Александр Галин - Восточная трибуна

Стоят молча и смотрят, как по футбольному полю к ним приближаются Подрезова, Семенихинаи Потехинс ящиком вина на плече.

Коняев.Сколько он у тебя взял?

Клёнышева.Он просил тебе ничего не говорить. Молчи, а то выходит, что я его продать успела.

Молчание.

Минут пять посижу с вами и пойду… иначе подумают, что я от них ухожу… И так про меня говорят – сухая слишком.

Потехин (подходя). Шурин, моя жизнь под угрозой. Саша считает, что я ее обманул.

Поднимается на трибуну. Вслед за ним потянулись и остальные. Потехин, поставив ящик, достает бумажные стаканчики, открывает бутылку.

Подрезова.Если ты меня обманул, то здесь кирпичей много, трудно будет убежать… как ты говоришь, – «бублик»?

Потехин.Бараночка. Примите еще вина, Шура.

Подрезова.Хватит.

Молчание.

Коняев.Что с Наташей? Вера, она придет?

Семенихина.Ей стыдно перед тобой, что она ничего не купила.

Молчание.

Коняев.Вы меня сегодня добьете…

Семенихина.Я могу сходить за ней…

Коняев.Не надо… Мы сейчас поедем…

Семенихина.Так быстро?

Коняев.Да… Дай мне твой адрес, Вера.

Семенихина.Я живу в том же доме… в той же комнате.

Молчание.

Коняев.Напиши все-таки в записную книжку, я могу забыть… (Дает ей записную книжку и ручку.)

Семенихина.На какую букву?

Коняев.Вера… на «в».

Молчание.

Клёнышева.Давай выпьем, Шура.

Подрезова.Нет, мне, правда, хватит. Я от вина сначала веселая, а потом плачу.

Клёнышева.Со мной выпей.

Подрезова.С тобой, Люда, выпью. Раз ты не брезгуешь. За что будем пить? За упокой я уже пила. За здравие?

Клёнышева.Налейте, молодой человек.

Потехин (наливает, дает ей стакан. Понизив голос). Как с ночлегом?

Вы договорились?

Клёнышева.Планы изменились.

Потехин.Должок. (Незаметно для остальных вручает ей деньги.)

Молчание.

Семенихина (Коняеву). Что в скобках написать? Сейчас все пишут имя, а в скобках – что оно означает: мясо, обувь, зубы… Будешь вспоминать, что это за Вера…

Коняев.Не забуду.

Семенихина.Забудешь.

Коняев.Ну, напиши… подруга.

Семенихина.Вера, в скобках – «подруга». Это значит – я.

Молчание.

Клёнышева.Мы с тобой вдвоем будем пить, Подрезова? А как остальные? Ты, Вера, не хочешь со мной выпить?

Семенихина.Не хочу.

Клёнышева.Сурово, Верочка…

Молчание.

Одно из воспоминаний молодости – твой взгляд. Как вспомню, так вздрогну. Ты и сейчас не смотришь, а целишься. Выпей, Вера… Скажи что-нибудь… Ты любишь поговорить, такой про тебя слух идет…

Семенихина.С тобой ведь надо пить только за здравие?

Клёнышева.А тебе хочется за упокой?

Подрезова.Вадик, ты, когда нас позвал, не учел одного: если бабы собираются больше одной, они обязательно перекусаются. Люда, ты не обижайся, она и со мной отказалась. Я не спрашивала почему. Может, у нее изжога, правда ведь, Олег?

Потехин.Конечно, Шура.

Подрезова.Раньше трезвый человек был в почете. А теперь у нас не спрашивают, почему человек пьет. Это само собой. Но чуть увидим за столом непьющего – так начинается: что? как? почему?.. Не пьет – значит, нехороший человек. Правильно, Олег?

Потехин.Конечно, Шура. Разрешите, я вам налью?

Подрезова.Налей. Вадик, друг у тебя золотой.

Потехин.Ты выпьешь, шурин?

Коняев.Давай…

Потехин.Ничего, старичок… скоро поедем… Пейте… У всех ведь налито… Или на сухую не идет? Пусть кто-то скажет слово.

Молчание.

Подрезова.Кто здесь самый речистый? Говори, Вадик… Ты у нас всегда говорил.

Молчание.

Не хочет он нам ничего пожелать.

Долгое молчание.

Семенихина.Наташа идет.

По полю медленно идет Самохвалова.Одета скромно. Во всем ее виде покорность судьбе.

Самохвалова.Здравствуйте, кого не видела.

Клёнышева.Здравствуй, Наташа.

Самохвалова.Вера, ко мне твоя мама приходила, просила передать, чтобы ты быстрее шла домой…

Семенихина.Что с ней?

Самохвалова.Клубок она какой-то ищет… (Пауза.) Ты говорила, завтра дождь будет?

Семенихина.Будет.

Самохвалова.В чем в колхоз ехать? Нас завтра на день в колхоз отправляют, ты помнишь?

Молчание.

Подрезова.Я уже была… в Солонцовском районе. К нам Люда приезжала, поднимала настроение… Тогда ты ко мне не подошла, а сейчас даже выпить согласна. Давай, Люда, за здравие! Я жить хочу. В эти выходные все перестираю, в следующее оденусь во все новое. На зиму у меня все есть… Заказала в меховом ателье шубу из песцовых лапок… Я Цурику говорю: если умру, чтобы другой бабе мою шубу не смел передавать… меня в ней в гроб положи. А девки на работе говорят: «Да тебя выкопают и шубу снимут». А я им говорю: «Я Цурику прикажу, чтобы он у могилы с винтовкой сидел и караулил, пока не сгнию»… Перекрашусь в черный цвет… стану жгучей брюнеткой с хрюзантемой в черных волосах… Я предупреждала… что буду плакать. Вы, девки, пейте… не обращайте внимания, я пойду в сторонке пореву… (Отошла, закрыла лицо руками.)

Клёнышева.Скажи что-нибудь, Коняев. Выпьем и разойдемся…

Коняев.Шура… иди сюда.

Клёнышева.Она тебя услышит. Говори…

Молчание.

Коняев.Я рад… что вас увидел… что все живы-здоровы…

Молчание.

Потехин.Что ты, шурин?

Коняев (с трудом). Все…

Молчание.

Потехин.Ты сентиментален. (Пауза.) Пейте… пейте… я еще подолью.

Пьют. Потехин подливает. Бросает пустую бутылку на кучу песка.

Подрезова.Посуду не бросай. У нас во дворе бабка одинокая, пусть она заберет. Что ты хотел сказать, Вадик?.. Извини, пожалуйста.

Коняев.Когда я уехал отсюда, мне было двадцать лет. Медленная провинциальная жизнь, которую я забыл. Прошло еще пятнадцать лет. Из них я тоже… мало что помню. Недавно проснулся среди ночи, чувствую – плачу. Увидел свой старый дом… и вспомнил, что его снесли… увидел нашу улицу… Совсем недавно мне приснилось, как прошел дождь… Дом снесли… Начинаешь понимать, что жизнь прошла.

Самохвалова.Почему прошла, Вадик? Нам еще сорока нет…

Подрезова.Ты нас, Коняев, не хорони… Правда, девочки? Наташка, помнишь, как мы здесь выступали? По нормам БГТО. Ах, как я тут шустрила! Все вы были у меня за спиной… И даже ты, Клёнышева! Ты гранату кидала лучше меня… но бегала хуже! (Резко поднялась.) А ну-ка, давайте, девочки… рванем на четыреста метров! Кто сейчас будет первой?.. Давай, Клёнышева, пошли!