Хулия Наварро - Стреляй, я уже мертв
- Название:Стреляй, я уже мертв
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:группа «Исторический роман»
- Год:2016
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Хулия Наварро - Стреляй, я уже мертв краткое содержание
Бывают в жизни мгновения, когда единственный способ спастись — это умереть или убить.
В конце XIX века, на последнем этапе царизма в России, семье Цукеров, преследуемой за иудейскую веру, приходится бежать из страны, от кошмара и несправедливости. Прибыв на Землю Обетованную, Самуэль Цукер приобретает землю у арабской семьи Зиядов, возглавляемой Ахмедом. Между ним и Самуэлем возникает тесная связь, крепкая дружба, которая, несмотря на политические и религиозные различия, сохраняется поколение за поколением.
На фоне угроз, мести и многих других страстей жизнь Цукеров и Зиядов сплетается в мозаику предательства и страданий, любви возможной и невозможной, полное удивительных событий совместное существование на территории нетерпимости.
Пронзительная и трогательная хроника, две семейные саги — новый роман Хулии Наварро погружает нас в жизнь реальных людей, которые борются за то, чтобы исполнить свои мечты, которые сами ответственны за выбранный путь.
Стреляй, я уже мертв - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Мариан замолчала. Было видно, что разговор ее утомил, и продолжать не хочется. Ее взгляд рассеянно блуждал по комнате.
— Вы собираетесь вернуться в Амман? — спросил Изекииль, возвращая ее к реальности.
— Да, хочу попрощаться с Зиядами.
— А потом в вернетесь домой, к своей работе, напишите доклад, который потом опубликуют в газетах. Его несколько часов пообсуждают, а потом все останется по-прежнему.
— Да, все останется по-прежнему. Ваш сын по-прежнему будет проводить политику новых поселений, захватывая потихонечку палестинские земли, а тысячи людей будут взывать к справедливости.
— Вади Зияд рассказывал вам о том, как он жил все эти годы?
Вопрос застал ее врасплох. К чему он клонит?
— Да, конечно.
— Вы не могли бы мне рассказать?
— Не понимаю, почему вы так настаиваете... — сказала она. — Вы же знаете лучше меня, что в 1948 году жизнь палестинцев превратилась в настоящий ад. Не думаю, что имеет смысл продолжать.
— А я вам скажу, что, если уж мы говорили о том, что было до 48 года — то должны узнать о том, что стало дальше; кстати, я полагаю, что именно поэтому вы здесь оказались. В конце концов, никому не интересно все то, о чем мы с вами до сих пор говорили; но в тех событиях, которые произошли в ночь на 14 мая 1948 года, как раз и кроется причина вашего появления.
— К сожалению, я не могу больше задержаться в Израиле ни на один день. Босс требует, чтобы я немедленно возвращалась.
— Значит, вас совершенно не интересует, чем все закончилось?
Мариан беспокойно заерзала. Изекииль заставил ее занервничать.
— Ну что ж, тогда я вам расскажу, что было дальше.
— Думаю, вам будет трудно рассказать мне о том, что произошло с Зиядами, — возразила Мариан.
— Вы ошибаетесь, мне это вовсе не трудно. Точно так же, как Вади Зияд может поведать вам во всех подробностях о том, что в эти годы происходило со мной.
— Не понимаю...
— О, разумеется, не понимаете... Вполне может быть, что вы знаете о Зиядах даже меньше, чем знаю я.
— Вы ошибаетесь, ни Вади Зияд, ни его внуки ничего от меня не скрывали... Поверьте, у них не было для этого никаких причин.
— Я понимаю, что вы устали и хотели бы поскорее закончить. Мне бы тоже этого хотелось. Но все же позвольте рассказать окончание этой истории. Уверен, Вади не будет возражать. С того рокового 1948 года мы оба много страдали, и оба понесли тяжкие утраты: мы потеряли своих детей. А самое грустное — то, что его дети, так же, как и мои, погибли, сражаясь за идеи, в которые свято верили.
— Я уже почти закончила доклад. Полагаю, мне больше нечего добавить. К тому же я устала...
— Не волнуйтесь, у вас будет достаточно времени, чтобы хорошенько обо всем подумать. И думаю, уже сегодня вечером для вас начнется новая жизнь.
— Я вас не понимаю...
— Разумеется, понимаете, только боитесь это признать. Так вот, слушайте дальше...
Я ничего не знал о Вади вплоть до 1972 года. Он не желал ничего обо мне слышать, да и я не искал повода с ним увидеться. Война разлучила нас; мы оказались во враждующих лагерях, и на карту было поставлено много больше, чем жизни нескольких тысяч человек, для которых оказалось чрезвычайно важным обладать этим куском земли.
Израильтяне хорошо понимали, за что борются; знали, что если у них отнимут этот кусок земли, им снова придется вести жизнь вечных скитальцев, вручив свою судьбу в чужие руки. Мы не могли этого допустить. На протяжении веков мы томились в гетто, платили неподъемные налоги тем, кто соизволил принять нас в свои государства, терпели неустанные гонения и клевету и постоянно страдали из-за неправедной ненависти всех тех, кто обвинял нас в том, что мы распяли Иисуса.
На протяжении скольких поколений детям твердили одно и то же: евреи убили Иисуса! Это на долгие века сделало нас преступниками и париями, а мы на протяжении этих веков делали все, чтобы не возбуждать лишнего гнева всех, кто ненавидел нас уже за то, что мы живем на свете. Мы страдали от погромов в России, Польше, Германии и еще во многих и многих местах... Нас изгнали из Испании, Португалии... На свете не было ни одного места, которое мы могли бы считать своим; все, что у нас было, что давало нам силы все эти годы и века — неистребимое чувство, что есть на свете место, откуда мы все родом, где кроются наши корни, и это место — голые холмы Иудеи и Самарии.
«Следующий год мы встретим в Иерусалиме», — повторяли многие и многие поколения евреев на протяжении веков — до тех пор, пока в один прекрасный день несколько сотен мужчин и женщин решили туда вернуться. Мой отец, Самуэль Цукер, был одним из этих людей. Затем Германия развернула самую страшную программу массового уничтожения евреев — Холокост. Шесть миллионов человек погибли в газовых камерах концлагерей. И мы это допустили. Мы позволили загонять нас в концлагеря, как наши предки на протяжении веков терпели гонения и погромы, позволяли сжигать свои дома и убивать детей.
Когда палестинские евреи узнали обо всех ужасах, совершенных нацистами во время Второй мировой войны, им стало ясно, что нам нужен собственный дом и что этот дом ждет на земле предков, и нигде больше. Мы поделились своими соображениями с несколькими влиятельными арабскими семьями — такими, как семья Хашимитов, и они, казалось, были готовы пойти нам навстречу — по крайней мере, в этом вопросе. Вы знаете, в чем арабские лидеры на протяжении десятилетий обвиняют иорданскую королевскую семью? В том, что они сохраняли чувство реальности — и в прошлом, и в настоящем, и старались хоть как-то найти с нами общий язык. Этого им так никогда и не простили, несмотря на то, что они храбро сражались за правое дело. Иорданцы — поистине грозные воины.
Я уже говорил, что с того памятного дня 1949 года, когда Вади и Аниса покинули свой дом, мы ничего не знали друг о друге. Я не знал, что Айша умерла в Аммане, а она не знала о смерти Марины и Игоря.
Сказать по правде, Марина ненадолго пережила Мухаммеда. И мне кажется, что душа ее умерла в тот самый вечер, когда Вади принес в Сад Надежды весть о его гибели.
Через несколько дней у Марины случился сердечный приступ. Тогда она поправилась, но ненадолго, и вскоре ее сердце остановилось навсегда. Как Марина не смогла пережить потерю Мухаммеда, так и Игорь не смог перенести потерю Марины. У него случился инсульт, приковавший его к инвалидной коляске.
Таким образом, я внезапно оказался в нашем некогда общем доме почти один, с инвалидом на руках, утратившим смысл жизни и почти беспомощным. Я, конечно, подумывал о том, чтобы поместить его в какую-нибудь клинику, где за ним будет надлежащий уход. Тем не менее, я этого не сделал, понимая, что ни мой отец, ни мать никогда бы мне этого не простили. Мы с Игорем остались последними из тех, вместе с кем отец построил этот дом — в той, прежней жизни, которой не суждено было вернуться. На протяжении нескончаемо долгого года я ухаживал за Игорем, пока однажды утром не обнаружил его в постели, уснувшим вечным сном.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: