Александр Селин - Ёлочка

Ольга.Нет.

Мент.Телевизор читайте. (Смотрит на лежащих.) А это что, уже пьяные?

Ольга.Нет. Они уже не дышат.

Мент.Хм. Надо же… Как же вы определили? По пульсу?

Ольга.Нет. По женскому нюху.

Мент.По женскому нюху… (Наклоняется к Чигитанскому.) Ну-ка… и мы понюхаем. (Нюхает.) Хм… надо же… Шанель номер пять. ( Наклоняется к Кожину, нюхает.) Ландыш. (Наклоняется к Макшеву, нюхает.) Уксус. Ну и давно это у вас?

Ольга.Да нет. Только что. Вы очень вовремя пришли. Вот этот Чигитанский задохнулся… Вот этот Дыбин умер от тока… Кожин от возраста. А Макшев от неразделенной любви.

Мент.Хм… от любви… А не к вам ли любви?

Ольга.Нет. Не со мной. Я его не люблю. Я ему только щечку подставляла поцеловать…

Мент (достает блокнот и записывает). Хм… Щечку, говорите… Какую щечку, левую или правую?

Ольга.А разве это важно?

Мент.Конечно, важно. У нас в милиции все важно. Каждая щечка на учете. Каждая ворона не воробей. (Показывает на трупы.) А этих сколько? Помогите посчитать.

Ольга.Четыре.

Мент (записывает). Значит, четверо… а больше ничего подозрительного не видели?

Ольга.Нет.

Мент.А вот эта ёлка? (Показывает на ёлку.)

Ольга.К Новому году.

Мент.К Новому году… так и запишем. Она зелёная, как вы думаете?

Ольга.Зелёная.

Мент.Так и запишем. Зелёная. (Затем смотрит в окно.) А вот та БМВ за окном, тоже зелёная?

Ольга.Тоже зелёная.

Мент (записывает). Ага… А глаза у вас какие? Зелёные?

Ольга.Зелёные.

Мент.Зелёные. Так и запишем. А губы у вас на какой спектр?

Ольга.Алые.

Мент (записывает). Алые… Ну что ж, дело продвигается. А талия в обхвате?

Ольга.Не помню. Кажется, семьдесят.

Мент.«Не помню» или «кажется»?

Ольга.Не помню.

Мент (достает рулетку). Давайте измерим… Так… Семьдесят два… вот видите. Что бы вы без меня делали? Сядьте. Разговор у нас пойдет серьезный… Вот видите, Оля. Вам кажется, что милиция – это муштра с погонами, ать-два с карабином наперевес или захват наручниками от избытка самомнения… нет, Оля, милиция – это когда Тютчев по кинофильму или герой Лермонтова в театре разбитых фонарей… вот так-то! Вы что же думаете, за грубым орденом, который пуля не пробивает, и сердца нет? Нет. Есть. Есть такое же розовое, как и у вас… С такими же сосудами и инфарктом, и такая же душа, которая страдает, словно соловей в клетке между запахом портянок. А сколько нас гибнет, Оля?! (Во время монолога он расхаживает по комнате. Ольга постепенно проникается к нему симпатией.) Вот вы, когда выйдете из подъезда, то вам ничего, а меня всегда подстерегает опасность… И шпана, и с ножом, и грабители… да просто в люк можно провалиться по-хорошему или в ванной уснуть. Вот такая постоянная подстерегательность. Может, я с вами вот так последний раз сижу. А если, не дай Бог, шальная пуля или гранатометом в постель? То у меня мгновенная смерть… А почему? А потому что мы всё время рискуем! Рискуем в пруду, рискуем в зоопарке. Рискуем на перекрёстке… но наш риск становится под другим ракурсом прожектора, если нас кто-то любит. Любит по-настоящему. Вы думаете, милиция не умеет любовь?

Ольга.Не знаю. Не пробовала.

Мент.А я знаю. Вот дайте мне свою руку. (Садится рядом с Ольгой.)

Ольга.Зачем?

Мент.Дайте, дайте. Не спорьте, а то я удостоверение покажу. Я всё-таки при исполнении. (Берёт её руку.) Мы, милиция, как никто должны уметь гадать. У нас на карте в отделении целая схема линий жизни. (Смотрит на её ладонь.) Вот это ответвление означает чувства. Вот эта ямочка – ложный обман… а вот этот треугольничек – означает скорую свадьбу. А теперь вы посмотрите на мою руку. У меня точно такой же треугольничек из переплетения полосен. Вам ничего это не означает?

Мент держит Ольгу за руку, в это время заходит врачихас практиканткой.

Врачиха.Здравствуйте. Скорая помощь. Пиценарская городская больница.

Мент.Здравствуйте. Старший следователь милиции. Колозухинское 7‑ое управление. А почему, собственно, могу служить?

Врачиха (очень строго). Все мы на службе. Только вопрос, я понимаю, не в том, чья мигалка от сырости на перекрёстке за поворотом, а в том, чьи предписания квадратным штампом отсрочены, а какие круглым. Хотя это не моё дело. На дворе уже почти Новый год. А мы ведь тоже люди.

Мент. И мы тоже люди. Вон там под кителем обычная человеческая кожа.

Врачиха.Ну вот и тем более.

Мент.И я тем более…

Обстановка напряженная. Интонации недобрые.

Практикантка.Я так и не поняла, они вызывали нас или не вызывали?

Ольга.Вызывали. А сейчас ладонь гадаем.

Врачиха.Ладонь? Это интересно. Покажите ладонь… (Подходит к Ольге, довольно небрежно берёт её ладонь.) Так. (Обращаясь к менту.) А теперь вашу?

Мент (не хочет давать ладонь). Нашу? А почему я, собственно, должен ладонь? Вы знаете профилактику, что каждая частная ладонь – уловка преступника, который чувствует мельчайший ноготь, не говоря уже о лучевом запястье.

Врачиха.Знаю. Не маленькие. А проверяю ладони, потому что кругом грипп. И если бы не мы, то вы давно бы отравились от переливания крови или скончались от солнечного простатита.

Мент.Вот так, значит? А неужели?

Врачиха.Да. Неужели.

Мент.А вы звёздочки считать умеем?

Врачиха.Умеем. Только у нас ваши звёздочки – большие, красные и с четырьмя концами, как у людей.

Пошла ругань, перепалка.

Мент.Ах, с концами! А вы бандитов видели с четырьмя концами? И не в кино понарошку, где лошади ходят. А на складе, среди разбитых фонарей или хотя бы в оперативном гараже?

Врачиха.Видели! Вы бандитов ловите, а я их лечу!

Мент.Плохо же вы их лечите!

Врачиха.Да уж похуже вашего!

Мент.Похуже нашего… А ты вот видела шрам?! (Оттягивает ворот у своей рубашки.)

Врачиха.Видела! И тебе такой покажу! (Оттягивает ворот рубашки.)

И тут они узнают друг друга.

Мент.Нура! Сиреньгуцанова!

Врачиха.Люсик! Кабалангуденко!

Бросились друг другу в объятия.

Мент.Нура!

Врачиха.Люсик!

Мент.А помнишь?

Врачиха.Помню!

Мент. Надо же… Двадцать лет!