Виктор Славкин - Взрослая дочь молодого человека: Пьесы

Евгений. Ты извини… Так давно это было.

Вера Васильевна. Мне исполнилось тогда двадцать девять лет.

Евгений. А я еще учился в школе… Понимаешь? Ты не обиделась?

Вера Васильевна. Нет. Нормально. Просто в моей жизни это случилось не в таком глубоком прошлом, как в твоей.

Евгений. А Софья Александровна… где?

Вера Васильевна. Ее нет.

Пауза.

Евгений. У вас была большая квартира.

Вера Васильевна. О, мы ее давно разменяли! На эту и однокомнатную для маминого племянника, он жил у нас, потом кончил институт и женился. Мама подарила ему квартиру.

Евгений. Ты была замужем?

Вера Васильевна. Интересно мы с тобой свиделись! «Я по объявлению…» Умора!

Евгений. Почему ты уехала тогда?

Вера Васильевна. Когда?

Евгений. Ну, тогда… В пятьдесят восьмом.

Вера Васильевна. Я же тебе сказала, у меня был любимый человек… Это ты учился в школе, а у меня был любимый человек, я должна была выйти за него замуж, он жил под Иркутском, я к нему поехала…

Евгений. Никакого человека не было.

Вера Васильевна. Это почему же?

Евгений. Я все узнал тогда. Никакого человека не было. Ты просто сбежала от меня.

Вера Васильевна. Я представила, если бы мы поженились, как ты хотел… «Через два года мне восемнадцать, мы поженимся». Жил бы сейчас с бабушкой. Чудесно!

Евгений. Вера дура.

Вера Васильевна. Ты помнишь этого попугая?! Попугай жако. Мы с тобой зашли в зоомагазин и увидели клетку с попугаем жако. Большой, светло-серый, с алым хвостом. Злой как собака! Он прямо рычал, когда ты дотрагивался до его клетки — «р-р-р-р…». Как собака. И ты тогда сказал, если бы у тебя были деньги, ты бы купил этого попугая и научил бы его говорить два слова: «Вера дура» — и слушал бы это целыми днями. Так можно жизнь прожить, сказал ты.

Евгений. Когда ты уехала тогда, я ходил сам не свой, в голову черт знает что приходило… Смерть выбирал. И только этот попугай меня спас. Единственное, что от тебя осталось. Не мог же я с Софьей Александровной о нас разговаривать. С ней только о Лермонтове. И выходило, что один этот светло — серый попугай с алым хвостом, этот жако, был в курсе наших дел. Я каждый день стал ходить в тот магазин и разговаривать с попугаем, он так ко мне привык, что уже не рычал на меня. Он смотрел своим черным лакированным глазом, и мы с ним понимали друг друга. Он стоил две тысячи старыми. У меня не было таких денег.

Вера Васильевна. Теперь семьсот.

Евгений. Семьсот?

Вера Васильевна. Новыми. Попугаи дорожают. Я недавно видела жако на Птичьем рынке. Точно как наш, и хвост алый, но не рычит. Хозяин просил семьсот, а еще за полсотни обещал его быстро на заказ обучить двум — трем словам по желанию клиента.

Евгений. Да, они самые разговорчивые среди попугаев. Я читал книгу… Больше ста слов и оборотов может запомнить жако. Многие слова он помнит по десять и более лет. Живет жако в лесах Африки — от Гвинеи и Анголы на запад, до Великих озер на востоке. Я у тебя не останусь.

Вера Васильевна. Дурачок! Или ты думаешь, что твоя девочка будет ревновать тебя ко мне?

Евгений. Ты прости, я тут рассуждал о возрасте…

Вера Васильевна. Нормально. Мне пятьдесят четыре.

Евгений. Как бежит время…

Вера Васильевна. После той нашей истории мне хотелось, чтобы оно бежало еще быстрее. Ты знаешь, мне были противны взрослые мужчины с крутыми подбородками, с волосатыми руками, широкоплечие… Они мне претили.

Евгений. Черт, зачем мне попалось на глаза твое объявление!

Вера Васильевна. Не выдумывай! Комната светлая, беру я недорого…

Евгений. Это действительно мой последний шанс.

Вера Васильевна. Ты любишь ее?

Евгений. Я хочу изменить жизнь. Только знаешь что… У меня к тебе одна просьба.

Вера Васильевна. Не называть тебя на «ты»?

Евгений. Мне трудно будет объяснить…

Вера Васильевна. Я разогрею картошку. Хотя в разогретом виде это уже не то.

Евгений. Фу!.. У меня рубашка прилипла к телу.

Вера Васильевна. Успокойся. Все чудесно. У тебя есть крыша над головой. Рядом любимая девушка.

Евгений. Не знаю, как у нас пойдет…

Вера Васильевна. Я тебе помогу.

Евгений. И на работе у меня изменения.

Вера Васильевна. Все обойдется.

Евгений. В лучшую сторону.

Вера Васильевна. И это переживем. Как твою девочку зовут?

Евгений. Пани Желковская.

Вера Васильевна. Она мне уже нравится! Евгений. Ве-ра ду-ра.

Вера Васильевна. Кстати, по этой «дуре» в слове «процедура» я тебя и узнала.

Звонок в дверь.

Евгений. Это она.

Вера Васильевна. Спокойно, мой мальчик, спокойно.

Евгений (торопливо). Я люблю ее. Я люблю.

Звонок.

Но это совсем не то, что у нас было тогда. Тогда я ходил, меня что-то подбрасывало, мир резал глаза.

Частые звонки.

В глаза как-то много попадало всего, между миром и мной будто воздух выкачали, и, когда я смотрел на дом, мне казалось, край крыши царапает веко.

Длинный непрекращающийся звонок.

Я больше никогда этого не испытывал. Мне было шестнадцать лет.

Вера Васильевна. Иди открой дверь. Привыкай быть хозяином… Хотя нет, не открывай! Я причешусь.

Евгений. Да все нормально…

Вера Васильевна. Нормально? Да? Нормально?! Нет, миленький, не выйдет! «Ты у кого комнату снимаешь?» — «Да там, у одной старушенции». Так, что ли, ты будешь отвечать? Не выйдет, миленький! Я тебе не баба Вера! Понял? Забыл, как на коленях стоял? А теперь ему молоденькой захотелось!.. Я причешусь и еще какая буду!

Евгений. Вера!..

Вера Васильевна (пришла в себя). Прости. (Выходит в соседнюю комнату).

Евгений идет к входной двери. Отпирает ее. На пороге Желковская. Она продолжает держать палец на кнопке звонка.

Евгений. Прекрати звонить!

Желковская. Решила подняться. Стою внизу, мальчики подруливают. В кожаных курточках. Неплохие. А где хозяйка?

Евгений. Не называй ее хозяйкой.

Желковская. А как?

Евгений. Вера Васильевна.

Желковская. Сколько ей лет?

Евгений. Пятьдесят четыре.

Желковская. Она тебе сказала?

Евгений. Нет.

Желковская. Откуда ты знаешь?

Евгений. Прикинул.

Желковская. С такой точностью… Слушай, а ты уже знаешь, какая наша комната?