Александр Галин - Сирена и Виктория

Виктория.Это я сказала ему, чтобы он тебе позвонил. Я знаю, что ты его пригласила.

Сирена.Мне он про тебя ничего не говорил в нашем разговоре.

Виктория.Я вашего разговора не слышала, я просто попросила его тебе позвонить.

Сирена.А что я такая, что мне мужчина и позвонить не может сам? Без твоего указания? С таким ты пренебрежением это сказала! Он позвонил, культурно так извинился: извините, говорит, я звоню с похмелья… Я говорю: «Пожалуйста не беспокойтесь, я тоже имела дринк вчера, в прошедшем времени». И он говорит: «Не оставил ли я у вас сумку с инструментами… и намордник? Я без намордника работать не могу». Я говорю: «У меня ваши инструменты были…» Тогда, говорит, я к вам вечером зайду, и занесу кастрюлю.

Виктория.Да, извини, я забыла тебе сказать, он унёс с собой кастрюлю.

Сирена.Ты что, с ним рассчитаться не могла? Позвонила бы мне по мобильному, я сказала бы, где у меня деньги лежат.

Виктория.Он отказался от денег.

Сирена.От денег отказался? А кастрюлю унёс…

Молчание.

Вообще, он, конечно, необычный человек. Я заметила: такие у него глаза – прямо прожигают насквозь… Давай! Рассказывай! Ты-то с ним глагол «хев» проходила вчера, в прошедшем времени? Ну что ты молчишь? Что ты мучаешь-то меня? Ну расскажи! Ну?

Виктория.Я провела потрясающую ночь.

Сирена.Ну я же вижу! Вся мебель сдвинута. Тут что вчера было?.. Теперь – чтобы я не забыла – такой вопрос у меня к тебе: какой размер у тебя безымянного пальца? Герасим хочет заказать для тебя перстенёк. Видишь, какие предметы найти можно в нашем «кулёчке» … Размер какой?

Виктория.Сирена, этот вопрос останется без ответа. Я не хочу больше говорить на эту тему. Ещё раз я услышу про «кулёк», про этого Герасима – я уйду и никогда к тебе не приду!

Сирена.Дурёха! Прими от него подарок – и забудь!

Виктория.Я сейчас уйду!

Сирена.Не уйдёшь! По глазам вижу, что не уйдёшь!

Виктория.Я вчера получила подарок, перед которым меркнет всё.

Сирена.А кто тебе его подарил! У кого ещё есть такая подруга!.. Ну расскажи! Расскажи! Меня прямо озноб прошибает! Я же, как только тебя увидела, сразу поняла: женщина вне себя от восхищения.

Виктория.Моим именем назовут звезду.

Молчание.

Сирена.Какую звезду?

Виктория.На небе… скоро будет звезда Виктория…

Молчание.

Сирена.Это всё барыга этот, Ашот проклятый! Дура ты дура, Сирена! Не ушла бы ты – была бы сейчас на небе звезда Сирена… Ну и что дальше-то было? Рассказывай!

Виктория.Тебе этого мало?

Сирена.Ну, назвал тебя звездой… звезду назвал тобой… Это что, такая была твоя первая фантазия?

Виктория.Такое мне и в голову не могло прийти!

Сирена.Виктория, какой ты большой путь прошла! Это же какой он путь с тобой проделал: от звезды до намордника!

Виктория.Так, теперь, что я должна сказать тебе о наморднике. Сирена… он сейчас придёт… Я хочу тебя предупредить… как ты должна с ним себя вести.

Сирена.Подожди, подожди, ты дай мне мадерки выпить. У меня всё горит внутри. Этот херес хохлы теперь настаивают на спичечных головках, что ли?.. Виктория, вот что я тебе скажу. Я тебе вчера его уступила?.. Сегодня ты мне его уступишь. Козерога-то мне уступи… на вечерок-то…

Виктория.Сирена! Он никакой не Козерог! Он на самом деле Дева!

Сирена. А мне-то какая разница! Вовик вон тоже под псевдонимом работал, а сколько успел дров наломать!

Виктория.Константин Николаевич занимается наукой. Может быть, он – великий учёный.

Сирена.Говорил он мне и про науку. Говорил. Если ты мне настоящая подруга, то ты со мной поделишься.

Виктория.Послушай, меня, то, чем он занимается, могут понять всего несколько человек во всём мире.

Сирена.Ты поняла, а я не пойму? Тебя он обслужил – как-нибудь и меня обслужит.

Виктория.Сирена, он никого не обслуживает!

Сирена.Обслужит – никуда не денется! Ты знаешь, что он мне тут предлагал? Это с тобой он в романтическом стиле работал, а со мной его к грубому натурализму тянуло. Но это в нём меня не смущает.

Виктория.Ты можешь поставить рюмку и сосредоточится на том, что я скажу? Он – не Козерог.

Сирена.Правильно мне мама говорила: не верь лучшим подругам! Всем с тобой подруга может поделиться, кроме одного. Это подруга лучше в землю закопает, но не поделится с тобой!

Виктория.Сосредоточься. Смотри на меня.

Сирена.Смотрю. А глаза-то злые. Какие глаза злые! Я про тебя Кульку сказала: овечка…

Виктория.Сосредоточься!

Сирена.Медуза Горгонская!

Виктория.Сосредоточься!

Сирена.Медуза!

Виктория.Ты знаешь, что такое галактика?

Сирена.Галактика?

Виктория.Галактика.

Сирена.Стиральный порошок, что ли? Название порошка? Или это такое мыло? Ты про что спрашиваешь?

Виктория.Что такое Вселенная, ты знаешь?

Сирена.Я многого не знаю. У мамы, кроме меня и сестёр, в семье был отчим, его звали Руслан. Он маме говорил: «Не бей, Людмила, детей по голове…»

Виктория.У тебя из окна звёзды видны?

Сирена.Звёзды видны. Пятиконечные наши звёзды.

Виктория.Есть ещё и другие звёзды…

Сирена.Нет там никаких других! И не будет!

Виктория.Ты где живёшь? Где ты живёшь, Сирена?

Сирена.Что ты у меня это спрашиваешь? Иди вон у Вовы спроси, он тут рядом дремлет… Не знаю, в каком я государстве теперь живу.

Виктория.Ты живёшь в Галактике… и я живу в Галактике. (Достаёт из сумки книгу.) Этот человек написал об этом вот эту книгу. Подойди к окну.

Сирена.Зачем?

Виктория.Я прошу тебя, встань из-за стола, иди сюда к окну. Поставь рюмку…

Сирена.Мне рюмка не мешает при ходьбе, не тяжело.

Виктория.Я очень тебя прошу: поставь рюмку и подойди, посмотри наверх…

Сирена оставляет рюмку и подходит к окну. Некоторое время обе смотрят, подняв головы. Виктория раскрывает книгу, читает.

«Если весь живой мир, который нас окружает, находится в постоянной и ожесточённой борьбе, то мир, который мы почему-то называем «неживым», по-братски делится с нами своей энергией и теплом. Звёзды делают это от рождения и умирают, потому что отдают себя без остатка. Случайно это или нет, но слеплен человек из той же материи, что и звезда, он так же способен сохранять и излучать энергию. Но ничего похожего на звезду нет в жадном стремлении человека только поглощать энергию, а не отдавать её. Может быть, поэтому так одинок человек, так трудно ему понять не отвечающий на его вечные вопросы мир и так страшно одиночество человека…»