Виктор Славкин - Взрослая дочь молодого человека: Пьесы

Евгений. А что хорошего ты видишь в прогулках по газону?..

Юра. Отец, это шутка. А если серьезно, там можно неплохо заработать. И при этом не включать в дело серое вещество. Ты же знаешь, я люблю шрифты, я сажусь у окна, включаю транзистор и пишу букву за буквой.

Евгений. А для чего ты бережешь свое серое вещество?

Юра. Знаешь ли ты, что паутинная нить, которой можно опоясать по экватору земной шар, весит чуть больше трехсот граммов? А на разрыв обычная паутина вдвое прочнее стали. Синтезирует паук свои сети из аминокислот. Это чистый белок. Такого стройматериала человек еще не создал.

Евгений. Про пауков ты знаешь все, а что происходит с родным отцом…

Юра. Ты уходишь от мамы.

Евгений (застигнут врасплох). Да…

Юра (взрывается). Мне не нужно твое «да»! (Спокойно.) Я сказал утвердительное предложение. Следи за знаками препинания.

Евгений. Спроси меня о чем-нибудь.

Юра. Который час?

Евгений. Я должен подготовиться в разговору с мамой.

Юра. Тебе надо порепетировать?

Евгений. Замолкни!

Юра. Восклицательные знаки в конце твоих предложений мне нравятся гораздо больше, чем вопросительные.

Евгений. Нервы…

Юра. Хорошо, мы порепетируем. «Дорогой, почему ты сегодня так рано? Я сейчас чего-нибудь приготовлю».

Евгений. Не надо…

Юра. «Что с тобой, милый? Ты уже где-то перекусил?»

Евгений. Она никогда не говорит мне «милый».

Юра. А ты ей?

Евгений. Хорошо, продолжим. Я не хочу есть. Я должен тебе сказать, что люблю другую.

Юра. А как же я?

Евгений. Ей восемнадцать лет.

Юра. Ты сошел с ума!.. Неужели ты не понимаешь, что это абсурд?

Евгений. Это ты спрашиваешь или мама?

Юра. Я знаю восемнадцатилетних. Мне твоего ответа не надо. Отвечай на вопрос.

Евгений. Рядом с ней я чувствую себя дикарем и джентльменом.

Юра. Ну и возьми ее себе в любовницы. Зачем жизнь ломать?

Евгений. Ах вот как ты заговорила!.. А если я хочу все поломать? Просто мечтаю! Мне надоел замок, который щелкает за моей спиной, когда я прихожу с работы, мне опротивели щелчки телевизора: включен — выключен, журчание воды в ванной… Я все поменял у себя на работе, поменяю и здесь!

Юра. Ты думаешь, у тебя не будет замка там, где ты поселишься? А телевизор можно купить с сенсорным включением.

Евгений. Я люблю ее. У меня голова кружится от ее запахов. Мне нравится, что она годится мне в дочери и, словно дочь, говорит мне «ты». Она вернула мне ощущение охотника, ловца удачи, победителя, и ради этого я готов на все. Да, жестоко, да, больно, да, кровь, — но я не могу отказаться от нее.

Юра. И это все ты собираешься сказать маме?

Евгений. Наконец я дождался от тебя вопроса!

Юра. Удачливый охотник…

Евгений. Не очень…

Юра. А жить где будете, молодые?

Евгений. Квартиру сниму! Комнату! Что вы все заладили?.. Зубами вопьюсь в телефон, растрясу всех знакомых, в лепешку разобьюсь — что я, два-три адреса не вырву? У тебя, кстати, нет на примете хаты?

Юра. Без меня.

Евгений. Вы меня не запугаете! Идите все к черту! К дьяволу! На фиг! Кто я вам?..

Юра. Ну что же, я считаю, ты вполне готов к разговору. И насчет ощущения охотника эффектно, и с ловцом удачи неплохо придумано. Закрепи.

Евгений. Что вы за люди? Никогда мы вас не поймем.

Юра. Мы вас тоже.

Евгений. Кто это «мы»?

Юра. А кто это «вы»?

Евгений. Нет, к разговору я не готов. Что я тут говорил… «Дикарь и джентльмен»… Пошло. Я срежусь на первом же вопросе.

Юра. Здесь я тебе ничем помочь не могу. Но если ты провалишься, я поговорю со своими ребятами, может, мы тебя возьмем в артель. Ты шрифты любишь?

Хлопает дверь в прихожей. Щелчок замка. Евгений вздрагивает.

В комнату входит Катя, жена Евгения, мать Юры.

Катя. Ты сегодня рано.

Евгений. Я ухожу.

Катя. Сейчас я что-нибудь приготовлю.

Евгений. Не надо.

Катя. Ты уже где-то перекусил?

Евгений. Я ухожу совсем. Из дома.

Катя. Ага. (Пауза.) Иди.

Евгений. И ты ни о чем не хочешь меня спросить?

Катя. Нет. Впрочем… который час?

Евгений. Так. Тогда я потопал… (Еще секунду стоит посредине комнаты. Потом выходит.)

Щелкает замок в прихожей. Юра неожиданно горячо бросается к матери.

Юра. Мамочка!..

Катя. Уйди, щенок! (Резким и сильным движением, которого трудно было ожидать от усталой женщины, отбрасывает от себя сына.)

Юра отлетает на диван, а Катя бессильно опускается на стул. Некоторое время они неподвижно сидят каждый на своем месте. Катя не мигая смотрит прямо перед собой. Затем начинает говорить.

У нас в отделе есть один ветеран. Ну, такой чудила. Каждый раз про войну только смешные истории рассказывает. Его послушаешь, так это были четыре самых веселых года. А что, народ-то молодой, им по восемнадцать — двадцать лет было. Командовали старшие, а воевали молодые… Вот сегодня травит: собака к их батарее приблудилась, и почему-то ей понравилось масло, которым они пушки смазывают, стволы внутри. И вот однажды залезла эта собака в большую пушку, нализалась там этого масла и заснула. А рано утром — боевая тревога. «Батарея, огонь!» Они и пальнули из этой пушки. И вот, говорит, видим, как летит наша собака впереди снаряда. Летит и лает. Немцы, как увидели это, сразу разбежались, и второго выстрела не потребовалось… Веселый мужик! Весь отдел обхохотался. У него двух ног нет. Летит, говорит, впереди снаряда и лает… (Сыну.) Ты ел?

Юра. Не хочется.

Катя. Я там принесла кое-что в сумке.

Юра. Он мне все рассказал.

Катя. Морская паста «Океан».

Юра. Ей восемнадцать.

Катя. Прекрасный возраст. До двадцати еще ой-ей-ей сколько!..

Юра. Восемнадцать — это уже перестарок.

Катя. Ну, тогда мне где-то под девяносто.

Юра. Скорей бы стать сухоньким старичком, сидеть в проветренной комнате за большим письменным столом и читать толстые книги.

Катя. Почему у тебя нет девушки? Тебе ни разу не звонил женский голос. Матери не любят, когда девушки телефон обрывают. Но когда совсем не звонят, тоже как-то не по себе.

Юра. Мне дорого свободное время.

Катя. Ты все равно лежишь на диване или крутишься в своем вращающемся креслице. У меня сейчас тоже будет много свободного времени…