Александр Галин - Восточная трибуна

Клёнышева.Да, Подрезова… тебя развезло…

Подрезова.Ты меня и сейчас не обгонишь! Ну давай, а?

Семенихина.Сядь, Шура… успокойся!

Подрезова.Я одна побегу!

Семенихина.Не надо, успокойся ты!..

Подрезова.Пусти меня… Семенихина. Ты и тогда была не спортивной… Тебе меня не понять… А ну-ка, засекайте время!

Подрезоваспустилась вниз и побежала по беговой дорожке. Выпрямилась, как ей показалось, вернув прежнюю осанку. Сначала она бежала быстро и ровно, но потом побежала медленнее, мешали ямы. Она потеряла дыхание, потом начала задыхаться и вдруг, заковыляв, сникла и села на кучу земли в начале второй стометровки.

Самохвалова.Дура… Села на землю.

Семенихина.Ее надо домой отвести.

Потехин.Она хотела еще что-то взять. Где сумки?

Коняев.Не знаю. Мадлен куда-то ушла.

Семенихинапошла к Подрезовой.

Потехин.Весело мы с тобой поторговали… Придется мне в Симферополе выйти на толчок.

Коняев.Пойдем поможем.

Коняеви Потехинпошли вслед за Семенихиной. Самохвалова и Клёнышева долго сидели молча.

Клёнышева.Что скажешь, Наташа?

Самохвалова.Мне тебе сказать нечего…

Молчание.

Клёнышева.Не прошло еще?

Самохвалова.Не пойму, о чем речь…

Клёнышева.Не прикидывайся… все ты понимаешь.

Молчание.

Найти тебе кого-нибудь?

Самохвалова.Шутка?.. Правильно я вас поняла?

Клёнышева.В Щиграх овдовел директор Сельхозтехники, крепкий, лет под пятьдесят… дочь у него взрослая… здесь живет… Один он… Хочешь, я позвоню. Давай, а то в Щиграх, я думаю, дамы зашевелились.

Самохвалова.Спасибо… Для меня только и остались мужья – в Щиграх.

Клёнышева.Брось, не все ли равно, откуда они? Подожди… В Горшечном совсем молодой развелся… чуть старше тебя…

Самохвалова.Кто?

Клёнышева.Главный ветеринар района.

Самохвалова.Ну вот – ветеринар… А нормальные доктора, что, уже не разводятся? Не надо мне ветеринара.

Клёнышева.Кого же ты хочешь? Министра?

Самохвалова.А хоть бы и министра!

Клёнышева.Министры, Наташа, на дороге не залеживаются. Как только мужик пошел вверх – его на лету сбивают! Ты позвони мне… Можешь домой… я сейчас одна…

Молчание.

Не много ты потеряла, а я ничего не нашла… У меня любви не было. И он ко мне быстро охладел. На юг зачастил… Два дня как уехал… «Поеду, согреюсь, – сказал, – мало от тебя тепла». Скот!.. Знаю даже, с кем он там и что за тепло ему нужно. (Пауза.) Правда, если здраво рассудить, пускай он там утихомирится… Раньше лез чуть ли не каждую ночь.

Молчание.

Позвони мне, Наташа… пока я одна. Не тяни…

Подошли Коняеви Семенихина, Подрезовапод руку с Потехиным. Шура еще тяжело дышит. Улыбается.

Подрезова.Сошла с дистанции… на второй стометровке.

Потехин.Здесь гравий плохой… Разве это беговая дорожка!

Подрезова.Правильно. А как я шла?

Потехин.Когда вы шли вниз, я понял: идут на побитие мирового рекорда! Когда вы побежали первые метров пятнадцать, я даже испугался за него… Присаживайтесь, Шура… отдохните.

Подрезова.Ну, Клёнышева, давай теперь выпьем за здравие! Наливай, Олег! Развлекайте девушек, ребята… раз вы их пригласили…

Потехин (разливает вино). Я человек посторонний, но я скажу несколько слов. Я присматривался к вам и понял, чем вы, девочки, больны. Нет, шурин, не надо меня магнетизировать, это не вопросы полов… болезнь много шире… Ее как бы и нет вовсе, но она… всегда есть. Сейчас объясню. И ты ею прихварываешь, и я. Это – ностальгия по утраченной жизни. Ты не веришь, но она знакома и мне. Мне тоже чего-то жаль. Всю жизнь человек о чем-то скорбит. В молодости о прошедшем детстве… Получая хорошую зарплату, тоскует о голодной юности. К старости, прежде чем отдать концы, жалеет, что появился на свет слишком рано или слишком поздно. В последнее время сокрушаются, что родились не в том городе… или не на той географической полосе, не на той планете, наконец. И так всю жизнь… до тех пор, пока равнодушная рука не выведет в книге регистрации твою фамилию в графе «умер»… Не знает рука, как горела душа этого человека, как душили его отчаяние и стыд. Конечно, он проклинал свою жалкую жизнь… Как много он жаждал! Какие силы в себе подозревал! Увы, проходил день, другой, третий. Что же он видел на земле? Жену в халате по утрам… телевизор по вечерам… А в промежутке… целый божий день. Что он видел?.. Тяжело протекает ностальгия по утраченной жизни. Что же делать, если душа иногда умирает раньше тела.

Молчание.

Надо что-то придумать… Каждый в меру своей фантазии… Вот Шура Подрезова… Смотрите, как она чутко спит… Придумала себе заботу, и ей хорошо… Ей ясно, для чего она живет… Придумайте что-нибудь. (Пауза.) Что же можно сказать обо мне? Шурин, куда я еду и зачем? Может быть, ты мне подскажешь? Как я вообще здесь очутился? Главное, понимаю, что ехать мне дальше некуда и незачем, меня никто не ждет… А я еду. Так что, если и стоит кому-то из нас здесь остаться, – так это мне. Зачем ты отсюда уехал? Я осмотрелся, мне тут понравилось, у гастронома опять стоит Паша Хромцов. Я заметил несколько девушек. Есть с кем выполнить свои обязанности по продолжению рода. Здесь очень хорошо, шурин. Очень… Ваше здоровье, женщины! Пейте, я еще подолью.

Молчание.

Подрезова.Я не сплю, бублик.

Молчание.

Потехин.Видимо, мой тост не понравился. А я пил за здравие.

Подрезова.Скажи нам что-нибудь ты, Люда.

Клёнышева.Засни, Подрезова, – тебе пойдет на пользу. (Пауза.) У вас наклевывается вечер воспоминаний… Я мало что помню.

Молчание.

Самохвалова.Бывает, что соберутся, а говорить не хочется. Можно просто помолчать. Правда, Вера?

Семенихина.Молчи…

Самохвалова.Не груби, пожалуйста.

Молчание.

Шура, я представила тебя брюнеткой, мне понравилось.

Подрезова.Наташа, жизнь одна – второй не будет…

Самохвалова.Олег, а кто теперь больше ценится: блондинки или брюнетки?

Потехин.Масть сейчас неважна, Наташа.

Самохвалова.Хорошо все-таки, что мы собрались! Правда, девочки? Надо время от времени встречаться. Хочется иногда встряхнуться! Музычку бы сюда!.. Олег, можно вас попросить рассказать нам о Кареле Готе?

Потехин (усмехнулся). Карел? Он обаятельный парень…