Габриэль Марсель - Пьесы

Г-жа Лемуан. О!

Франсис. Мама, ты видишь, Клод сохраняет хладнокровие.

Г-жа Лемуан. И даже чересчур. Меня одно имя этого негодяя…

Франсис. Мишелю Сандье осталось жить недолго, и он это знает. Я даже должен сказать, что к своему положению он относится с поразительной трезвостью и спокойствием.

Г-жа Лемуан. Наверное, просто рисуется…

Клод. Мама!

Франсис. На протяжении многих лет он вел жизнь… я не просил его вдаваться в подробности, но, конечно, это имеет самое непосредственное отношение к его теперешнему состоянию.

Клод. Так что дальше?

Франсис. Очевидно, ему приходится задумываться над прожитой жизнью… или, во всяком случае…

Клод. Ты об Осмонде?

Франсис. Да.

Г-жа Лемуан. Не хочешь же ты сказать…

Франсис. Он начал с большой осторожностью, но было ясно, к чему он клонит. Вспомнил, как бы между прочим, что знал тебя прежде и даже имел возможность тебя слышать… в какой-то церкви.

Клод. Он спросил об Эдме?

Франсис. Он только осведомился, «хорошо ли поживает ваша золовка». Ему было очень трудно сделать следующий шаг. У него ведь не было никаких оснований предполагать, что мне что-то известно; да и в любом случае… Я наблюдал, как этот несчастный пытался задать вопросы, которые упорно не желали сходить с его уст. Не надо укорять меня за то, что я ему чуточку помог.

Г-жа Лемуан. Франсис, но как же так!..

Франсис. Я ему сказал просто: «В самом деле, мне кажется, что я вас видел прежде в Сен-Лу-де-Тальваз, когда мой брат был там пастором». Больше ничего. Но как, оказывается, велика сила названий! Он очень побледнел. Он молчал, опустив глаза — вот так, — и затем сказал: «Да, у меня был дом в Сен-Лу». Тогда я сделал вид, будто только что вспомнил: «А ведь, правда, припоминаю: этот большой дом на склоне горы… Вы там живете по-прежнему?» Он опять замолчал. Мы стояли, ты понимаешь; осмотр уже, разумеется, был окончен. Я делаю шаг к двери, он не двигается с места. «Вы хотели меня еще о чем-то спросить?» «Да», похожее на выдох. Он берет мои руки в свои, тревожно заглядывает в глаза, словно допытываясь, что мне известно. Я сохраняю спокойствие. Тогда он: «Вы действительно не догадываетесь, о чем я хочу попросить вас?» Что я мог ответить? Если б вы знали, до чего мне не хотелось и дальше играть в прятки с умирающим…

Г-жа Лемуан. Уверена, что он не так плох, как ты хочешь это представить.

Франсис. Ему осталось жить несколько месяцев, и он это знает.

Клод. Что дальше?

Франсис. Так вот, я ему сказал, что мне известно все. О, пусть Клод действует, как сочтет нужным. Он абсолютно свободен. Но полагаю, что я не мог поступить иначе.

Клод. Безусловно.

Г-жа Лемуан. Ты вполне мог ничего не знать: это предательство хотя бы по отношению ко мне.

Клод. К чему притворство!

Франсис. Я заканчиваю. Он просит разрешения перед смертью повидать дочь.

Г-жа Лемуан. Какие он имеет права на этого ребенка?!

Франсис. Это уже другой вопрос.

Г-жа Лемуан. Это единственный вопрос! К тому же ты не имел права брать на себя такое поручение.

Клод. Мама, ты слишком часто произносишь: «имеет право», «не имеет права».

Г-жа Лемуан (Франсису). Ты знаешь брата, знаешь, что он чересчур добр, чересчур великодушен. Я ему как раз только что это говорила.

Франсис. Ты сейчас предопределяешь его ответ.

Г-жа Лемуан. О, я знаю моего Клода.

Франсис. Мы не должны влиять на его решение.

Г-жа Лемуан. Кто мне запретит высказывать свое мнение?

Франсис. Но это бессмысленно. Никто не может поставить себя на его место.

Г-жа Лемуан. Мать — может. Видеть дочь? Но не думает же он, что мы откроем нашей дорогой крошке…

Клод. Он может видеть Осмонду, зайдя к нам, как любой другой.

Г-жа Лемуан. Но ты не можешь позволить этому человеку прийти к тебе в дом. Это скандал… это безнравственно! Ну скажи же, Франсис!..

Франсис. Я молчу.

Клод. Мама, я простил.

Г-жа Лемуан. Ей — возможно.

Клод. Ей, разумеется.

Г-жа Лемуан. Не ему.

Клод. Это означает только, что жизнь пока от меня этого не требовала.

Г-жа Лемуан. Если б не то преимущество, что он болен…

Франсис. Мама!..

Г-жа Лемуан. И что же, ты думаешь, он удовольствуется такой встречей с Осмондой, «в гостях»? Бог знает, какие вслед за этим он предъявит претензии!

Клод. На мою долю выпало испытание: мне с ним жить изо дня в день.

Франсис. Дружище, вот тут уже я с тобой не согласен. Все же не надо давать затягивать себя в шестерню. Ты должен сохранять полную свободу действий.

Клод. Я чувствую, что более не в силах продолжать обсуждать эти вопросы без Эдме.

Франсис. Однако было бы чрезвычайно неосторожно посвящать ее в это! Подумай, дорогой. Это чревато для нее опасным потрясением. Это — тот случай, когда, на мой взгляд, принимать решение должен ты один.

Клод. А я думаю иначе.

Франсис. Пойми меня правильно. Я ни на миг не допускаю, что в присутствии этого несчастного она может испытать что-то вроде ностальгии…

Клод. Франсис!

Франсис. Но шок, испуг — да… Вот тогда — подумай, какие последствия такое потрясение будет иметь для хрупкого организма. Ты меня прости, дружище, но ведь ты прекрасно знаешь, что твою жену нельзя назвать уравновешенной натурой; и и ты собираешься с легким сердцем подвергнуть ее подобному риску? Словом, не может быть и речи о том, чтобы она с ним снова увиделась; и даже пересказать ей то, что я тебе сообщил, было бы…

Клод (горестно). Осмонда — их дочь… и, кроме того… нет, я не могу решать это за Эдме.

Франсис. Позволь, позволь; Мишель под каким-нибудь предлогом придет к тебе в отсутствие твоей жены.

Г-жа Лемуан (негодуя). Я ухожу.

Франсис. Постой, мама… И когда Осмонда будет дома.

Клод. И Осмонда должна будет скрыть этот визит от матери?

Франсис. Я согласен, здесь есть определенная трудность. Надо подумать, как ее обойти…

Клод. Я не стану.