ним же – глухомань,
Которую старуха Бидди Эрли
Звала Недоброй Дебрей, – семь лесов,
Семь разных шелестов, семь ароматов.
Я среди них бродил, и мне казалось,
Что существа мудрее и счастливей,
Чем люди, бродят рядом, – и ночами
В мой сон врывались голоса и лица,
И образы Форгэла и Декторы
Ко мне явились в окруженье волн,
И темных птиц, и сполохов ночных.
А большего я рассказать не смею:
Ведь те, что мне дарили сны, способны
Язык болтливый в камень превратить,
Молчанье – их закон. Я знаю сердцем,
Таинственные тени, что лишь вы
Приносите нам истинное знанье,
Что вы из Рая прилетели к нам.
Где этот Рай? Зачем таитесь вы
От любопытных смертных, словно мыши,
Бегущие перед серпом жнеца,
Чтоб спрятаться в последней недожатой
Полоске ячменя? Иль есть иные
Леса, ручьи и тихие ветра,
Неведомые нам, за гранью мира,
Где времени уже не существует?
Не вы ли тайно веете над нами,
Когда над озером вечерний свет,
И запах трав, и тихий посвист птичий
Нам душу поднимают, как на крыльях?
Вам, тени, посвящаю эти строки,
Чтоб люди их прочли перед началом
Поэмы о Форгэле и Декторе, –
Так в старину пред тем, как арфам петь,
Всяк должен был плеснуть вина из чаши
Высоким и невидимым богам.

Когда, покинув царство сидов, Этайн
Умчалась к Энгусу в чертог стеклянный,
Где время тонет в ароматах сонных,
В друидских лунах, в шорохе ветвей,
Отягощенных гроздьями плодов –
Опаловых, рубиновых, янтарных,
Мерцающих, как сполохи в ночи,
Она сплела из собственных волос
Семь струн, в которых бред любви смешался
С безумьем музыки. Когда же ведьма
Заколдовала Этайн в мотылька
И вихрь ее унес, печальный Энгус
Из яблони душистой сделал арфу,
Чтоб вечную оплакивать разлуку,
И с той поры он помогает в мире
Лишь тем, кто любит верно.

Куда он нас уводит – с каждым днем
Все дальше в океан?

Бес его знает.

Три месяца плывем, ни видя близко
Ни паруса, ни берега.

Я думал
Скопить, как умный, кругленькую сумму,
Вернуться и заняться чем-нибудь
Надежней и почтенней, чем пиратство.

Я так устал от холостяцкой жизни,
Что отдал бы сейчас кошель и душу
Любой – хоть рыжей Молли одноглазой.

Когда б сейчас каким-то колдовством
Все эти волны превратились в девок,
Я бросился бы за борт.

Если он
Не повернет назад, то лучше взять
И самого его швырнуть с планшира.

Согласен. Я бы сам на то решился,
Когда б не страх его волшебной арфы.
От музыки ее перед глазами
Являются диковинные вещи,
В ушах звучат диковинные крики.

Нашел чего бояться!

Помнишь ночь,
Когда мы потопили ту галеру
При свете новолунья?

Он полночи
Играл на арфе.

Да; луна светила,
И мертвецы качались на волнах.
И вдруг увидел я: на каждом мертвом
Сидит какая-то чудная птица –
Как чайка, только серая. Потом
Они все сразу поднялись на воздух
И, покружившись с заунывным криком,
На запад улетели. Долго-долго
Еще я слышал в небе шум их крыльев.

Кажись, я тоже видел их в ту ночь.
Но вовремя напился, а проспавшись,
Все страхи позабыл.

А вот еще.
В другую ночь, когда звучала арфа,
Из белопенных волн вдруг появились
Прекрасный юноша, и рядом – дева,
По виду непохожие на смертных.

Ну да, ну да. Форгэл играл на арфе,
А эти двое слушали – так близко,
Что я, не удержавшись, попытался
Схватить ту девушку.

Как! Ты рискнул
Ее коснуться?

Я схватил лишь воздух.

Но ты осмелился…

Чего бояться?

То были Энгус, бог любви, и Этайн,
Которых с трепетом и страхом чтят
Все любящие.

Мне какое дело!
У тени нет меча или копья.

Мать говорила мне, что средь бессмертных
Нет никого свирепее, чем Энгус, –
Тот, что похитил встарь царицу Этайн
И спрятал в вертограде самоцветном,
В стеклянной башне, – и с тех пор доныне
Он ненавидит всех, кто не влюблен,
И мстит им яростно.

А я слыхал,
Что ненависть его не к морякам,
А к тем, кто, спрятавшись от сквозняков,
Уныло киснет в обществе супруга.

Я думаю, что он завлек Форгэла,
Как птичку в сеть, и тащит по морям
Неведомо куда.

Так или этак,
Я утоплю его, как выйдет случай.

Оно бы хорошо; но кто тогда
Сойдет за капитана? Кто по звездам
Сумеет проложить нам путь домой?

У нас есть Эйбрик, он умеет тоже
Читать по звездам и вести корабль.