Ярослава Пулинович - Бесконечный апрель

Ребенок плачет.

Веня.Не плачь. У меня есть хлеб. Это вообще-то мне, Гале и маме, но ты ведь много, думаю, не съешь.

Веня достает из-за пазухи четвертинку хлеба, отламывает от нее маленькие кусочки, кормит ребенка. Из-за угла дома показалась женщина – она увидела Веню и малыша, и остановилась. Женщина ждет, пока Веня накормит ребенка.

Веня.Наступает весна. Скоро перестанем болеть… Весь мир как большая простуда. Ешь. Скоро перестанем болеть. (Пауза.) А ты ведь, братец, кажется еврей. Вот так вот. Два еврейских неверующих мальчика сидят напротив православного храма и едят хлеб, в окружении немцев, на фоне русской войны. Да, братец… Попали мы с тобой.

Веня, покормив ребенка, прячет оставшуюся четвертину хлеба обратно за пазуху. Женщина подходит к Вене, забирает у него ребенка с колен.

Веня. Ваш?

Женщина.Он выбежал, пока ходила на выдачи. Странно… Не знаю, как у него получилось открыть дверь. Странно… Он ведь еще маленький.

Веня.Дети могут больше, чем мы думаем. А, впрочем… Хорошо, что вы нашлись. Он, кажется, испугался.

Женщина.Наконец-то дожили. Апрель…

Веня.Да. А впрочем…

Женщина.Спасибо вам. Я перепугалась. Очень. Очень. Сейчас редко кто помогает детям. И даже наоборот… Ребенка совсем нельзя оставить без присмотра.

Веня.Да, сейчас повсюду страшно. Люди стали способны на любое зло. Голод, конечно он. Да и холодно было… Ужасно холодно. А теперь вот весна. Теперь дело пойдет на поправку.

Женщина.Думаете?

Веня.Кто же об этом знает. Ладно, пойду своим путем. Прощай, мальчик… Было приятно с тобой поговорить. (Женщине.) Мы разговаривали с ним. И, кажется, он даже понял.

Женщина.Он смышленый.

Веня.Прощайте.

Веняуходит . Женщинапоправляет на сыне шапку, уводит его в другую сторону.

По квартире ходит Галя,разглядывает вещи, примеряет на себя какие-то старые платки, шали, шляпки.

Галя.Костя, мне идет? Здорово, что мы пришли, да? Здорово, что мы с тобой вообще познакомились. Правда, здорово? Господи, это если подумать, это же какая-то целая эпоха. Это офигеть, без телефона, без интернета. Представляешь? Вот мне всегда было интересно – как раньше люди обходились без сотового? То есть если взять, к примеру, какой-нибудь праздник, народное гуляние, скажем. Площадь, толпа народу. И как ты найдешь своих, если потеряешься? А если договорились встретиться, и опаздываешь? Или не можешь прийти? И это человек ждет тебя – час, два, уходит и даже представить не может – что с тобой, где ты, как ты. А вот письма… Как могут письма идти неделями? Это даже не представить. Я хочу увидеть человека, хочу ему что-то сказать – и это мне надо ждать месяц – пока дойдет мое письмо, пока он ответит. Офигеть, какой кошмар! Нет, а сейшн в стиле блокады – крутая идея, да? Можно еще нарезать всяких записей в стиле – «Говорит Москва», да? Это, мне кажется, так стильненько разбавит атмосферу. Это же какая-то такая крутая эпоха. Только подумать, мой дед – он же в одно время с Битлами жил, с Ленноном, с этим, с Гитлером, с Достоевским, блин! Нет… С Достоевским не жил. С Бродским! С Бродским точно жил! Ты представляешь, вот здесь мой дед жил в блокаду, и здесь, в этом городе, по этим улицам ходил маленький Бродский! Или не ходил? Да по любому ходил! Ты прикинь? Ты только прикинь. Нет, это просто в голове не укладывается. Они ведь даже могли на улицах там где-то встречаться… Да, вполне могли. Мне идет эта шляпа? Во! Точно! Я на сейшн ее надену! Забито! Я ее забираю!

Квартира. Комната. На кровати лежит старик,укрывшись с головой. Никого, кроме него, здесь нет. Все ушли. Негромко играет радио. Диктор объявляет: «Сейчас в нашей передаче «Литературный час» выступит известный артист…» В комнату заходит Мать.Она садится на кровать, одергивает одеяло, гладит старика по седым свалявшимся волосам. В руках у матери тарелка с блинами.

Мать.Веня… Смотри, что я тебе принесла.

Веня.Мама!

Мать.Вот мы и остались одни.

Веня.Ты пришла?

Мать.Я всегда рядом, милый. Съешь блин.

Веня.А я тебя ждал.

Мать.Я всегда рядом. Какой дождливый апрель теперь.

Веня.А я болею.

Мать.Ничего. Я сейчас одно заклинание прошепчу, и болеть не будет.

Веня.Волшебное?

Пауза.

Мать.Да. Ешь.

Веня.Не могу. Я ничего не сделал. Ни до тебя, ни после.

Мать.Никто не знает этого в точности.

Веня.И, кажется, кроме тебя, меня никто особо и не любил.

Мать.Тебя любила я и Галя. И Катя. А это уже немало.

Веня.Катя?

Мать.Да. Попробуй все же… Они, кажется, вкусные.

Веня.Значит, все-таки…

Мать.Попробуй.

Мать протягивает сыну свернутый блин. Веня ест. Молчание.

Мать.Теперь ты почти здоров. Вставай.

Веня.Я еще не… Я не готов еще.

Мать.У тебя ведь уже ничего не болит.

Веня.Подожди, всего одну минуту…

Мать.Закрывай глазки.

Веня.Подожди! Мама! Еще чуть-чуть!

Мать. Спи.

Мать кладет сыну руку на лоб. Веня засыпает. Матьсидит и смотрит на него. Затем встает, уходит. На железной кровати лежит мертвый старик. По радио диктор объявляет: «Стихотворение Иосифа Бродского «Наступает весна», читает заслуженная артистка России…»